Марьяну, Тину, Сашуру, отца, Витька. На глаза наворачивались слезы, и она спешила зарыться лицом в подушку, чтобы соседки не услышали ее плача. Теперь, вдали от всего, что раньше было привычным, она на многое стала смотреть уже совершенно иначе. Самой значительной переоценке подверглись взаимоотношения с Тиной. Если раньше девочке казалось, что она ненавидит мать, то сейчас она нашла в себе силы признаться самой себе, что ее реакция – это просто обида на невнимание. Следом пришло раскаяние, сменившееся чувством вины. Катя принялась укорять себя за то, что так жестко и дерзко вела себя с матерью. Быть может, если бы они общались по-другому, все сложилось бы иначе и Тина осталась бы жива.
Не меньше мучил Катю и другой вопрос – что творится у них в доме после ее отъезда? Что там устроили эти две ведьмы, домомучительница со своей дочкой? Как назло, у Кати почти не было возможности даже позвонить домой. По приезде в Англию обнаружилось, что ее мобильный телефон здесь не работает – Виолетта, случайно или нарочно, забыла съездить в офис «МТС» и подключить для нее роуминг. Звонить со школьного телефона ученицам разрешалось не чаще одного раза в неделю. Катя регулярно набирала домашний номер, но каждый раз попадала на Виолетту. Та дежурным голосом сообщала, что у них все хорошо, что отец занят и сейчас подойти не может, наказывала хорошо учиться и вешала трубку. Сам Стас так ни разу не позвонил дочери, словно бы забыл о ее существовании. Катя пыталась слать электронные письма, но на них тоже никто не отвечал.
Так прошла неделя, потом две, началась третья. Первое время Катя надеялась, что сумеет привыкнуть и освоиться, но надежды ее не оправдались. Жизнь с каждым днем становилась все невыносимее. Катя уже прокручивала в голове всевозможные планы. Ей хотелось бежать, хотелось взорвать ненавистную школу, повеситься или симулировать серьезную болезнь или даже и вправду заболеть, чтобы ее отправили домой. Но о взрыве смешно было думать всерьез, бежать было трудно, да и некуда – дома ее, похоже, никто не ждал; больную ее просто положили бы в лазарет, и даже повеситься, будучи каждую секунду у кого-то на глазах, было совершенно невозможно.
Однажды, на исходе третьей недели, когда она совсем уже отчаялась, ее наконец позвали к телефону, и Катя бросилась к аппарату со всех ног. Сердце так и замерло, когда она услыхала в трубке голос отца:
– Катюха, привет, ты как?
У девочки ком подступил к горлу. Ей хотелось крикнуть, что плохо, что просто ужасно, что у нее больше нет сил находиться здесь и она просит, умоляет сейчас же, сию минуту забрать ее домой! Но слезы душили и не давали вымолвить ни слова, а Стас не стал дожидаться ее ответа.
– Ну хорошо, что у тебя все нормально! – сказал он. – Я очень рад. А у нас новость. Я решил кое-что изменить в своей жизни и понял, что должен поставить тебя в известность.
Катя продолжала молчать.
– Ты ведь понимаешь, что маму больше не вернешь, – продолжал он. – Конечно, я горюю о ней, но я ведь еще молодой человек, у меня большая часть жизни впереди... Словом, я собираюсь жить с женщиной. Возможно, мы потом поженимся.
– У меня к тебе только один вопрос, – сумела выдавить из себя Катя. – Это Виолеттина дочь или сама Виолетта?
– Виолетта? – удивился Стас. – Нет, я собираюсь жить с Анной. Но Виолетта, конечно, будет с нами. Знаешь, она мне так помогает, я не представляю, как бы жил без нее. Она стала настоящим моим другом.
Катя была не в силах развивать эту тему.
– А как там Санька? – спросила она. – Он не сильно скучает, не плачет?
– Санька? – Стас снова удивился, словно забыл, что у него есть сын. – С ним все нормально. Ну, ладно, давай прощаться, а то, насколько я знаю, у тебя время разговоров ограничено...
Катя была просто в шоке после этого звонка. Ночью, ворочаясь в кровати, она вновь перебирала в памяти всю историю появления этих женщин в доме. Как им удалось в такой короткий срок приобрести такую власть над ее отцом? Может, они правда колдуньи, и в том, что говорила Марьяна, есть истина? Но Катя была здравомыслящим человеком и к увлечениям своей старшей подруги относилась снисходительно, и даже в их совместных спиритических сеансах видела, скорее всего, только забавную игру.
Нет, конечно, такого не бывает! Никакие они не колдуньи, просто ушлые и хитрые бабы! Нужно отдать должное Виолетте, она все проделала очень ловко. Втерлась в их дом, использовав Марьяну, притворялась с Сашурой, дружила с Тиной, пела дифирамбы Стасу. Катя чувствовала фальшь домомучительницы, но не стала бить тревогу, а после того обыска у нее в комнате, когда родители отказались уволить гувернантку, быстро сдалась. Эх, если бы она знала, что так все обернется...
Свое истинное лицо Виолетта показала после Тининой смерти. Выгнала Витька, к которому придралась просто так. Да плевать ей было на нее! Катя усмехнулась. Влюбиться в Витька! Смешно просто. Он, конечно, милый и славный, как плюшевая игрушка, но уж на другого Виктора, на Цоя, совсем не похож! Где-то Витек-охранник теперь, что делает? А Галина Ивановна, нашла ли она работу? Ведь у нее дочь одна растит детей, муж ее бросил, алиментов совсем не платит. Как они теперь живут?
Все-таки какая же стерва эта Виолетта! Лицемерная, хитрая и жадная тварь! Сразу же после похорон вперлась в Тинину комнату, взяла ее украшения и одежду. Наверняка и деньги забрала. Катя мысленно вернулась в Виолеттину комнату, какой увидела ее тогда, после похорон. Мутное старое зеркало чуть не во всю стену, повсюду уродливые хрустальные пепельницы. Девочка вспоминала, как заглянула в шкатулку и обнаружила там Тинины украшения – браслет-змейку, колье, кольца; как нашла в шкафу Тинино платье, а в кармане Виолеттиной куртки даже ключи от ее машины, и как Виолетта вошла в комнату, и Катя ей прямо в глаза сказала, что... Стоп! Девочка так и подскочила в постели и тут же испуганно замерла – как бы не проснулись от шума соседки. Но, к счастью, все было тихо, и она вернулась к своим мыслям. Что-то такое она сейчас только что нащупала, очень важное?.. Ссора с Виолеттой? Нет, не то! Браслет-змейка? Снова нет... Ах да, ключи! Ключи от машины! Тина ведь попала в аварию в собственном автомобиле. Как же ее ключи могли оказаться у Виолетты? Они должны были сгореть вместе с машиной! Но ключи были чистыми и абсолютно целыми, фирменный брелок «Пежо» даже не поцарапан!
Катю лихорадило, ее бил озноб, она куталась в тонкое одеяло, тщетно пытаясь согреться. «Этого не может быть! – говорила она себе. – Обязательно должно найтись какое-то объяснение!» И уже засыпая, девочка поняла, что ей надо делать. Нужно будет срочно связаться с Марьяной.
Всю неделю она, к удивлению педагогов и одноклассниц, была тише воды и ниже травы, так как боялась, что в качестве наказания за какую-нибудь провинность ей не разрешат воспользоваться телефоном. Катя решила, что звонить лучше всего рано утром, так, чтобы в Москве было часов восемь. Конечно, она разбудит подругу, но, по крайней мере, точно застанет ее дома.
Соединения долго не было, в трубке шуршало и потрескивало, затем потянулись невыносимо долгие гудки, никто не подходил к телефону, и Катя даже испугалась, что Федоровых нет дома, что они куда-нибудь уехали – в гости или отдыхать. Да еще Вяленая Вобла стояла над душой, черт бы ее побрал!
Но тут наконец раздался щелчок, и родной низкий голос пропел:
– Алло!
– Яночка, это я!
– Что? Говорите громче!
– Яна, ты слышишь меня?
– Катюшка! Господи, солнышко мое, ты откуда?
– Из Англии, из школы! Прости, у меня мало времени, а мне так много нужно тебе сказать!
Вяленая Вобла еще больше выпучила глаза и, казалось, внимательно прислушивалась к разговору. Какое счастье, что она не понимает по-русски!
– Конечно, я тебя слушаю! Сейчас только выйду, чтобы Лешку не будить...
– Марьянка, ты не могла бы разыскать Виктора и узнать у него, делала ли Тина дубликат ключей от машины?
– Дубликат... ключей?
– Ну да! Понимаешь, я тут вспомнила... Уже после всего... Ну, после похорон я залезла в комнату к домомучительнице и нашла в кармане ее куртки ключи от Тининого «Пежо». Настоящие, новые, с брелком, понимаешь?
– Нет! То есть тебя понимаю, но... Как же они могли там оказаться?
– Вот и я о том же!
– Катюшка, я обязательно все узнаю! – пообещала Марьяна. – И позвоню тебе. Тебе можно позвонить?
– Только в школу. Мой мобильный здесь не работает.
– Ты хоть расскажи, как твои дела?
– Ой, Яночка, на букву «хэ», не подумай, что хорошо! Но это потом, а то тут на меня уже косо смотрят... Лучше ты мне скажи, как вы, как там Санька, что у нас дома?
– Мы в порядке, а у вас дома полный кошмар. Виолетта там теперь царь и бог, Стас совсем голову потерял. А про Саньку даже ничего и рассказать не могу, мы у вас теперь не бываем...
– Miss Kiriloff, your call time is up! – строго сказала Вяленая Вобла.
– Да-да! Яночка, позвони мне обязательно, слышишь!
– Конечно, конечно, позвоню! Ты там держись, прорвемся! – кричала Марьяна, но вредная воспитательница уже отключила телефон.
Распрощавшись, Катя поняла, что не сказала Марьяне свой номер, но быстро утешила себя тем, что подруга найдет способ его узнать. И впервые за почти три недели пребывания здесь в ее сердце поселилась какая-то надежда.
На том конце провода уже давно раздавались короткие гудки, а Марьяна все еще стояла в задумчивости с трубкой в руках.
– Ничего не могу понять! – пробормотала она, возвращаясь в спальню.
– Кому не спится в ночь глухую? – поинтересовался спросонок Алексей.
– Катюшка звонила из Англии. – Марьяна поторопилась вернуться в теплую постель. Сентябрь выдался прохладным, но в квартирах еще не топили, и, стоя во время разговора босиком и в одной тонкой ночнушке, она уже успела озябнуть. – И вовсе никакая не ночь, девятый час скоро. Добрые люди уже завтракают.
– Восемь утра в субботу – это еще глухая ночь. Граждане России имеют конституционное право выспаться в выходной день! – авторитетно заявил Леша, перевернулся на другой бок и уютно завернулся в одеяло. – Ну, и как там Катюшка? – зевнув, поинтересовался он.