— Что с ней такое?
— Ей дали седативные препараты, — ответила Кэти.
— Ты накачала ее наркотиками? Как ты могла? Она же еще ребенок.
— Никки, в первую очередь тебе надо сосредоточиться на том, что Белла жива и здорова. Второе, что тебе следует держать в уме, это то, что пока ты будешь выполнять мои распоряжения, с ней и дальше все будет в порядке.
Взгляд Никки быстро пробежал по кругу: Белла, пистолет, Мюррей и снова Белла. Под панелью шла линия рваных дыр, и Итан теперь двигался вверх направо. Скрежещущие удары ножа, вонзающегося в стену, проходили через Никки насквозь, заставляя ее моргать каждый раз.
— Ты можешь это сделать, Никки. Просто возьми пистолет.
Никки потянулась и взяла в руку пистолет. Он показался ей еще тяжелее, чем прежде, ей едва удавалось удерживать его.
— Встань и иди к двери.
Никки бросила взгляд на экран и сделала то, что ей было велено.
— Выстрели Отцу в ногу.
Никки попыталась поднять руку, но та ее не слушалась. Итан закончил со стенами по обеим сторонам двери и теперь занялся той частью, что шла поверху.
Мюррей посмотрел через плечо.
— Опусти пистолет. Разве ты не понимаешь? Если мы ничего не сделаем, то умрем здесь. Мы все. Она ни за что нас не отпустит.
— Ты должен остановить его, Итан. Посмотри.
Итан глянул через плечо. Его лицо изменилось, когда он увидел Беллу на экране, решимость, с которой он действовал до этого момента, уступила место отчаянию.
— Если не сделаешь этого, она вынудит меня выстрелить в него.
Итан смотрел на экран еще секунду, а потом схватил Мюррея и оттащил его от двери.
— Какого черта ты делаешь? — завопил Мюррей. — Отпусти.
Мюррей высвободился и бросился обратно к двери. Итан снова схватил его и развернул. Первый удар пришелся Мюррею в глаз, второй — ровно в центр лица. Послышался тошнотворный хруст, когда ломался его нос. Мюррей схватился за лицо обеими руками, кровь заструилась между пальцев.
— Какого хрена? — пробормотал он.
Никки направила не него пистолет:
— Заткнись и сядь.
Мюррей посмотрел на нее, потом медленно прошел обратно к креслу и тяжело опустился в него. Кровь текла потоком из его носа, окрашивая в красный рот и подбородок. На его зубах и рубашке тоже были красные пятна. Он обхватил переносицу двумя пальцами, чтобы прекратить кровотечение. Когда он заговорил, слова звучали гнусаво и неразборчиво.
— Вы совершаете большую ошибку.
Никки отвернулась и посмотрела на экран. Она увидела, как Белла моргнула, и этого крошечного движения было достаточно, чтобы убедить ее, что это не было ошибкой. В день, когда Белла родилась, Никки поклялась защищать ее и хранить от всех бед. Она пообещала это обоим своим детям. Она не смогла сдержать слово с Грейс. Но с Беллой должна была.
Глава 55
Катриона Фишер застыла на месте. В тот момент весь ее мир начинался и заканчивался в той точке на груди, куда был нацелен пистолет. На нем стоял глушитель, а глушитель ставят только в том случае, если собираются стрелять. Она попыталась заговорить, но язык ее не слушался. Мозг, похоже, вовсе отключился.
— Медленно отойди назад к дивану и сядь.
Взгляд Катрионы метнулся от пистолета к лицу Гомез. С ней произошла еще одна хамелеоновая перемена. Ярко расцвеченная одежда исчезла, вместо этого она была одета во все черное: джинсы, топ с длинным рукавом, перчатки, кеды. Рюкзак тоже был черным, а волосы — собраны сзади в конский хвост. От доктора Лоры Сантос не осталось ни следа. Женщина, стоявшая перед ней, была больше похожа на ту версию Гомез, которая красовалась на полицейских снимках. Все дело было в глазах, решила Катриона. Они были холодными, и коварными, и полными подозрения.
— Я сказала, сядь.
Не отрывая взгляда от Гомез, Катриона попятилась к дивану и села. Ноутбук скатился и уперся ей в ногу, но она не решилась пошевелиться, чтобы подвинуть его. Гомез скинула с плеч рюкзак, поставила его на кофейный столик и открыла. Звук молнии был оглушительным. Она достала нечто, завернутое в белую салфетку. Катриона угадала по форме, что это была бутылка «Джек Дэниэлса». Она наблюдала, как Гомез осторожно развернула ее и отвинтила крышку. Затем она наполнила стоявший на столике пустой тумблер на пару миллиметров, закрутила крышку обратно, поставила бутылку на стол и толкнула тумблер на другую половину стола. Катриона посмотрела на емкость, затем снова на Гомез.
— Бери стакан.
Катриона помедлила, потом подняла его.
— Пей.
Катриона поднесла стакан к носу и принюхалась. Он пах «Джек Дэниэлсом».
— Что в нем?
Гомез крепче обхватила пистолет.
— Просто пей.
— Стало быть, оно отравлено?
— Пей, или я пристрелю тебя.
Катриона посмотрела на тумблер. Внутри колыхалось виски, янтарное и золотое. В тот момент она видела два возможных варианта своего будущего. При первом варианте она закончила бы бьющейся в агонии на полу, пока ее медленно убивает яд; при втором получила бы пулю в сердце. Она моргнула, и увидела третий вариант. Не раздумывая, она швырнула тумблер через стол, виски пролетело следом, как хвост кометы; стакан попал Гомез точно в лицо.
Катриона не медлила, она бросилась вперед, стремительно сокращая дистанцию между ними. Потянулась, крепко схватила бутылку за горлышко и размахнулась со всей силы. Бутылка ударила Гомез по голове, и та рухнула на пол, пистолет выпал из ее руки. Катриона отбросила бутылку и схватила с пола пистолет. Она ждала, когда Гомез нападет на нее — ожидала этого, — но одного взгляда на нее, распластанную на полу, было достаточно, чтобы понять, что она в отключке.
Пару мгновений Катриона просто стояла на месте с пистолетом в руке, направленным на голову Гомез. Она тяжело дышала и чувствовала себя такой живой, какой не ощущала себя уже многие годы. Ее палец был на курке, и нажать было так легко. Слишком легко. Она вдруг почувствовала острую боль в левом бицепсе и посмотрела на него. На том месте ее блузка была порвана, а по руке стекала кровь. От зрелища крови голова у нее закружилась. Все произошло так быстро, что она даже не заметила, как пистолет выстрелил. Она испытала еще один приступ головокружения, когда осознала, как ей повезло. Если бы пуля пролетела на пару сантиметров правее, она бы прошла точно через сердце. Катриона сделала несколько глубоких вдохов, чтобы привести себя в чувство, удостоверилась, что Гомез все еще в отключке, проверила, нет ли у нее какого-нибудь другого оружия при себе, затем отправилась на кухню поискать, чем бы ее связать.
Глава 56
— Тебе надо научиться уважению, Отец.
Мюррей рассмеялся, но это был невеселый смех.
— Что ты знаешь об уважении? Уважение надо заслужить.
Его слова все еще звучали неразборчиво из-за поврежденного носа, но кровотечение уже в основном прекратилось.
— Ты прав, надо. Неуважение, с другой стороны, получить гораздо легче. Его раздают просто так, и стоит только ему проявиться, действовать надо сразу. Максимально быстро.
Глаза Мюррея сузились.
— Что ты собираешься делать?
— Я собираюсь преподать тебе урок, Отец. После всех тех уроков, которые ты дал мне, пришла моя очередь вернуть должок.
Дверь гостиной отъехала в сторону, и все обернулись к ней.
— Идите в кухню, — сказала Кэти.
Мюррей покачал головой.
— Я никуда не пойду. Ты безумна.
— Я боюсь камней да палки, а словами бей — не жалко. Я боюсь камней да палки, а словами бей — не жалко. Я боюсь камней да палки, а словами бей — не жалко. Я БОЮСЬ КАМНЕЙ ДА ПАЛКИ…
Строчку повторял высокий напевающий голосок ребенка, снова и снова, пока Никки не почувствовала, что сама сходит с ума, а громкость все нарастала, так что динамики стали искажать звук.
— Пожалуйста, прекрати! — закричала она.
В комнате вдруг стало тихо, и в некотором смысле так было даже хуже, потому что Никки продолжала слышать этот голос, мучивший их. Тишина длилась десять секунд. Двадцать. Тридцать.
— Я жду извинений, Отец.
— Не дождешься.
— Ты продолжаешь проявлять неуважение по отношению ко мне. О’кей, я хочу, чтобы вы все сейчас же пошли на кухню, иначе это будет иметь последствия для Беллы.
Мюррей открыл было рот, но не успел произнести ни слова, потому что Итан схватил его за руку и поволок к открытой двери. Поначалу Мюррей сопротивлялся, но перестал, почувствовав, что ствол пистолета Никки уперся ему в спину. Он бросил на нее презрительный взгляд через плечо.
— Я иду.
Мюррей стряхнул с себя Итана и направился к двери. Никки в последний раз взглянула на изображение Беллы на большом экране и вышла в коридор следом за остальными, лицо девочки с каждым шагом делалось все прозрачнее, пока не превратилось лишь в призрачное воспоминание. Они дошли до кухни в полном молчании. Мюррей смотрел в пол и волочил ноги, как обиженный ребенок. Каждое окно, мимо которого они проходили, было закрыто металлическими жалюзи, и это выглядело лишним напоминанием о том, что дом, который должен был служить островком безопасности, стал их тюрьмой. Звук шагов разносился эхом, когда они вошли в кухню. Никки проследовала за Мюрреем к столу-острову и остановилась перед ним, Итан встал рядом с ней. Никки заметила краем глаза какое-то движение и быстро обернулась, чтобы увидеть, как шкафчик рядом с плитой открылся.
— Подойди к шкафчику, Никки.
Она шагнула к нему.
— Достань оттуда разделочный нож и вернись к остальным.
Она поколебалась, затем вытащила мясницкий нож. Он был тяжелый, сделанный из цельной стали. В металлической поверхности отражались галогеновые лампочки, и яркие блики разлетались во все стороны. Это зрелище гипнотизировало. Шкафчик бесшумно закрылся, пока она шла обратно к столу.
— Отрежь Отцу большой палец на левой руке, — сказала Кэти спокойно.
Никки просто уставилась на нож. Кэти говорила так, словно это было сущим пустяком. В ее голосе не было эмоций, таким же голосом она могла говорить, например, о погоде. Итан тоже вытаращил глаза, и выражение удивления на его лице отражало эмоции Никки. Ее взгляд метался от ножа в правой рук