– Джун? Ты в порядке? – взволнованно спросил он.
– Я должна быть мертва… – пролепетала Джун почти шёпотом. – О боги, я не… Я не думала, что я и правда чуть не…
Она захлопнула рот руками и подавилась слезами, которые вдруг бесконтрольно покатились по её щекам. Её как будто оглушили и, возможно, если бы не Персиваль, она бы не смогла устоять на ногах. Мир вокруг неё стал неприятно покачиваться, и она задрала голову, но потом, вспомнив, что это только делает хуже, резко опустила её, от чего действительно едва не повалилась на пол.
– Прости… Я не подумал… Надо было соврать… – пробормотал Персиваль и, неловко потоптавшись на месте, обнял Джун, и девушка, уткнувшись ему в грудь, тихо зарыдала, позволяя всему, что накопилось в ней за последние дни, наконец-то вылиться на свободу. От него тоже приятно пахло фиалками и корицей.
Глава четырнадцатая,
Джун пришлось извести не один лист бумаги, прежде чем она написала послание для Мириам, которым была бы довольна. Она запечатала и подписала письмо, как полагается, но Персиваль не позволил ей сходить на почту. Они были в кабинете, где он расставлял оставшиеся книги по местам, так что просто улизнуть у неё бы не вышло.
– Я хочу точно знать, что ты в безопасности, по крайней мере пока мы точно не убедимся, что твоё состояние стабильно, – заявил он, выдёргивая письмо из рук Джун. – Я сам зайду на почту.
Джун с его аргументами спорить не стала. В конце концов, это он тут был колдовских дел мастером. Она чувствовала себя замечательно, если не считать небольшой мигрени, вызванной, несомненно, пролитыми слезами, но Персиваль уже усердно отпоил её травяными чаями, так что и это тоже скоро должно было пройти.
– Только нам ещё нужны продукты, – сообщила девушка. – Я пообещала Мириам испечь наш любимый яблочный пирог… Если это не заставит её прийти, то я уж и не знаю, что делать… Можете уподобиться сестре и выкрасть её. Это, похоже, несложно. Шучу! Шучу, – она подняла руки в примирительном жесте в ответ на тяжёлый взгляд, которым одарил её Персиваль. – А вообще-то, как вы собираетесь куда-то идти? Вас разве не разыскивали? У вас вообще-то довольно приметная внешность…
– А я всё ждал, когда ты наконец поинтересуешься, как же я тут выживал неделю сам по себе, – язвительно отозвался колдун, вытащил из кармана какой-то предмет и продемонстрировал его Джун. Это оказался маленький прозрачный кристалл, болтавшийся на конце верёвки. Солнечный свет заставлял его искриться и отбрасывать на всё вокруг радужные блики.
– Красивенько. На что именно я смотрю?
– Мне придётся серьёзно заняться твоим магическим образованием. Если захочешь, конечно.
– Захочу, да, – закивала Джун. – Продолжайте.
– Это кристалл иллюзий. Смотри, – и он надел его на шею.
Тут же весь его облик словно немного смазался, и он преобразился. Теперь перед Джун стояла девушка, всё такая же высокая и стройная, как колдун, но на этом внешнее сходство почти и заканчивалось, только что в чертах худого лица с высокими острыми скулами угадывалось что-то персивальское. Глаза из золотистых стали серо-голубыми, и их теперь было два, и это зрелище почему-то было для Джун столь необычным, что ей показалось, что левый глаз, который должен быть под повязкой, немного косит, да и вообще выглядит немного застывшим. Волосы же из белых стали просто светлыми, хоть и остались той же длины. Джун прикрыла рот, который, как она запоздало заметила, сам по себе открылся от изумления, и её щёки почему-то стали медленно наливаться жаром. Она и представить себе не могла, что из Персиваля может выйти весьма симпатичная молодая леди. Вообще-то, она и не думала, что когда-нибудь ей придётся что-то такое себе представлять. Наблюдая за ней, Персиваль лукаво улыбнулся.
– Только мне придётся позаимствовать что-нибудь из твоего гардероба, если ты не против. Теперь мне, наверное, полагается тебя спрашивать об этом…
– Нет… То есть да… В смысле, я не против, – пролепетала Джун, всё ещё удивлённо рассматривая новый облик Персиваля. Почему-то это превращение её впечатлило даже больше, чем кошка-оборотень. – А как вы вообще в мою одежду влезаете? Хотя с вашей фигурой вы бы, наверное, и в детское влезли…
– К твоему сведению! Особенности современной моды таковы, что, благодаря свободному крою и широким элементам…
– Да-да, я поняла, идите уже обносите мой скудный гардероб, – и Джун вытолкала возмущённого Персиваля за дверь, обрывая его слова о каком-то «очаровательном минимализме».
Она не была уверена, как много времени может понадобиться магически замаскированному под девушку мужчине, чтобы прихорошиться, и решила занять себя написанием списка покупок. Тот вышел коротким, но она несколько раз перечитала его, чтобы убедиться, что не забыла какой-нибудь особенно важный ингредиент пирога.
Однако скоро Джун получила ответ на свой вопрос: замаскированному под девушку колдуну понадобилось совсем немного времени, чтобы переодеться, и вскоре он, или, вернее сказать, она, возникла в дверном проёме. Джун едва не выронила перо из рук. Если бы она не знала, что перед ней должен быть Персиваль, то никогда в жизни бы его не узнала, а это означало, что маскировка работала замечательно. Перед ней была всё та же высокая стройная девушка, только теперь уже в рубашке с широкими рукавами, которые были немного завёрнуты внутрь, так что казалось, что они и должны быть укороченными, и длинной коричневой юбке, которая, впрочем, была ей разве что по щиколотку. На поясе у неё висел кошелёк, который Джун никогда не видела: у неё он был простым и тканевым, а этот был из чёрного бархата с серебристой вышивкой. Светлые волосы девушки были заплетены в аккуратную причёску, несколько прядей которой как бы невзначай прикрывали невидящий левый глаз.
– Почему моя одежда сидит на вас лучше, чем на мне? – выпалила Джун, восхищённая и поражённая тем, что её дешёвая одежда может действительно быть кому-то к лицу.
– Во-первых, – Персиваль довольно ухмыльнулся и элегантно взмахнул юбкой. – Спасибо. А во-вторых, неправда, на тебе тоже это всё сидит замечательно. То есть, насколько я могу судить.
Джун почувствовала, как к её щекам так резко прильнула кровь, что даже голова закружилась, но она постаралась совладать с собой и задала вопрос, который действительно волновал её с самого момента чудесного превращения:
– А что насчёт вашего голоса? Не то чтобы он портил весь образ, просто как-то, ну, не вяжется, что ли…
– О, здесь у меня всё схвачено. Я просто не говорю. Значит так, если у тебя вдруг кто-то когда-то спросит, то я – твоя глухонемая кузина Беатрис, приехала, чтобы присмотреть за тобой, потому что ты приболела. И это даже не полностью ложь!
– Ага, очень впечатляет… – немного скептически заметила она, и внезапно ей вся эта маскировка стала казаться делом крайне ненадёжным. Впрочем, он ведь выходил так не впервые, у него действительно должно быть всё схвачено, верно?
Джун протянула ему список покупок, а Персиваль пробежал его взглядом и кивнул.
– Никогда не видел твой почерк. Весьма разборчиво, – заметил он, и из уст человека, чей почерк был таким витиеватым, что его писанину впору было ставить вместо забора, это звучало, как оскорбление.
– Как вы любите говорить, «сочту за комплимент», – хмыкнула Джун, скрестив руки на груди, что лишь вызвало у колдуна усмешку.
Пока Персиваль ходил по магазинам, Джун решила поизучать библиотечные книги. Конечно, покупка столь малого количества продуктов не должна была занять много времени, но ей было жизненно необходимо себя чем-нибудь занять, а то она только и будет сидеть и переживать. Поэтому она поставила перед собой свечку, села за стол и принялась пролистывать «Базовые Заклинания» в поисках того, что может привлечь её внимание. Большинство чар было описано так, что без учителя не разберёшься. Вот что должно было означать «для цвета»? Или, например, «холодные чары»? Эта книга скорее была похожа на совершенно невразумительный перечень чар, только что в нём жизненно не хватало ссылок на книги, где это всё было бы объяснено нормально.
В конце концов она наткнулась на разворот, где, помимо описаний, магических слов и знаков были вполне понятные иллюстрации. Заголовок был предельно простым: «Пламя», и на страницах была нарисована пошаговая инструкция, как магическим образом подхватить пламя со свечи. Джун уже видела, как Персиваль такое вытворял, но попробовать сделать это самой было бы делом совершенно иного толка! Она отодвинула книгу и придвинула чёрную свечу к себе. Нужно было сосредоточиться на пламени, и она внимательно вгляделась в голубой огонёк свечи, не дававший никакого тепла. Он мерцал и метался от её размеренного дыхания, почти вводя её в какой-то медитативный транс. Затем нужно было представить, что ты хочешь сделать и какую реакцию ты ожидаешь от огня. Она ожидала, что сумеет просто схватить холодный огонёк и держать его в руке. И наконец, финальным шагом было ущипнуть огонёк возле самого фитиля двумя пальцами, но недостаточно сильно, чтобы его потушить, и поднять его. Джун так и сделала. Огонёк заплясал у неё над пальцами, и она рассмеялась. Она чувствовала странное лёгкое покалывание там, где пламя едва касалось её кожи, как будто оно было живым. Разжав пальцы, она позволила голубому огоньку перекатиться ей на ладонь.
Её руку обожгло ужасной болью, как будто она сунула её в ведро льда в морозную погоду, только в стократ сильнее, так что на мгновение в глазах у неё потемнело. Громко ахнув, она инстинктивно тряхнула рукой, и голубой огонёк упал на ковёр. Джун поспешила его затоптать. Пусть он и не был горячим, а потому не мог ничего сжечь, всё же не хотелось бы позволять даже такому волшебному огню распространиться. На глаза навернулись слёзы. Она прижала обожжённую руку к груди, чувствуя, как в ней бешено колотится сердце, и подождала, пока боль хотя бы немного утихнет, сидя в кромешной тьме. Происходило это долго и мучительно, и постепенно жгучая боль сменилась ощущением, будто её ладонь пронзают сотней маленьких ножиков. Давясь слезами, Джун поднялась и вышла в спальню, где из окна лился дневной свет, и заставила себя отнять руку от груди и разжать пальцы. И снова охнула, отчасти от нового укола боли, отчасти от того, что случилось с её рукой.