Должен быть способ. Любая проблема имеет решение.
Она горько рассмеялась.
– Ты жил недостаточно долго, раз все еще в это веришь.
То, как она это сказала, заставило мурашки побежать по его спине. Пусть она выглядела его ровесницей, но сколько же на самом деле ей было лет?
– Ты упомянула о каком-то проклятии, – решил он переменить тему.
Она сжала и разжала пальцы, как если бы тренировалась в искусстве удушения.
– Да. Я не могу покинуть Огигию. Мой отец, Атлас, сражался против богов, а я ему помогала.
– Атлас, – повторил Лео. – В смысле, титан Атлас?
Девушка закатила глаза.
– Да, ты, невозможный мелкий… – по какой-то причине она не договорила. – Меня заточили здесь, где я не могу больше мешать олимпийцам. Где-то с год назад, после второй войны с титанами боги клялись простить всех своих врагов и даровать амнистию. Полагаю, Перси заставил их пообещать…
– Перси? – встрепенулся Лео. – Перси Джексон?
Она крепко зажмурилась. По щеке покатилась одинокая слеза.
«Ох», – подумал Лео.
– Перси был здесь, – вслух сказал он.
Девушка впилась пальцами в землю.
– Я… Я думала, что меня освободят. Я позволила себе надеяться… Но я все еще здесь.
Теперь Лео вспомнил. Эта история должна была остаться тайной, и неудивительно, что она распространилась по всему лагерю как пожар в лесу. Перси рассказал Аннабет. Месяцы спустя, когда Перси пропал, Аннабет рассказала Пайпер. Пайпер – Джейсону…
Перси описал, как оказался на острове, где встретил богиню, влюбившуюся в него по уши и мечтавшую, чтобы он остался с ней, но в итоге ей пришлось его отпустить.
– Ты та девушка, – сказал Лео. – С именем, как музыка на Карибах.
В ее глазах появился убийственный блеск.
– Музыка на Карибах.
– Ну да. Регги? – Лео помотал головой. – Меренге? Стой, вспомнил!
Он щелкнул пальцами.
– Калипсо! Но Перси говорил, ты была просто супер. Вся такая добрая, отзывчивая, совсем не… э-э…
Она вскочила на ноги.
– Да?
– Нет, ничего, – ответил Лео.
– А ты останешься добрым, – звенящим голосом начала она, – если боги забудут свое обещание тебя отпустить? Ты останешься добрым, если они продолжат потешаться над тобой, отправляя очередного героя – героя, оказавшегося… тобой?
– Это вопрос с подвохом?
– Di Immortales! – она развернулась и направилась к себе в пещеру.
– Эй! – Лео бросился за ней.
Оказавшись внутри, он потерял дар речи. Стены здесь были сложены из разноцветных кристаллов. Белые занавески разделяли пещеру на комнаты, в каждой на полу лежали мягкие подушки и плетеные коврики, стояли чаши со свежими фруктами. Он приметил в одном углу арфу, в другом – ткацкий станок и пузатый котелок с кипящим мясным бульоном, заполняющим пещеру соблазнительным ароматом.
Но самым удивительным было то, что вся рутинная работа выполнялась сама собой. Полотенца скользили по воздуху, сами собой складывались и укладывались в аккуратные стопки. Ложки в медной раковине мылись тоже сами собой. Увиденное напомнило Лео невидимых духов ветров, сервирующих обеды в Лагере Юпитера.
Калипсо стояла у раковины и смывала с рук грязь.
Она метнула на Лео рассерженный взгляд, но, во всяком случае, не крикнула, чтобы он немедленно убирался. Похоже, она исчерпала силы на злость.
Лео прочистил горло. Если он хочет получить от этой леди хоть какую-нибудь помощь, нужно вести себя прилично.
– Ладно… Я понял, ты злишься. Думаю, ты до конца жизни не хотела видеть больше ни одного полубога. Наверное, тебе пришлось нелегко… ну… когда Перси уплыл…
– Он был всего лишь последним в списке, – проворчала она. – Перед ним был пират по имени Дрейк. А до него – Одиссей. Все они были одинаковы! Боги отправляли ко мне величайших героев, тех, кому бы я ничем не смогла помочь, но…
– В кого бы не смогла не влюбиться, – предположил Лео. – А затем герои тебя покидали.
У нее задрожал подбородок.
– Это мое проклятие. Я надеялась, что теперь свободна от него, но вот она я, все еще торчу на Огигии уже три тысячи лет.
– Три тысячи. – Во рту Лео защипало, как если бы он наелся кислотных конфет. – Ну… ты прекрасно выглядишь для трех тысяч лет.
– А теперь… хуже уже просто не придумаешь. Боги решили посмеяться надо мной, прислав тебя!
В желудке Лео забурлила злость.
Ну да, конечно, как может быть иначе? Попади сюда Джейсон, и Калипсо бы тотчас в него втрескалась. Она бы молила его остаться, но он же весь такой благородный и ответственный, так что он наверняка бы отчалил, оставив Калипсо с разбитым сердцем. Тот пресловутый волшебный плот наверняка бы приплыл за ним.
Но Лео? Он был незваным гостем, от которого никак не получалось избавиться. Она никогда в него не влюбится, ведь он абсолютно не в ее вкусе. Не то чтобы его это трогало. Она тоже не была в его вкусе. Слишком раздражающая, слишком красивая и – к черту, неважно это все.
– Отлично, – сказал он. – Я оставлю тебя в покое. Сам что-нибудь сооружу и свалю с этого дурацкого острова и без твоей помощи!
Она печально покачала головой.
– Ты все еще не понял? Боги посмеялись над нами обоими. Раз плот не появился, значит, они закрыли Огигию. Ты застрял здесь, как и я. Тебе никогда не покинуть остров.
LI. Лео
Первые несколько дней были хуже всего.
Лео спал снаружи на брезентовых чехлах прямо под открытым небом. По ночам было холодно, даже для пляжа летом, поэтому он жег костры из останков обеденного стола Калипсо. Что слегка поднимало ему настроение.
Днем он шатался по окрестностям, чтобы в конце концов прийти к однозначному выводу: на острове не имелось ничего интересного, если только ты не был любителем пляжей и бесконечного моря, куда ни кинь взгляд. Он попытался отправить сообщение Ириды через радугу, появляющуюся в морских брызгах, но ничего не вышло. У него не было ни одной драхмы, чтобы предложить ее в качестве подношения, а гайки и болты богиню Ириду явно не интересовали.
Ему даже ничего не снилось, что было весьма необычно для него – да и для любого полубога, – так что он понятия не имел о событиях во внешнем мире. Удалось ли его друзьям избавиться от Хионы? Отправились ли они на его поиски или продолжили путь в Эпир, чтобы закончить начатое?
Он даже не знал, на что стоит надеяться.
Но зато увиденный на «Арго-II» сон наконец обрел смысл – когда злая колдунья ставила его перед выбором: прыгнуть с обрыва навстречу облакам либо спуститься в темный туннель, полный потустороннего шепота. Туннель символизировал Дом Аида, куда Лео уже не попадет. Он избрал обрыв – рухнул с облаков на этот дурацкий остров. Но во сне у него хотя бы был выбор. В реальной жизни его не оказалось. Хиона просто взяла и выдернула его с корабля, запулив на орбиту. Несправедливо.
Но что хуже всего было в нахождении здесь, так это то, что он начал терять счет проведенным дням. Проснувшись, он уже не мог вспомнить, сколько пробыл на Огигии: три ночи или четыре.
От Калипсо толку было чуть. Лео попытался поговорить с ней в парке, но в ответ она лишь покачала головой:
– Здесь время течет по-своему.
Прекрасно. Возможно, в реальном мире успело пройти столетие, и война с Геей давно осталась в прошлом, с каким бы итогом она ни закончилась, хорошо для них или нет. А может, он пробыл на Огигии всего пять минут. Его жизнь могла закончиться к тому моменту, когда его друзья на «Арго-II» соберутся на завтрак.
В любом случае ему было необходимо убраться с острова.
В некотором роде Калипсо его жалела. Подсылала к нему своих невидимых слуг, оставляющих на краю парка чаши с тушеным мясом и кубки с яблочным сидром. Она даже передала ему несколько комплектов одежды – простые штаны и рубашки из неокрашенного хлопка, который она, должно быть, ткала сама на своем станке. Они так хорошо подошли, что Лео невольно задумался, откуда ей знать его размер. Или она просто воспользовалась стандартными мерками для «тощего представителя мужского пола»?
Но в любом случае он был рад обновкам, ибо старая одежда жутко воняла и обгорела. Обычно Лео во время использования пламени удавалось уберечь одежду от возгорания, но для этого нужно было сконцентрироваться. В Лагере не раз бывало, что он, задумавшись о чем-то во время работы в раскаленной кузнице над очередным проектом, через какое-то время опускал взгляд и обнаруживал, что вся его одежда сгорела, за исключением волшебного пояса для инструментов и дымящегося белья. Впору устыдиться.
Но если отставить дары, Калипсо явно не желала его видеть. Раз он осмелился сунуть голову в пещеру, так она просто взбесилась, разоралась и начала бросаться горшками.
Она определенно была настроена против него.
В конце концов он оборудовал себе постоянный привал недалеко от тропы, на границе между пляжем и холмами. Достаточно близко, чтобы ходить за едой, но достаточно далеко, чтобы не попадаться на глаза и под горячую руку Калипсо.
Лео соорудил из палок и брезента навес. Вырыл яму для костра. А из прибитых к берегу обломков деревьев и отмерших кедровых ветвей оборудовал себе даже подобие скамейки и рабочего стола. Часами он отлаживал архимедову сферу, вычищая и чиня ее круги. Сделал компас, правда, эта дурацкая иголка крутилась как сумасшедшая, куда бы он ни пошел. Из чего он вынес предположение, что GPS-навигатор здесь тоже был бы бесполезен. Этот остров был создан так, чтобы не быть отмеченным на какой-либо карте, вечная тюрьма для его жителей.
Он вспомнил про старую бронзовую астролябию, подобранную в Болонье, – ту, что, как сказали карлики, сделал сам Одиссей. У него возникло стойкое ощущение, что Одиссей, конструируя ее, думал как раз об этом острове, вот только, к великому сожалению Лео, он оставил астролябию на корабле, в столе Буфорде. Да и потом, карлики утверждали, что прибор не работает. Что-то насчет недостающего кристалла…
Он брел по пляжу, гадая, зачем Хиона отправила его сюда – если предположить, что то, что он приземлился живым, не было случайностью. Почему просто не убить его? Может, Хиона хотела навечно отправить его в лимб? Наверное, она понимала, что боги сейчас не в той кондиции, чтобы обращать внимание на Огигию, и магия острова нарушилась. Поэтому Калипсо продолжала быть здесь пленницей, а волшебный плот для Лео так и не появился.