– С тобой, пацан, я собираюсь сделать кое-что похуже.
Глава 17
Июль 2017 года
Уснув на диване в окружении семьи, за несколько часов до запланированного путешествия в Атланту я увидел во сне ночь почти тридцатилетней давности. Большую часть воспоминаний мой мозг заблокировал, однако во сне они были представлены во всех подробностях. Хотя, дистанцировавшись от себя юного, я понимал, что это лишь сон, и чувствовал себя сторонним наблюдателем, а не участником событий, однако все равно ощущал ужас, охвативший того несчастного мальчишку. У меня душа болела, словно он был кем-то другим, а не мной.
А потом я проснулся.
Единственный звук в комнате – гудение двух вентиляторов.
Кто-то стоял рядом и разглядывал меня.
Темно – хоть глаз выколи; виден только силуэт склонившегося надо мной человека: безликое пятно, повисшее в паре футов от лица. Я вздрогнул и попытался вскочить, чтобы отогнать его, готовый отбиваться зубами и ногтями.
Затем послышался папин голос:
– Все в порядке, сынок. Это я.
Чертыхнувшись, я опустил руку и пошарил по полу, пока не нащупал телефон, который уронил перед тем, как заснуть. Подобрал его и включил фонарик, не желая оставаться в темноте ни секунды. Посмотрел на часы – время едва перевалило за полночь.
– Что случилось? – спросил я и направил экран телефона на отца, стараясь не ослепить его.
Папа, одетый в старую пижаму, стоял настороженно и как-то странно держал руку за спиной, словно принес мне сюрприз. Я перенаправил фонарик и вытянул шею, чтобы разглядеть, что он прячет, однако отец сделал пару шагов назад.
– Папа?
Он не ответил и лишь продолжал пялиться на меня, со странным и каким-то пустым выражением лица. Он лунатик? Я скинул ноги на пол, затем оттолкнулся ладонями от дивана и встал. Отец попятился и снова развернулся, стараясь оставаться ко мне лицом. Его рука по-прежнему была неестественно и почти комично заложена за спину.
– Папа, что случилось? Ты себя хорошо чувствуешь? Что ты от меня прячешь?
– Все скоро закончится, – пробормотал он, еле слышимый за гулом вентиляторов. Мне пришлось читать по губам. – Больше никаких ритуалов. Никаких пактов. Никаких убийств. Клянусь жизнью, я положу этому конец. Раз и навсегда. – Отец дрожал, его глаза по-прежнему были пусты. Неужели он в трансе?
– Папа, ты меня пугаешь. Что, черт возьми, происходит?
Вместо ответа он стрелой метнулся в коридор, ведущий на кухню и в родительскую спальню. Я инстинктивно хотел удержать его, однако не успел. Он ускользнул от меня, по пути перепрыгнув через спящего Мейсона, и при этом забыл убрать руку из-за спины. Я направил свет прямо туда и рассмотрел предмет, который он сжимал в кулаке.
Шприц.
Шприц с блестящей в свете фонарика серебристой иглой.
Что за хрень?
Я поспешно обшарил комнату лучом фонарика и убедился, что все дети живы-здоровы. Старший сын в кресле; Хейзел, Мейсон и Логан спят на полу, забившись под одеяла. Нужно догнать отца.
Свет случайно опять попал на лицо Уэсли, и я заметил, что его глаза открыты. Поймав мой взгляд, он вновь зажмурился, пытаясь притвориться спящим.
Я подошел к нему, наклонился и прошептал:
– Сынок, ты в порядке? Похоже, дедушка ходит во сне.
Пряча за спину шприц с иглой.
Уэсли что-то пробормотал и отвернулся к стенке.
Я выпрямился и на секунду задержал взгляд на сыне. Что-то здесь не так. Что-то нечисто. Воздух в помещении сгустился, несмотря на два включенных на полную мощность вентилятора.
А папа… Папа явно слетел с катушек.
Надеясь, что дети не проснутся, я перегнулся через Уэсли и включил лампу на столике. Сын поморщился, но в целом даже не пошевелился. Я не мог больше оставаться в темноте, и потому пришлось зажечь свет. Быстро оглядел помещение – вроде все нормально, дети крепко спят. Я направился в кухню поискать отца, по пути щелкая выключателями. Дом вернулся к жизни и засиял всеми красками. Мне стало намного легче.
На кухне отца не обнаружилось.
Я прошагал к спальне родителей и осторожно приоткрыл дверь. Фонарик в телефоне я не выключал, так что посветил внутрь. Мама мирно спала на своей стороне постели. Никаких следов присутствия отца. Разве что в шкафу спрятался?
Я закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Глубоко вдохнул. Выключил фонарик и засунул телефон в карман. Затем бегло осмотрел остальные помещения – ванные, спальни, стенные шкафы. Даже в комнату Пэтси заглянул. Андреа посапывала в кровати; отца и там не было. Значит, вышел из дома; хотя я вроде бы не слышал, чтобы входную дверь открывали или закрывали. Хоть убей, не представляю, что на него нашло.
Копы дежурят у дома, сообразил я. Возможно, отец решил с ними поговорить.
Я опять вернулся на кухню, откуда вела дверь на заднее крыльцо. Она была закрыта, но не заперта, что навело меня на мысль – папа выскользнул по-тихому и провел меня. Я вышел, одновременно включив свет на крыльце. И едва опустив правую ногу на бетонную ступеньку, увидел человека. Мой мир рухнул.
Полицейский лежал на животе, распростертый на ступеньках, с неловко подвернутыми под туловище руками. Глаза закрыты, рот открыт, нитка слюны протянулась от губы до верхней ступеньки. Я не мог определить, жив коп или мертв, однако в его шею было что-то воткнуто. У меня едва не остановилось сердце.
Шприц. Торчит из шеи, как застрявший в теле кита гарпун.
Это сделал отец! Он совсем двинулся рассудком.
Мысль сформировалась лишь наполовину, но вдруг все клеточки моего мозга разом вспыхнули. Дети! В доме творится что-то ужасное, и я должен защитить детей, чего бы это ни стоило.
Я бросил бесчувственного копа и побежал назад в дом. Промчавшись через кухню и коридор, ворвался в гостиную. Трое детей спали на полу, в тех же позах. Однако не успел мой пульс прийти в норму, как взгляд упал на древнее папино кресло, реликвию, приобретенную еще на заре цивилизации.
Уэсли исчез.
Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет…
В голове стучало одно-единственное слово. Это паника выстукивала дробь. Какая насмешка – все повторилось! Я сделал круг по комнате, обшаривая глазами каждый уголок. Никаких следов старшего сына. Бросил взгляд в сторону парадной двери и вздрогнул – она была чуть приоткрыта. Перепрыгивая через детей, я метнулся вперед, распахнул дверь на веранду и понесся вниз по ступенькам. Галогеновые лампы заливали двор голубоватым светом. Я словно попал в потусторонний мир – резкие тени и яркие блики в оставшихся после ливня бесчисленных лужах. Лужи почти слились друг с другом, и двор напоминал озеро.
Я развернулся в одну сторону, затем в другую, заглядывая повсюду, куда позволяло мое слабое зрение. Никаких признаков Уэсли.
Внезапно до меня дошел еще один факт. А ведь я вообще никого не вижу!
Где остальные копы? Почему нас не охраняют? Что происходит?
Ванная комната, спохватился я. Может, Уэсли в ванной?
Я бросился назад в дом, преодолев все ступеньки одним махом. Вспомнил ту страшную ночь на прошлой неделе. Ощущая ужасное дежавю, опять перепрыгнул через спящих детей и пулей влетел в ближайшую ванную, едва не споткнувшись о порог. Включил свет. Никого. Побежал во вторую ванную. Включил свет. Никого.
Дежавю, дежавю, дежавю.
Неужели я еще сплю? Как могут быть два события настолько похожи? Как мог сын исчезнуть у меня из-под носа два раза с интервалом в неделю? И что вытворяет отец?
Слишком много вопросов. Безумие какое-то. От такого стресса инфаркт случится – кровь стучит в висках, дыхание перехватывает, грудь сдавило…
Андреа! Вот кто мне нужен! Она – единственная, на кого я могу положиться, чтобы сохранить рассудок. Иначе паника и страх уничтожат последнюю связь с реальностью.
Скорее! Через коридор, в гостиную, в третий раз перепрыгнуть через Хейзел, затем через Мейсона. Вот и комната Пэтси. Я распахнул дверь, не удосужившись постучать.
– Андреа!
Едва я выкрикнул ее имя, как во всем доме погас свет.
– Дэвид?
Вместе с отключением электричества резко наступила тишина. Оба вентилятора в гостиной умолкли на печальной ноте, как будто умерли. Вот так и я скоро сломаюсь.
– Я здесь. – Я нащупал в кармане телефон и снова включил фонарик. Экран вспыхнул; я посветил на кровать Андреа. Она отшатнулась, прикрывая глаза рукой. – Извини. – Я перенаправил свет к полу.
– Что случилось?
Я чуть не выронил телефон, почти не в состоянии дышать и думать; каждый мускул завязался узлом. Ноги подкашивались от ужаса происходящего и полной неопределенности. Я был неспособен к действиям.
Должно быть, Андреа это ощутила, потому что она встала и схватила меня за плечи.
– Дэвид, милый, что произошло?
Ее мягкий уверенный голос отвел меня от края пропасти.
– Свет отключился! У папы снесло крышу, он отравил полицейского, а сам сбежал. Я не могу найти Уэсли. Боже, Андреа, его нет в доме! Я не знаю, что делать. Вышел на улицу, а там ни одного копа.
К чести подруги, она избежала стандартных вопросов типа «О чем ты говоришь?» или «Ты сошел с ума?», а просто взяла меня за руку, и мы двинулись в гостиную. Мои лихорадочные поиски так и не разбудили детей. Не зная, что еще предпринять, я направил свет на пустое кресло, где спал сын.
– Вот что, звони девять-один-один, – сказала Андреа. – Мы должны хоть с чего-то начать. А потом будем искать Уэсли и твоего отца.
– Хорошо, – ответил я, открывая экранную клавиатуру. Нажав три грозные цифры, поднес телефон к уху.
– А где твоя мама? – спросила Андреа.
Мне было трудно говорить, однако я выдавил из себя:
– Она еще спит. Может, стоит поднять ее и позвать сюда? Я не могу оставить детей. Ни на секунду. Ни в коем случае. Если мы пойдем на поиски Уэсли, то только группой.
Андреа стрелой выскочила из комнаты, и в этот момент женский голос в телефоне спросил:
– Алло! Что у вас случилось?
Я сообщил, что мой сын исчез, потом принялся торопливо и бессвязно излагать детали, объяснил, что у нашего дома уже дежурили полицейские, однако один подвергся нападению, а других нигде нет. Я умолял поторопиться, прислать помощь, но затем дал отбой, еще во время разговора сообразив, что звонить надо шерифу Тейлору. Наверное, с него и требовалось начать.