В среду в банке, где Джон менял деньги, он встретился с миссис Мейнар, с которой познакомился на пароходе.
– Собственно говоря, вы недостойны того, чтобы с вами разговаривать! – сказала старушка. – Вы ни разу не удосужились навестить меня.
– Я был очень занят.
– Слышала, слышала! Конкурируете с полицией в деле розыска преступника? Но все-таки оставьте на время общение со всякими подозрительными личностями и приезжайте сегодня вечером ко мне вместе с мисс Минервой. У меня соберется небольшое общество, а затем предполагается купание при лунном свете.
– Благодарю вас, постараюсь быть!
Попрощавшись с почтенной старушкой, Джон направился на угол Форта и Кинг-стрит, где стоял его автомобиль. И вдруг его взгляд упал на знакомую фигуру: по улице шел развязной походкой Боукер в сопровождении Уилли Чана, тихоокеанского чемпиона по гольфу.
– Здравствуйте, Боукер! – крикнул Джон.
– А, мистер Уинтерслип! Очень рад вас видеть! Недавно вспоминал о вас. По случаю перемены профессии я решил устроить маленькую пирушку и был бы очень рад, если бы вы присоединились к нам.
– Что? Вы меняете профессию? Вы раи?
– Раи? Вот именно! Конец скитанию по семи морям. Кстати, не слыхали ли, не продается ли где-нибудь небольшая газета? Я мог бы хорошо заплатить.
– Какая быстрая перемена вашей жизни!
– Правда?
– Да, сэр, здесь страна неожиданностей! Но мне надо спешить. До свиданья, сэр!
Дома Джон нашел телеграмму от Агаты Паркер. В ней стояло только одно слово: «Ничто». Джон скомкал телеграмму. Ну что ж, разрыв так разрыв. Ему это было теперь совершенно безразлично. Собственно говоря, он никогда не был особенно влюблен в свою невесту. А Агата, конечно, скоро найдет солидного, уравновешенного человека, без пристрастия к приключениям и шатаниям по чужим странам. Конец!
В три четверти восьмого Джон достал купальный костюм и направился к миссис Мейнер. Старушка встретила его в высшей степени радушно и познакомила со всеми присутствующими. В числе их была и Карлотта в сопровождении красавца лейтенанта Бузса.
Изящная светская болтовня наполняла комнату. И вдруг резкий высокий голос молодого человека в круглых очках прорезал воздух: «В клубе получена телеграмма от Джо Кларка».
Шум голосов стих, и все с интересом ожидали продолжения.
– Кларк – это наш профессиональный игрок в бейсбол! – пояснил Джону молодой человек. – Месяц тому назад он отправился в Европу выступать против англичан.
– Он победил?
– Нет, в эндшпиле был побит Хагеном, но оказалось, что он побил рекорд на дальность расстояния.
– Вполне понятно! – заметил пожилой джентльмен. – Ни у кого другого нет такого сильного и широкого запястья, как у него.
Джон заинтересовался этим разговором.
– Удивительно, что вы обращаете на это внимание! – сказал он.
Пожилой джентльмен улыбнулся:
– У нас всех здесь довольно крепкие запястья. Это объясняется купанием при сильном прибое. Одно время Джо Кларк был чемпионом. Целыми часами он носился в океане, борясь с прибоем, и в результате добился необычайного развития запястья. Я сам был свидетелем того, как он гнал мяч триста восемьдесят метров. Держу пари, что он произвел фурор среди англичан.
Кто-то из гостей заметил, что пора купаться. Все пошли в особую комнату для переодевания. Джон, улучив момент, сказал Карлотте:
– Я буду ждать вас на берегу.
– Но вы же знаете, что я здесь с Джонни?!
– Знаю, но вы обещали флоту отдать только конец недели; люди, старающиеся протянуть конец недели до следующей среды, не заслуживают особого внимания.
Карлотта рассмеялась:
– Хорошо, я обожду вас.
Быстро переодевшись в купальный костюм, Джон вышел на берег. Вскоре появилась и Карлотта, тоненькая и стройная, при лунном свете казавшаяся особенно хрупкой и воздушной.
– К дальнему плоту! – скомандовал Джон.
– Есть!
Они бросились в теплую серебристую воду и весело поплыли. Через какие-нибудь пять минут оба уже сидели на плоту. С Алмазной горы им подмигивал маяк; по ту сторону рифа мерцали лампионы китайских лодок; берег Гонолулу имел вид длинного ряда сверкающих звезд, регулируемых динамо-машинами.
Такое место было вполне подходящим для признания в любви, и Джон подвинулся поближе к Карлотте.
– Кэри, дорогая! Я хотел бы быть вам самым близким человеком в мире. Конечно, если мне удастся убедить вас смотреть на будущее такими же глазами, как я сам. Милая, если бы вы…
За их спиной раздалось фырканье, и, обернувшись, они увидели лейтенанта Бузса, взбиравшегося на плот.
– Я плыл целых четверть часа под водой, чтобы поразить вас неожиданным появлением.
– Вы достигли своей цели! – проговорил Джон, не обнаруживая особой радости.
Лейтенант уселся на плоту.
– Какая ночь! Везде и всем буду рассказывать о ней.
– Везде и всем! – повторил Джон. – А когда вы намереваетесь убраться из Гонолулу?
– Не знаю, наверное, завтра. Будь моя воля, я вообще никогда не уехал бы отсюда. Правда, Кэри?
– Да, Джонни! Ужасно тяжело расставаться с Гонолулу. Мне придется скоро уехать, и я чувствую, что мне будет нелегко. Кто знает, может быть, я последую примеру пловца Вайоли и спрыгну с парохода, когда он будет проходить мимо Вайкики.
Несколько секунд все молчали.
– О чем это вы говорили сейчас, мисс Карлотта? – спросил Джон.
– О Вайоли! Я вам никогда не рассказывала о нем? Он был один из наших лучших пловцов; его уговорили поехать на состязания на материк. Но он был человек с очень сентиментальной, нежной душой и никак не решался покинуть Гавайи. Его все-таки убедили, и в один прекрасный день он, с печальным лицом, сел на «Матсонию». А когда пароход проходил мимо Вайкики, он спрыгнул в воду и приплыл на сушу. И с тех пор его нога никогда уже не ступала больше на пароход.
Джон вскочил:
– Не знаете ли вы, который час?
– Мы поплыли сюда около половины девятого.
– Извините, но я должен вас покинуть! – быстро заговорил Джон. – Мне необходимо побывать еще на «Президенте Тейлоре», он сегодня уходит. До свиданья!.. Ах… Вот что, Кэри! Мне необходимо видеть вас еще раз сегодня. Я не знаю, когда я вернусь. Вечером буду у миссис Мейнар. Вы подождете меня там? – прибавил он серьезным тоном.
– Хорошо!
– Очень рад!
Джон на минуту заколебался: «Пожалуй, опасно оставлять любимую девушку на плоту в эту дивную ночь при лунном свете и с этим красавцем лейтенантом! Но делать нечего. Да, надо спешить!» И он нырнул в воду.
Высунув голову на поверхность, он услышал голос лейтенанта:
– Ну, старина, да кто же так прыгает! Хотите, покажу?
– Пошел ты к черту! – пробурчал про себя Джон и быстро поплыл к берегу.
Бросился в комнату для переодевания, надел костюм и чуть не опрометью выбежал на улицу. Извиняться перед хозяйкой было некогда. Добежал до своей виллы. Хаку подремывал в гараже.
– Викивики! (Быстрее!) – закричал Джон. – Скажи шоферу, чтобы скорее подавал автомобиль! Где мисс Барбара?
– Я видел ее на берегу! – прошептал испуганно Хаку.
Барбара сидела в саду на скамейке.
– Дорогая моя! – обратился к ней Джон. – Я знаю, кто убил твоего отца.
– Что-о? Ты знаешь?
– Да, сказать тебе?
– Нет, нет! Этого я не вынесу, это слишком ужасно.
– Так, значит, ты… догадываешься?
– Да, но это только предположение, догадка. Я не могла этому поверить, я не хотела верить. Я уезжала отсюда на несколько дней, чтобы отделаться от этой ужасной мысли… Но скажи мне…
– Сейчас мне некогда, потом! – И Джон бросился к автомобилю.
– Джон! Джон! – закричала ему мисс Минерва. – Как хорошо, что ты вернулся. Видишь ли, сегодня сюда приходил один адвокат осматривать дом. Он сказал мне, что за неделю до смерти Дэн говорил с ним относительно изменения текста завещания.
– Что ты говоришь? Это очень важное обстоятельство. Тетя Минерва! Поезжай сейчас же к Хэллету, расскажи ему об этом и передай, что я уехал на «Президенте Тейлоре». Пусть он немедленно пришлет туда Чана. Мне некогда!
Три мили, отделявшие его от берега, он проехал за восемь минут. Слабое движение и рассвирепевший полицейский в центре города задержали его лишь на несколько секунд. Подъехав к мосткам, которые уже было приказано убрать, он обратился к младшему офицеру Хепворту с просьбой задержать на некоторое время пароход.
– Мне надо увидеть стюарда Боукера, – сказал Джон. – Вопрос жизни!
– Если так, то я согласен! – проговорил Хепворт. – Но торопитесь, сэр.
Джон вошел на палубу. Вдруг перед ним промелькнула фигура Дженнисона в зеленоватом пальто и довольно помятой зеленой шляпе; при виде Джона Дженнисон вздрогнул и спустился в каюту. Джон пошел за ним.
– А, мистер Дженнисон! Вы уезжаете на этом пароходе?
– Да.
– Отложите вашу поездку. Вы последуете со мной на берег!
– Вот как! Какое вы имеете право требовать этого?
– Никакого, я просто уведу вас отсюда.
Дженнисон рассмеялся, но в этом смехе чувствовалась скрытая ненависть к Джону. Такая же ненависть вспыхнула и в сердце Джона при виде наглой физиономии адвоката. Он вспомнил Дэна Уинтерслипа, убитого на походной кровати. Вспомнил Дженнисона, спускавшегося с Барбарой с мостков в день прихода «Президента Тейлора» в Гонолулу и нежно придерживавшего ее за талию, вспомнил выстрелы из-за угла, рыжего матроса, с которым ему пришлось драться. И жажда борьбы снова охватила его.
Резкий звук сирены прорезал воздух.
– Убирайтесь вы отсюда, – прошипел Дженнисон. – Я провожу вас до мостков и…
Он осекся, поняв всю опасность этого плана. Дженнисон быстро опустил правую руку в карман, Джон инстинктивно схватил графин с водой и запустил им в Дженнисона. Тот нагнулся, и графин, пробив стекло, упал на палубу. Стекло зазвенело, но никто не обратил на это внимания. Джон увидел, что Дженнисон кидается на него и что-то блестящее сверкает в его руке. Он отскочил в сторону, бросился на спину Дженнисона и заставил его опуститься на колени. Крепко схватил запястье Дженнисона, державшего браунинг. Несколько секунд пробыли они в таком положении, а затем Дженнисон стал медленно приподниматься с колен. Рука, державшая револьвер, пыталась освободиться от сжимавших ее тисков.