– Но вас-то она любит, и очень сильно. Впрочем, – Виолетта слегка, еле, но все-таки слышно, вздохнула, – разве вас можно не любить? Вы из тех мужчин, которые не оставляют женщин равнодушными.
Старуха захихикала, но Стас пропустил комплимент мимо ушей.
– Я тоже люблю Тину, люблю детей и хочу, чтобы у нас все было хорошо. Но так не получается. Видите ли, Виолетта Анатольевна, иногда мне кажется, что судьба специально не дает человеку именно то, что ему необходимо. Вот взять, к примеру, Марьяну. Она удивительно добрый человек, в ней целый океан любви, хватило бы на десяток ребятишек – а у нее не может быть детей. А Тина... Тут все с точностью до наоборот.
Он так тепло говорил о Марьяне, что Виолетта вдруг почувствовала острый укол ревности. Крутившаяся вокруг Старуха тотчас это поняла и принялась подначивать:
– Ха-ха! Это Марьяна-то добрая? Знал бы он! А ты скажи ему, что она задумала, скажи, что вы с ней против них замышляете! – Но Виолетта заставила себя не реагировать на ее слова.
– А что же такое необходимое не дала судьба вам? – вкрадчиво спросила она.
– Мне? – Стас задумался. – Наверное, у меня обратный случай. Мне дано много больше, чем мне нужно. И неизвестно еще, что хуже...
– Вы удивительный человек, Станислав Алексеевич, – снова вздохнула Виолетта, на этот раз уже более слышно. – Я никогда не встречала таких, как вы, хотя всегда надеялась встретить... Вы произвели на меня очень сильное впечатление. Знаете, – она как бы случайно взяла его за руку, и Старуха злорадно отметила: «Ого! Да тут уже в ход пошла тяжелая артиллерия!» – я ведь вас давно знаю. Мы как-то встречались у одного моего знакомого, он был вашим клиентом.
– Вот как? И кто он? – Стас мягко, но настойчиво высвободил руку.
– Яков Белецкий, врач-психиатр. Помните, вы строили для него психиатрическую клинику в Подмосковье, в Назарьеве?
– Да, конечно, помню, крупный был заказ, целый комплекс на несколько зданий. По-моему, это было году в девяносто шестом. И как теперь идут дела у вашего друга?
– По слухам, неплохо. Но мы расстались и больше не поддерживаем отношений.
– Понятно. – Стас легко поднялся на ноги, поправил полотенце на плече, и Виолетта поняла, что аудиенция окончена. Сколько бы она ни старалась, он не поддался на ее чары. Боже мой, что же теперь делать?!
– Извините, мне надо принять душ. Да и вам, наверное, пора, Сашка скоро может проснуться.
– Еще минуту! – Виолетта поглядела на него снизу вверх. Нужно было срочно спасать положение. – Меня все-таки очень беспокоит Тина Сергеевна. Не хочется верить, что ситуация с ней столь уж безнадежна, как вы ее описали. Мне как специалисту по педагогике и психологии известно немало случаев, когда люди всю жизнь считали, что у них нет никакого слуха, а потом, годам к сорока, вдруг обучались петь – не как в Большом театре, конечно, но, во всяком случае, чисто.
– Вы думаете, она еще может измениться? – с сомнением в голосе поинтересовался Стас.
– Во всяком случае, мы с вами должны попробовать помочь ей в этом! – Виолетта тоже поднялась и неторопливо поправила халатик.
– Что же, мне нравится эта идея. Если вы уж так уверены, то попробовать обязательно надо!
– В таком случае мы еще вернемся к этому разговору! – Виолетта улыбнулась – чисто по-дружески, не больше.
– О'кей! – Стас улыбнулся в ответ и исчез в душевой. А Виолетта поспешила к выходу – нужно было срочно переодеться и идти к Сашуре. Старуха так и сновала вокруг нее, то отставая, то забегая на пару шагов вперед.
– Ты совсем с ума сошла! – шипела она. – Разве можно было так себя вести?! Вешалась на него, словно девчонка сопливая! И как он только тебя не послал! А зря не послал, между прочим! Вылетела бы ты тогда с треском из этого дома! Вот бы Марьяна обрадовалась!
Виолетта не отвечала. Оказавшись на улице, она поежилась в своем легком халатике – утро выдалось прохладным.
– Добро еще не зима на дворе! – тут же поддела Старуха. – Хороша бы ты была! Ишь, форсить перед ним вздумала, ножки показывать! Да плевать он на твои ножки хотел!
– Замолчи, пожалуйста, мне и без тебя тошно! Думаешь, я сама не понимаю, что чуть все не провалила? – Виолетта почти бегом вбежала в свою комнату, скинула халат, быстро вылезла из купальника и принялась надевать заранее приготовленную одежду.
Руки у нее дрожали, вещи не слушались. Натягивая колготки, она ухитрилась их порвать, и пришлось лезть в шкаф за новыми – последними, между прочим. Виолетта была просто потрясена. Впервые в жизни понравившийся ей мужчина не только не бросился сразу же к ее ногам, но даже не прореагировал на ее заигрывания. Неужели она уже «вышла в тираж»?
– А я тебе про это давно говорю! – не отставала Старуха. – Больно уж у тебя самомнение велико. Он же моложе тебя только что не вдвое, считай, Анне твоей ровесник!
– Анне? – Виолетта так и застыла с пустым пакетиком от колготок в руках. – А что, это идея! Если не получилось у меня, то, может, получится у нее?
– У этой вяленой рыбы? – усмехнулась Старуха. – Сомневаюсь я что-то...
– Анька у меня не рыба, – возразила Виолетта, застегнула молнию, поправила юбку. – Анька у меня пластилин. И я леплю из нее все, что мне нужно.
– Ну, коли так... – пожала плечами Старуха.
– Именно так. А не так – так еще как-нибудь. Ты же знаешь, я от своего не отступлюсь. Я этого мужика всю жизнь искала. Увидишь, я из него еще президента воспитаю. Или секретаря Организации Объединенных Наций. – Виолетта критически осмотрела себя в зеркале и осталась вполне довольна. – Ладно, побежала я, пока. Вечером поговорим.
Целый день Виолетта тревожилась, что сцена в бассейне может ей повредить. Не дай бог, Стасу не понравится ее поведение. Или, того хуже, он в шутку или всерьез расскажет о ее кокетстве Тине – и тогда гувернантке несдобровать, ревнивая хозяйка тут же выгонит ее без выходного пособия. Воззвав к небесам, она дала суровую клятву, что если на этот раз все обойдется, то впредь она будет вести себя очень осторожно, как сапер, у которого, как известно, не бывает второй попытки. Но, на ее счастье, Стас не придал ее заигрываниям никакого значения. Будучи признанным «красавцем-мужчиной», он давно привык к женскому восхищению, воспринимал его как нечто само собой разумеющееся и обычно даже просто не замечал. Стоило ему в то субботнее утро войти в душ, как весь разговор с гувернанткой тотчас выветрился у него из головы, и запомнилось только одно – есть надежда, что отношение Тины к детям и семье со временем все-таки переменится. Эта мысль не давала ему покоя настолько, что на другой день он сам решил еще раз поговорить с Виолеттой о Тине.
После завтрака (завтракали в этом доме всегда поврозь – кто когда встанет) няня с Сашурой гуляли в саду, и Стас, увидав их в окно, тоже присоединился к ним. Виолетта первая заметила вдалеке на дорожке высокую стройную фигуру, и сердце ее затрепетало. Она поняла, что Стас идет к ним, более того, к ней, но, верная данной вчера клятве, ничем не выдала своих чувств, а спокойно продолжала заниматься Сашурой. Мальчик был очень рад видеть отца и тут же потребовал, чтобы они все втроем поиграли бы в мяч, но Стас решительно отказался и, подрядив для этой работы охранника Витька, уселся вместе с Виолеттой на скамейку наблюдать за футбольной баталией.
– Я вот тут все думал о ваших словах насчет Тины, – без предисловий начал он, – и решил, что вы абсолютно правы. Ей надо помочь измениться, и без вас мне тут не обойтись. Вы ведь готовы поддержать меня в этом?
– На то я и воспитательница, чтобы помогать человеку измениться. Разумеется, в лучшую сторону. – Виолетта отвечала нейтрально, даже равнодушно, но в душе у нее все запело. Обошлось! Он не рассердился! Более того, он сам обратился к ней!
– Я решил действительно немного освободить ее от работы, – Стас сорвал травинку и сунул ее в рот. «Как мальчишка!» – с умилением подумала Виолетта. – Хорошо, что я еще раньше догадался поручить проект стадиона другому главному архитектору. Так что теперь на ней остается только коттедж на том участке, который мы купили в Химках. Но там уже работа идет к концу, а нового задания я ей пока не дам... Впрочем, вам это все неинтересно.
– Мне интересно все, что имеет отношение к вашей семье, – заверила его Виолетта и тут же испугалась, как бы Стас не счел ее чрезмерно любопытной особой, которая так и норовит во все сунуть нос и подглядеть во все замочные скважины. К счастью, именно в этот момент Сашура забил Витьку гол и потребовал, чтобы взрослые разделили его бурную радость.
– В связи с этим у меня будет к вам просьба, – продолжал Стас, когда мальчик вновь побежал за мячом. – Не могли бы вы побольше общаться с Тиной? И как-нибудь так потихоньку, ненавязчиво сделать так, чтобы она почаще стала бывать с детьми? Вы ей очень нравитесь, она вас уважает и наверняка прислушается к вашим предложениям. Придумайте какие-нибудь игры, сходите куда-нибудь вместе, можно детский праздник устроить, да мало ли что! Вы наверняка знаете такие вещи лучше меня. Главное, чтоб ей было интересно, чтобы ей тоже этого захотелось, понимаете?
– Прекрасно понимаю! Я сделаю все, что в моих силах, – отвечала Виолетта. – Сашура, куда ты побежал? Ну-ка, вернись, пожалуйста!
– Ну и отлично. Тогда будем считать, что мы с вами заключили тайный союз.
Хозяин и гувернантка обменялись улыбками. А едва Стас ушел, его место тут же заняла Старуха.
– И что ты собираешься делать? – поинтересовалась она.
– Ты же сама слышала, – пожала плечами Виолетта. – Стас велел мне поближе сойтись с Тиной – а его слово для меня закон. Пока.
– Хочешь сказать, что вскоре перестанешь слушаться хозяина? – усмехнулась Старуха.
– Нет. Хочу сказать, что не за горами то время, когда все будет наоборот – мое слово станет законом для него. Что же, все идет по плану, мадам Федорова должна быть мною довольна. Господи, Сашура, что ты делаешь? Зачем ты полез на дерево? Виктор, снимите его, пожалуйста!