– Да, конечно, – говорил Хедж. – Да, малыш, я знаю. Нет, это отличные новости, но… – Его голос захлестнули эмоции. Хейзел вдруг почувствовала себя последней гадиной из-за того, что подслушивает.
Она уже собиралась тихо уйти, когда Гейл у ее ног пискнула. И Хейзел пришлось постучать в дверь тренера.
Хедж высунул голову в проем, как всегда хмурый, но глаза подозрительно покраснели.
– Чего? – прорычал он.
– М-м… простите, – сказала Хейзел. – Вы в порядке?
Тренер шмыгнул носом и пошире отворил дверь.
– И как прикажешь тебя понимать?
В каюте никого не было.
– Я… – Хейзел попыталась вспомнить, зачем вообще она сюда пришла. – Я хотела спросить, умеете ли вы говорить с хорьками?
Тренер прищурился и понизил голос:
– Это что, какой-то шифр? На корабле посторонний?
– Ну, типа того.
Гейл выглянула из-за ноги Хейзел и принялась пищать.
Тренер возмущенно выдохнул и заверещал в ответ. Похоже, у этих двоих случился весьма оживленный диспут.
– Что она говорит? – не выдержала Хейзел.
– Тонну ругательств, – буркнул сатир. – Если оставить суть: она пришла, чтобы проверить, как идут дела.
– Какие дела?
Тренер Хедж стукнул копытом.
– А мне откуда знать? Это же хорек! Они никогда не дают четких ответов. А теперь, если ты не против, у меня есть… кхм, свои дела.
И он закрыл дверь прямо перед ее носом.
После завтрака Хейзел отправилась на левый борт корабля, пытаясь усмирить желудок. Рядом взад-вперед по поручням бегала и выпускала газы Гейл, но сильный ветер с Адриатики уносил их прочь.
Хейзел размышляла, что могло приключиться с тренером Хеджем. Он явно воспользовался сообщением Ириды, чтобы с кем-то поговорить, но, если он узнал «отличные новости», почему тогда казался таким опустошенным? Она еще никогда не видела тренера столь падшим духом. К несчастью, едва ли сатир попросит о помощи, даже если будет в ней нуждаться. Теплоты и открытости ему точно недоставало.
Она смотрела на далекие белые утесы и гадала, зачем Геката прислала хорька Гейл.
«Она пришла, чтобы проверить, как идут дела».
Что-то надвигается. Хейзел придется проявить себя.
Правда, девушка совершенно не могла представить, как можно выучиться магии без какой-либо практики. Геката ожидала от нее победы над какой-то сверхмогущественной колдуньей – женщиной в золотых одеждах, судя по описанию Лео, увидевшего ее во сне. Но как она должна ее одолеть?
Хейзел все свободное время ломала над этим голову. Она впивалась взглядом в собственную спату, пытаясь превратить ее в трость. Старалась призвать облако, чтобы закрыть луну. Концентрировалась изо всех сил, пока ей не начинало казаться, что ее глаза сейчас вылезут из орбит, а барабанные перепонки лопнут, но ничего не получалось. Туман ей не подчинялся.
В последние ночи кошмары усилились. В них она вновь бесцельно бродила в толпе призраков на полях асфоделей. Затем оказывалась в пещере Геи на Аляске, где они с мамой погибли из-за обрушения потолка, а в ушах гремел полный ярости вой богини земли. В следующий миг девушка уже стояла на ступеньках в доме своей мамы в Новом Орлеане, а напротив нее был ее отец, Плутон. Его холодные пальцы сжимали ее руку. Нитями его черного шерстяного костюма служили плененные души. Злые черные глаза смотрели прямо на нее, и бог говорил: «Мертвые видят лишь то, что, как им кажется, они должны увидеть. То же и со смертными. В этом весь секрет».
В реальности он никогда не говорил ей ничего подобного. Хейзел понятия не имела, что это могло значить.
Но худшие кошмары касались вероятного будущего. В них Хейзел падала в черном туннеле, а воздух вокруг вибрировал от женского смеха.
«Попробуй подчинить себе его, если получится, дочь Плутона», – с издевкой в голосе говорила ей женщина.
А под конец Хейзел всегда снились образы, увиденные ею на перекрестке Гекаты: падающий Лео; неподвижно лежащие, а может, мертвые Перси и Аннабет перед черными металлическими вратами и нависшая над ними неясная фигура – гигант Клитий, укрытый завесой тьмы.
Гейл нетерпеливо заверещала. Хейзел едва сдерживалась, чтобы не столкнуть тупого хорька с поручней в море.
«Я не могу контролировать даже собственные сновидения, – хотелось ей закричать. – Как прикажете управлять Туманом?!»
Девушка так сильно увязла в грустных мыслях, что даже не замечала Фрэнка, пока тот не встал рядом.
– Тебе лучше? – спросил он.
И взял ее за руку, так что ее пальцы целиком скрылись в его ладони. Хейзел до сих пор не могла привыкнуть к тому, каким высоким он стал. Фрэнк успел принять облик стольких животных, что едва ли какая-либо новая трансформация могла бы ее удивить… но вдруг он так возмужал! Ни у кого больше язык не повернется назвать его пухлым или смешным. Он выглядел как игрок в футбол, мощный и сильный, с новым центром тяжести. Плечи стали шире. Он даже ходить стал намного увереннее.
То, что Фрэнк совершил на том мосту в Венеции… Хейзел все еще пребывала в шоке от произошедшего. Пусть никто из них не видел самой битвы, сомневаться в ней никому и в голову не приходило. Фрэнк слишком сильно изменился. Даже Лео перестал над ним подшучивать.
– Я… Я в порядке, – ответила Хейзел. – А ты?
Он улыбнулся, и в уголках его глаз пролегли морщинки.
– Ну, я… стал выше. А так, да, все нормально. Содержимое, так сказать, осталось прежним…
В его голосе все еще слышались знакомые нотки былого сомнения и неуверенности – то был голос ее Фрэнка, вечно беспокоящегося из-за собственной неуклюжести и постоянно попадающего впросак.
Хейзел почувствовала облегчение. Ей нравился ее Фрэнк. Поначалу его новый облик шокировал ее, девушка всерьез забеспокоилась, что и его личность тоже подверглась изменениям.
Но теперь об этом можно было забыть. Несмотря на всю новоприобретенную силу, Фрэнк остался тем же милым парнем. С теми же слабостями. И самую свою большую слабость он все так же доверял ей – волшебный кусочек дерева, который она прятала в кармане куртки напротив сердца.
– Знаю, и я очень этому рада, – она сжала его ладонь. – Сейчас я… волнуюсь не о тебе.
Фрэнк понимающе хмыкнул.
– Как дела у Нико?
Вообще-то она думала о себе, а не о брате, но все же проследила за взглядом Фрэнка на верх фок-мачты, где на нок-рее сидел Нико.
Нико утверждал, что ему нравится наблюдать, так как у него отличное зрение. Но Хейзел знала, что причина совсем в другом. Вершина мачты была одним из тех немногих мест на корабле, где Нико мог побыть в одиночестве. Остальные предложили ему занять каюту Перси, раз тот… ну, отсутствовал. Нико категорически отказался. И почти все время проводил на мачтах, где мог избежать разговоров с другими членами экипажа.
После превращения в кукурузу в Венеции его затворничество и замкнутость лишь усилились.
– Не знаю, – вздохнула Хейзел. – Ему многое пришлось пережить. Его схватили в Тартаре, держали пленником в том бронзовом кувшине, затем он своими глазами увидел падение Перси и Аннабет…
– После чего пообещал отвести нас в Эпир, – кивнул Фрэнк. – Нико определенно не командный игрок.
Он выпрямился. На нем была бежевая футболка с изображением лошади и словами: «Palio di Siena». Он купил ее всего пару дней назад, но теперь она стала ему явно мала. Стоит ему напрячь мышцы – и ткань на груди не выдержит.
Хейзел поймала себя на том, что буквально пялится на него, и поскорее отвела взгляд, пряча залившееся краской лицо.
– Нико мой единственный родственник, – сказала она. – Я знаю, с ним нелегко, но… спасибо, что ты к нему хорошо относишься.
Фрэнк улыбнулся.
– Эй, ты умудрилась сойтись с моей бабушкой в Ванкувере! Вот уж с кем бывает нелегко!
– Мне очень понравилась твоя бабушка!
Хорек Гейл подбежала к ним, пукнула и умчалась прочь.
– Фу! – Фрэнк помахал рукой, разгоняя вонь. – Что она вообще здесь делает?
Хейзел почти порадовалась, что сейчас они не на земле. В ее нынешнем нервном состоянии золото и драгоценности так и выскакивали бы у ее ног.
– Геката прислала Гейл наблюдать, – ответила она.
– Наблюдать что?
Хейзел подумала, что в присутствии обновленного Фрэнка, с его нынешней стойкостью и мощью, она вполне может попытаться немного расслабиться.
– Не знаю, – в конце концов вздохнула она. – Какое-то испытание.
В этот миг корабль резко клюнул носом.
XXVI. Хейзел
Они с Фрэнком врезались друг в друга. Хейзел рукоятью своей спаты нечаянно провела самой себе прием Геймлиха и, постанывая и откашливаясь слюной с привкусом яда катоблепаса, скорчилась на палубе.
Сквозь боль она услышала, как носовая фигура, бронзовая драконья голова Фестус тревожно скрипит и выдыхает огонь.
Все еще плохо соображая, Хейзел подумала, уж не столкнулись ли они с айсбергом – но посреди Адриатики, да еще в середине лета?
Корабль накренился на левый борт, и послышался странный шум, напоминающий разрывы телефонных проводов.
– Нет! – взревел Лео где-то над ней. – Она жрет весла!
«Она?» – повторила про себя Хейзел и попыталась встать, но что-то огромное и тяжелое давило ей на ноги. До нее дошло, что это был Фрэнк, ожесточенно сопящий в борьбе с упавшей на него целой горой канатов.
Весь экипаж выбежал на палубу. Джейсон с мечом наготове перепрыгнул через них и побежал на корму. Пайпер была уже на квартердеке и выбрасывала в море все, что появлялось из ее рога изобилия, сопровождая это криками:
– Эй! Сюда! Ешь это, тупая ты черепаха!
«Черепаха?»
Фрэнк помог Хейзел подняться на ноги.
– Ты в порядке?
– Ага, – соврала Хейзел, обхватив руками живот. – Иди!
Фрэнк бросился по лестнице вверх, по пути снимая с плеча рюкзак, который тут же превратился в лук и колчан. К тому моменту, когда он добрался до штурвала, он уже выпустил одну стрелу и целился второй.