– Ну и духотища у вас тут! – отметила Джун, обмахиваясь ладошкой, что на самом деле вообще не помогало, остановившись возле охранника. – Как вы тут вообще выживаете?
– С трудом, мэм, – смущённо признался тот, и девушка даже умилилась его искренности. Она взглянула на уходившую вверх тёмную винтовую лестницу, по крутым ступеням которой ей предстояло подняться на поверхность, и эта перспектива её вовсе не вдохновляла. Так ли уж стоило того посещение Персиваля? Она бы могла довольствоваться и слухами. Стоило оставить его разбираться со своими проблемами самостоятельно, а то теперь он ведь ещё возьмёт себе в голову, что о нём беспокоятся! Это, конечно, правда, но вряд ли у него есть совесть, которая могла бы его грызть за что-либо.
– А вы не могли бы принести мне воды? – попросила Джун охранника, утирая пот со лба рукавом блузки.
– Простите, мэм, мне никак нельзя отлучаться со своего поста.
– Неужели у вас даже не припасено кувшинчика воды?!
– Нет, мэм, не положено.
– Бедняга. Простите, я тогда ещё немного тут постою и пойду… А то что-то голова кругом.
Солдат бросил на неё обеспокоенный взгляд, а Джун задрала голову, и у неё действительно стремительно начало темнеть в глазах, так что она быстро опустила голову, усердно моргая, и тут заметила, как что-то маленькое и белое мелькнуло по полу, шурша лапками.
– Крыса! – взвизгнула Джун и рухнула, как подкошенная, так что охранник даже не успел её поймать.
– Что там случилось? – обеспокоенно воскликнул Персиваль, вскочив со скамьи, как на пружине, и подскочив к решётке камеры, но ему почти ничего не было видно из того, что происходило в другом конце коридора.
– Молчать! – рявкнул охранник. Персиваль стиснул прутья решетки, раздражённо потряс их – они даже не дёрнулись – пнул решётку и, заложив руки за спину, стал ходить туда-сюда по маленькой камере, которую он пересекал в два шага. Раз ему ничего не говорили, он постарался прислушиваться, чтобы понять, что происходит.
А происходило вот что: на шум прибежал надзиратель, который затем послал кого-то за водой и заставил охранника рассказать ему всё по порядку.
– Да у неё прямо-таки жар, Игнис побери! – воскликнул надзиратель, дотронувшись до лба Джун.
– Раз вы всё равно заколдовывали подземелье, могли бы заодно наложить морозильные чары! – раздражённо вставил Персиваль, всё ещё расхаживавший туда-сюда, как лев в клетке.
– А так можно было? – невольно удивился охранник.
– Я бы сказал, что могу вам показать, если вы меня выпустите, но боюсь, чтобы заколдовать этот этаж, вам придётся вызвать того, кто наложил здешние чары. Но если мы немножечко поднимемся по лестнице…
– Молчать! И не разговаривать с заключённым! – рявкнул надзиратель, и можно было бы сказать, что наступила тишина, если бы не звуки шагов и возни. Белая мышка ещё пару раз пробежала туда-сюда, но на неё никто не обратил особого внимания. Грызуны в подземельях водились испокон веков.
Наконец прибежал ещё один охранник с кувшином холодной воды, Джун побрызгали в лицо, и она как-то неохотно приоткрыла глаза и, кажется, слабо удивилась, обнаружив себя на горячем и грязном каменном полу. Ей помогли сесть и дали выпить воды, которую она проглотила с такой жадностью, будто только что выбралась из пустыни.
– Ой… Простите, пожалуйста, я небось вас перепугала… – она виновато похлопала глазками, что многократно видела в исполнении Мириам. Персиваль, услышав её голос, остановился и снова прильнул к решётке, пытаясь разглядеть, что происходило сбоку, но опять же тщетно. Повязка как раз закрывала тот глаз, который мог бы позволить ему увидеть немножечко больше. Он в очередной раз разочарованно пнул решётку.
– Хватит буянить! – рявкнул надзиратель. Персиваль хотел огрызнуться, но в последний момент счёл, что подобным образом не стоит выражаться при только что очнувшейся после обморока даме, и промолчал, вместо этого с грохотом плюхнувшись на скамью.
– Не волнуйтесь, я больше сюда не вернусь, – пообещала Джун, но, помолчав, добавила: – Я надеюсь…
– Пойдёмте, я вас провожу, – предложил надзиратель, когда Джун помогли подняться на ноги аж двое мужчин. У неё всё ещё жутко горело лицо, и вряд ли кому-то хотелось, чтобы она снова упала, на этот раз на крутой лестнице.
– Премного вам благодарна! Прошу, простите меня за доставленные вам хлопоты!
Всю дорогу наверх Джун рассыпалась в извинениях, иногда, правда, делая паузы, чтобы перевести дух. Впереди неё поднимался надзиратель, а позади – охранник с графином и стаканом, и если бы она стала падать, ему бы пришлось худо. Но всё обошлось, и она благополучно добралась до тюремного двора. Булочки она решила оставить в качестве компенсации за доставленные неудобства, и ей даже не пришлось долго уговаривать надзирателя их принять.
Стоял знойный полдень. Солнышко ярко светило на безоблачном сапфировом небе, на которое и взглянуть-то было больно, и Джун торжественно поклялась себе утопиться в холодной ванне, как только она доберётся до дома. А путь это был неблизкий, и занял у неё особенно много времени, потому что она специально шла неспешно и то и дело останавливалась, прислонившись к стеночке и опустив голову, чтобы перевести дух. Если бы за ней кто-нибудь следил, им бы вряд ли пришло в голову, что на самом деле она не в полуобморочном состоянии. Она даже иногда ловила на себе сочувствующие взгляды прохожих.
В общем, всю самую жаркую часть дня она провела на улице, и была несказанно рада оказаться в тени и прохладе дома. Она захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, переводя дух по-настоящему. Из её рукава тут же выскочила белая мышка и превратилась в Норт.
– Ну и шоу мы им там устроили, мисс! – обрадовалась она и захлопала в ладоши.
– Ага, чтоб я ещё раз согласилась падать на каменный пол… – проворчала Джун. – На ковре мне лежать понравилось как-то больше.
Она заперла дверь и потянулась. Как же хорошо было наконец-то двигаться нормально!
– Ладно, мы сделали всё, что могли, дальше уже дело за ним. Слушай, Норт… А ты можешь открыть портал на ту заснеженную гору?
– Конечно! Пойдёмте!
Норт весело поскакала в коридор. Теперь она уже явно не мучилась неизвестностью и беспомощностью. Зрелище это было очень приятное. Джун последовала за ней и обнаружила в конце коридора арку, из которой на деревянные полы уже вывалилось немного снега. Девушка остановилась в арке и впервые как следует осмотрелась.
Это была вершина какой-то горы, занесённая снегом и терзаемая бурными ледяными ветрами. Но здесь тоже стояло солнце и было безоблачно, и создавалось ощущение, будто невольно становишься свидетелем праздной игры ветряных богов. На соседней скале высился мрачный замок, до которого при большом желании можно было бы дойти и пешком, но у Джун было сейчас всего одно желание, и она, повинуясь этому порыву, легла на спину прямо в снег. Из нетронутого снежного покрова рядом с ней вынырнула белая кошка и устроилась у неё на животе. Должно быть, даже для любящей тепло Норт такая жара была уже чересчур.
Глава двенадцатая,
В тот день Джун засиделась допоздна за вышиванием, и даже когда закончила, продолжила сидеть в кресле, уткнув взгляд в потолок. Норт вообще не могла усидеть на месте и то бродила по дому, то с чем-то копошилась в кабинете или чулане. Довольно сложно организовывать побег из тюрьмы, не договорившись ни о чём с заключённым. Она отвлекла внимание, а Норт должна была спереть ключ и вернуть его обратно, и, если у них всё удачно сложилось, Персиваль должен был дождаться момента и улизнуть… Но насколько эта часть плана вообще выполнима и сколько времени может занять – всё это от них не зависело и было для них загадкой, и всё же Джун неизменно казалось, что времени прошло уже слишком много.
Наконец она заставила себя подняться и пойти готовиться ко сну. Она переоделась в ночное платье и неспешно пошла гасить свечи и камин в доме, и вот, когда она ещё была в гостиной, из коридора раздался грохот, и из каморки для швабр вывалился Персиваль, пнул жестяное ведёрко обратно внутрь и захлопнул за собой дверь.
– Мастер Персиваль! – радостно воскликнула Норт и, отрываясь от перестановки баночек в кухонных шкафах, бросилась к нему, но колдун ловко увернулся от объятий.
– Не сейчас, Норт. Мне нужно успеть собраться, пока меня не пришли искать.
– Как вы сюда попали? – удивилась Джун, которая ожидала, что тот всё же вернётся домой как нормальный человек, через дверь.
– Магия, – просто ответил он, пожав плечами.
– Очень смешно.
Персиваль направился в спальню, на ходу расстёгивая рубашку. Джун отправилась следом, благочестиво отводя взгляд, хотя уж чего она там не видела, пока перевязывала ему раны.
– Ладно, ладно. Я открыл портал через зеркало. Мне это не нравится, но… что же, это самый простой вариант откуда-то убраться. Может, тебе ещё схемку нарисовать?
– Это вы поэтому своё зеркало восстанавливали? – спросила Джун, игнорируя ехидное замечание. – Мне Норт рассказала.
Персиваль помолчал, как будто ему нужно было собраться с духом, чтобы говорить об этом.
– Да… Кстати, а тебе там действительно стало плохо? – быстро перевёл он тему с зеркал, которые у него были все основания недолюбливать.
– Нет, – важно ответила Джун, скрестив руки на груди. Пока Персиваль переодевался, она стояла к нему спиной в коридоре, у приоткрытой двери.
– Хорошо сыграла. Я-то уж разволновался… Там и правда душно, как в безднах Кристалиды.
– Ну и поделом вам!
Персиваль мрачно посмотрел на неё, открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, передумал и просто покачал головой. Джун вспомнила кое о чём и побежала в гостиную, а когда вернулась, Персиваль уже вышел из спальни переодетый. Теперь на нём была белая рубашка и причудливый костюм из жилета и брюк, которые были белыми, но с поднимавшимся снизу вверх узором чёрной пыли, будто наряд осторожно изваляли в саже, и каким-то непостижимым образом ему всё это до одури шло, несмотря на старомодный облегающий крой.