– Легко сказать – избавляться, а как?
– Как-как! Мне ли тебя учить? Последи за ним, поймай на чем-нибудь. Человек не ангел, где-нибудь, да согрешит. Ну выпьет там на работе, прикарманит чего-нибудь, мало ли... А ты тут как тут – хвать за руку!
– А ты поможешь?
– Да помогу, помогу, куда я денусь.
– И со Стасом?
– Да и со Стасом помогу. Что-то, я смотрю, совсем ты расслабилась, ничего без меня не можешь!
– Устала! – посетовала Виолетта, все-таки опустившись на скамейку.
– Ах ты, бедняжечка, – пожалела Старуха, но как-то не очень искренне. – Ну ничего, потерпи. Немного уже осталось...
Настроение охранника действительно очень не понравилось Виолетте, и она решила отнестись к словам Старухи со всей серьезностью. После похорон у нее появилось достаточно свободного времени, и теперь воспитательница тратила большую его часть на хождение по дому и строго контролировала, кто чем занят. Разумеется, Витек стал для нее объектом номер один, но за ним она наблюдала тайно – подсматривала, подслушивала и втихаря расспрашивала о нем остальную прислугу.
Вскоре ее старания увенчались успехом. Как-то в сумерках Виолетта сидела на веранде – так вышло, что после исчезновения Тины ей все больше не хватало тех вечерних посиделок, и теперь почти каждый вечер, если не было дождя, она одевалась потеплее и проводила час или два в ставшем привычным плетеном кресле, одна или в обществе Старухи. На этот раз с ней никого не было, Виолетта успела выкурить три сигареты и уже собиралась уходить, когда услыхала, как на дорожке шуршит мокрый после дождя гравий. Кто-то быстро подходил к веранде. Приглядевшись, Виолетта поняла, что это Старуха. Она была чем-то возбуждена и махала рукой, приглашая следовать за собой. Виолетта поспешила на призыв, и Старуха привела ее к воротам, точнее, к маленькому домику у ворот, где обычно находились охранники. Повинуясь жестам Старухи, воспитательница подошла к самой стене и осторожно заглянула внутрь через ярко освещенное окно. В комнате были Витек и Катя, сидевшие рядом на узком диванчике. Девочка уткнулась в мощное плечо охранника, и, хотя лица ее не было видно, ясно было, что она горько плачет – худенькие плечи так и тряслись от рыданий. Мужчина осторожно обнимал ее, ласково гладил по длинным спутавшимся волосам и, очевидно, пытался утешить.
– Тебе ничего не напоминает эта сценка? – ехидно поинтересовалась из-за ее спины Старуха.
Виолетта в изумлении обернулась к ней.
– Ну как же! Этот твой директор школы и учителка английского у него в кабинете! – захихикала старая карга. – Забыла уже? А я все помню! Ну-ка, пойди сейчас к ним и устрой такой же скандал, как тогда!
И Виолетта вновь воспользовалась ее советом. Ворвалась в домик охраны и подняла такой крик, что застигнутые врасплох Витек и Катя просто онемели.
– Виктор, да как же вы посмели! – Воспитательница орала так, что ее услышали в доме. – Мы вам доверяли, мы вас пустили в семью, а вы воспользовались положением и соблазнили ребенка! Не отпирайтесь, я сама все видела! Вы обнимались с девочкой, а ей, к вашему сведению, всего четырнадцать лет! Какая гадость, какая подлость! Ну, погодите у меня, я вам устрою! Вы бывший милиционер, сами знаете, что бывает за развращение несовершеннолетних!
– Перестаньте, мы не делали ничего плохого! – попыталась возразить пришедшая в себя Катя, но Виолетта не дала ей договорить:
– А ты вообще молчи! Тебе тоже должно быть стыдно! Совсем соплюшка, а туда же, на кровать со взрослым мужчиной! А что вы делали, а чего нет, скажет врач, к которому мы теперь отправим тебя на обследование!
– Так их, так! – задорно выкрикивала Старуха, будто смотрела спортивный матч.
– Я немедленно расскажу все Станиславу Алексеевичу! – С этими словами Виолетта выскочила вон, навстречу уже подтягивавшейся к домику охраны изумленной прислуге.
Ей повезло – Стаса она застала в редкий момент просветления. Тот проспал весь день и теперь проснулся, но выпить еще не успел.
– Станислав Алексеевич, да что же это такое делается! – с порога заголосила Виолетта. – Вы бы уж взяли себя в руки, честное слово. А то, пока вы тут расслабляетесь, ваш же собственный охранник чуть не изнасиловал вашу дочь!
– Катя? Что случилось? Где она, что с ней?! – Стас вскочил на ноги и тотчас схватился за голову. – Блин, как башка болит!
– Вот таблеточку примите! – Виолетта вынула давно приготовленное импортное лекарство. Старуха подала стакан воды, воспитательница бросила туда две таблетки и протянула Стасу. Тот послушно выпил.
– Что с Катей? – хрипло спросил он, возвращая стакан.
– Застала ее в домике охраны с Виктором, – сообщила Виолетта. – Обнимались и ворковали, как голубки.
– Витька! Да что за чушь, как он мог?
– Я сама удивилась! Вроде мы все ему так верили, как к родному относились! А он, оказывается, у вас за спиной... Ну Катя-то понятно, что с нее взять! Она еще ребенок совсем, голова и закружилась! Но он-то, он-то каков!
– Черт знает что! – Стас снова приподнялся, но тут дверь распахнулась и в кабинет влетела Катя.
– Папа, она все врет! – закричала она.
– Не ори! – поморщился Стас, вновь хватаясь за голову.
– Ты хочешь сказать, – тихо и внятно проговорила Виолетта, – что не была в объятиях Виктора? Сама не висла на нем, и он не держал тебя в охапке?
– Вы передергиваете, все было совсем не так!
– Вот что, с тобой я потом поговорю! – отвернулся от дочери Стас. – Иди в свою комнату и носа оттуда не смей показывать, слышишь! А этого сейчас же позовите сюда!
Катя хотела что-то сказать, но сдержалась, с ненавистью поглядела на Виолетту и убежала.
– Повезло тебе, что она не василиск! – захихикала Старуха. – И не эта, не «воспламеняющая взглядом». А то обгорела бы ты не хуже той дамочки, что в морге представляла из себя Тину!
– Замолчи! – огрызнулась Виолетта.
Стас удивленно посмотрел на нее:
– Вы это кому? Тут никто ничего не говорит.
– Извините, это я так... От нервов, – смешалась воспитательница.
– Расскажите мне толком, что там у них произошло! – преодолевая себя, попросил Стас.
Едва Виолетта закончила свою обличительную речь, раздался робкий стук в дверь, и на пороге кабинета появился совершенно потерянный Витек.
– Станислав Алексеевич, позвольте я вам все объясню!..
– Не нужно мне ничего объяснять! – жестко отвечал Стас. – Уж от кого, от кого, а от тебя я удара в спину никак не ожидал!
– Но, Станислав Алексеевич, вы все не так поняли! У меня и в мыслях не было...
– А пусть поклянется своими детьми! – предложила Виолетта, рассматривая свой маникюр. – Если ничего не было, пусть так и скажет: клянусь здоровьем детей, что не только не обнимал девочку, но даже пальцем до нее не дотронулся. – Так она и знала: лак на мизинце левой руки уже начал облезать.
– Нет, я правда ее обнял, но она ведь так плакала...
– Вот что, Виктор, – глухо проговорил Стас, то и дело морщась. Очевидно, лекарство еще не подействовало, и каждое слово отдавалось у него в голове мучительной болью. – С этой минуты ты уволен, убирайся вон из моего дома. Очень надеюсь, что у вас действительно дело не зашло далеко. Но если я узнаю, что между вами было хоть что-то, повторяю, хоть что-то, то я тебя из-под земли найду и убью, понял?! Своими руками убью!
– Понял, – хмуро сказал Виктор, поднялся и вышел. В отличие от Кати, на Виолетту он даже не взглянул.
Едва дверь за охранником закрылась, Стас застонал и снова прижал ладони к вискам. Виолетта тотчас присела рядом с ним, обняла его голову.
– Больно? Бедненький мой! Но ничего, надо еще немножко потерпеть, сейчас лекарство подействует, будет лучше... И, наверное, пора уже потихонечку браться за себя, правда?
– Да, верно, надо бросать пить... Господи, как больно-то! Будто шар свинцовый внутри катается!
В дверь опять постучали, и Виолетта поспешила отодвинуться на другой конец дивана. На этот раз пришла Галина Ивановна. Лицо женщины так и пылало праведным гневом.
– Оно, может, конечно, и не мое дело, – заговорила она, тоже неодобрительно поглядывая на Виолетту, – только воля ваша, Станислав Алексеевич, нехорошо вы поступаете. Витенька, он парень хороший, это все знают, да и вы сами знаете, чай, не первый год он вам служит. Мало ли чего вам про него наговорили! Так разобраться сначала надо, а вы сразу, не рассудив, кто прав, кто виноват, гоните парня из дома. Да что за глупости такие, что у них с Катенькой что-то может быть, она ж дите еще совсем несмышленое! А у Вити жена молодая, красавица, да ребятишек двое. Чем он теперь их кормить будет? Жена у него не работает... Вы бы хоть зарплату ему заплатили, месяц-то уже на исходе!
– Зарплату! Пусть скажет спасибо, что его в тюрьму не сажают за такие вещи! – возмутилась Виолетта. – И вообще, оставьте Станислава Алексеевича в покое – не видите, что ему нехорошо?
– Да я вижу! Я многое вижу! – не выдержала Галина Ивановна. – Коли на то пошло, я уж все скажу! Как не стало Тины Сергевны, так у нас в доме вообще бог знает что творится! Вы тут во всем свои порядки установили, а какое на то право имеете? Я тут восьмой год работаю, все хозяйство всегда вела – с чего это я вдруг должна вас слушаться? Вы, между прочим, тут никто, нянька для Сашеньки! Служите без году неделя, а уже хозяйку из себя строите!
– Галина Ивановна, не кричите, пожалуйста! – спокойно попросила Виолетта. – У Станислава Алексеевича голова болит.
– Еще бы не болела, коли вы его спаиваете! Лучше бы за ребенком глядели! Мальчик совсем беспризорный бегает, никому до него дела нет! На днях вот, уборщица говорила, кто-то в оранжерее цветы пооборвал и в воду покидал, а цветы эти, между прочим, Тина Сергевна специально из-за границы выписывала, кучу денег за них заплатила! Ребенок неизвестно чем балуется, а вам и невдомек!
– Галина Ивановна, немедленно прекратите скандал! Лучше пойдите и займитесь своей работой! – Виолетте уже порядком надоел этот разговор. – Или вы тоже хотите вылететь из этого дома следом за вашим протеже? Так вас никто не держит, скатертью дорога!