– Знаете, что бы там о ней ни говорили, а она просто замечательная. Добрейший и бескорыстнейший человек. А какой скромности! Так подняться в мире, но остаться столь щедрым и приятным человеком не каждому дано!
Джун едва не передёрнуло. Мириам явно говорила абсолютно искренне, что означало, что по крайней мере она сама свято верит каждому своему слову, но из тех кратких столкновений, что Джун имела несчастье иметь с Персефоной, впечатления у неё складывались диаметрально противоположные. Она взглянула на Персиваля. Улыбка на его лице стала выглядеть какой-то застывшей, только что глаз не дёргался.
– Премного благодарен вам за столь искренний отзыв!
– Если хотите, могу организовать вам встречу.
– Будет весьма мило с вашей стороны. Но достаточно сплетен! Самое время перейти к делу, пока Джун не выставила нас обоих.
– Уж это она умеет, поверьте мне! – игриво рассмеялась Мириам. Джун скрестила руки на груди и хмыкнула.
– Так вот, мы пригласили вас сюда для того, чтобы провести один простенький ритуал. Видите ли, у Джун тут, как оказалось, водится целая тьма мелких мстительных духов…
– Я слышала, что живший здесь раньше колдун был тем ещё негодяем, – тоном бывалой сплетницы поделилась Мириам. Персиваль помолчал секунду, и его и без того натянутая улыбка дрогнула.
– Не сомневаюсь, что есть и такие слухи, однако сам я с такой точкой зрения не знаком, – сухо заметил он, всё-таки почти переступив через гордость. – Как бы то ни было, Джун воззвала к моей помощи, и я отыскал один ритуал, однако для него необходимо три человека… Вы понимаете, энергетический эквилибриум… Я слышал, вы сведущи в магии, поэтому мы бы очень оценили вашу помощь.
– Я… Ну да… – Мириам несколько смутилась. – Видите ли, я никогда не колдовала… Вообще-то, мне никогда не разрешали этого делать. Матушка… И леди Рэдвинг тоже, они говорили, что у меня совершенно нет способностей к магии… Возможно, мне стоит свести вас с леди Рэдвинг.
– О, не волнуйтесь, от вас потребуется лишь присутствие. Я сделаю всю магическую работу сам. Понимаете, мы не успеем прибегнуть к услугам леди Рэдвинг, потому что расположение планет сейчас обеспечивает наиболее благоприятные условия для проведения подобного рода ритуалов, – выпалил Персиваль так убедительно, что Джун снова чуть не забыла о том, зачем они на самом деле здесь собрались. С такими способностями столь заумно врать о всяких магических материях он мог бы податься в рыночные гадалки.
– В таком случае, я вам помогу.
– Премного вам благодарен, – улыбнулся Персиваль и поднялся на ноги. – Располагайтесь, а мы с Джун сейчас принесём всё необходимое для проведения ритуала.
Они оставили Мириам и отправились в кабинет. На лице Персиваля возникло задумчивое выражение.
– Ну что, наш клиент? – шепнула Джун, как только за ними закрылась дверь спальни. Им навстречу выбежала Виридия, которую, видимо, колдун здесь запер, чтобы не крутилась под ногами.
– Шутишь, что ли? От неё так несёт магией, что мне пришлось присесть. Я насчитал слоёв пять различных чар, и это только в процессе разговора. К тому же, она ужасно легко внушаемая, – он сделал паузу и проворчал: – Если Персефона добрая и бескорыстная, то я – морской лев.
На столе в кабинете были на удивление ровно разложены кристаллы, несколько голубых, красных и коричневых свечей, стопка исписанных пожелтевших листов, несколько маленьких связочек трав и пара керамических мисок с таинственными письменами на них. Ещё здесь была чашка крепкого чёрного чая, едва начатого, но давно остывшего.
Джун взяла листки бумаги и просмотрела их. Они были жёсткими, словно их намочили и снова высушили. Под заголовком «Очищение Дома» витиеватым почерком Персиваля несколько небрежно было написано несколько страниц заклинаний на непонятном языке. Предвосхищалось это всё короткой заметкой, в которой, однако, говорилось лишь о порядке проведения ритуала. Обычного описания чар здесь не было.
– Это не то, чем кажется, – тихонько пояснил Персиваль, бросив взгляд в сторону откидного окошка между кабинетом и кухней. Оно было закрыто, но это было бы прекрасным местом, чтобы подслушать их разговор. – Я же сказал, что подготовился.
Джун молча подхватила мисочки и чашку с чаем, так что Персивалю пришлось сгребать свечи, кристаллы и травы, и они направились обратно. Колдуну каким-то образом удалось ловко захлопнуть дверь перед носом щенка, на что тот отозвался недовольным скулежом. Впрочем, гиперактивная собака может серьёзно помешать любому ритуалу, но Джун мысленно пообещала выпустить её, как только они закончат.
Мириам ожидала их на диванчике, где они её и оставили, и с любопытством поглядывала по сторонам. Похоже, теперь, когда в доме не было холодно и сыро, ей здесь нравилось гораздо больше. Джун положила на стол то, что принесла из кабинета, и, оставив Персиваля раскладывать всё, как надо, пошла на кухню мыть кружку от застоявшегося чая и ставить пирог запекаться. Оттуда ей всё равно было прекрасно слышно, что происходило в гостиной. Она слышала стук расставляемых на столе кристаллов и мисочек, шелест сухих трав, шипение зажигающихся свечей… Умывшись в кухонной раковине, чтобы немного меньше походить на мучное привидение, она вернулась в гостиную, где Персиваль как раз выводил на кофейном столике голубым огоньком золотые линии, кружочки и магические символы. Мириам наблюдала за этим с нескрываемым восторгом, подавшись вперёд, чтобы лучше видеть. Для человека, который всегда больше всех кичился своей близостью к миру магии, она выглядела слишком уж заинтригованной. От свечей в воздухе начинал разноситься приятный аромат мака, яблока с корицей и каких-то трав. Шторы теперь были задёрнуты, так что разноцветные огоньки свечей на столике стали основным источником света.
– Итак, мне нужно, чтобы мы сели вокруг стола, прямо на ковёр, если вас не затруднит, – проинструктировал Персиваль, и девушки послушно сели по обе стороны от него, образовав кружочек. – И ещё… Мириам, не могли бы вы снять свои драгоценности и отложить их в эту миску?
– Простите, Арлингтон, но я со своими украшениями никогда не расстаюсь. Мне их подарила леди Рэдвинг, они слишком дороги для меня.
– И я понимаю и очень уважаю это. Просто, видите ли, драгоценные камни, как и любые кристаллы, как вам наверняка известно, являются мощными магическими накопителями энергии. И присутствие посторонних камней может весьма негативно сказаться на проведении столь тонкого ритуала. Вам всего-то нужно убрать их за пределы нашего круга. А в миске они не потеряются.
«Врёт, как дышит», подумала Джун. Уж ей-то было известно, что у самого колдуна на шее должен был висеть кристалл, обеспечивавший его волосам их замечательный каштановый цвет. Пусть он наверняка и был весьма предусмотрительно спрятан под рубашкой.
– Хорошо, если это так важно… – Мириам неохотно сняла украшения и опустила их в протянутую чародеем миску. В свете свечей изумруды почему-то отливали красным. Персиваль поставил миску на кресло и отодвинул её как можно дальше от них.
– Вот так. А теперь приступим. Хм… – он сверился с разложенными рядом с ним на полу чарами. – Ах да! Нам нужно взяться за руки и закрыть глаза.
Так они и сделали, несколько неловко и неохотно. У Персиваля руки были тёплыми, а у Мириам, напротив, холодными, отчего Джун стало как-то особенно неуютно. Колдун прочистил горло, что заставило Джун умильно усмехнуться. Он будто собирался декламировать на сцене стихи собственного сочинения. А потом он начал читать чары. Вслух.
Джун ещё никогда не доводилось слышать хоть какие-то заклинания. Персиваль всегда колдовал шёпотом, едва слышно, словно то ли стеснялся, то ли не хотел нарушать ничей покой. Даже на магической дуэли с Персефоной ничего не было сказано в полный голос. Даже ни единого оскорбления, что было бы весьма уместно. Поэтому Джун всегда казалось, что тон и громкость голоса в колдовстве роли не играют.
А тут он вдруг решил прочитать чары громко и весомо. Было ли это частью представления, чтобы придать происходящему больше магической таинственности, или это были какие-то особые чары, Джун не знала, но с первых слов, с первых звуков даже, потому что язык был ей незнаком, и каково в нём словарное деление, ей было неведомо, по её коже побежали мурашки. По спине, по рукам, по ногам, по шее – везде, где только можно. Впервые услышав голос Персиваля каких-то несколько дней назад, она подумала, что он словно создан для чтения заклинаний. Но она и представить не могла, насколько оказалась права. Его мелодичный голос без запинки и очень плавно декламировал чары, похожие на какую-то иностранную песнь. Акустика в заставленной мебелью и зачарованными на бессмертие растениями в горшках гостиной была никудышной, но ему это совсем не мешало.
Персиваль отпустил руку Джун, и та приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть, что он делает. Он всё ещё держал за руку Мириам, но глаза у него были открыты. Зажатым между пальцами огоньком свечи он быстрыми и чёткими движениями начертил перед лицом Мириам какой-то магический символ. Он был золотым, потом вдруг вспыхнул красным, задрожал, заискрился и с шипением рассыпался. Мириам поморщилась и дёрнула головой, а Персиваль, погасив огонёк, который держал, поспешил взять Джун за руку. Впрочем, Мириам послушно сидела с закрытыми глазами, только ей как будто вдруг стало как-то неспокойно. А чародей всё читал заклинания, не прерываясь, даже чтобы перевести дыхание. Джун теперь тоже открыла глаза и со всё нарастающим беспокойством глядела на Мириам, которая всё сильнее ёрзала на месте и подёргивалась, будто ей снился кошмар. Свечи отбрасывали на её лицо странные тени.
И вдруг она закричала. Выдернула руки и схватилась за голову, согнувшись пополам. Джун дёрнулась, чтобы броситься к ней, но Персиваль крепко держал её за руку, так что она охнула, потому что это как раз была перебинтованная рука, и, когда она на него посмотрела, покачал головой. Он ускорил свой магический речитатив, который всё равно лился песней и пробирал до глубины души и до самых костей, что в случае Джун могло быть весьма буквально. Девушка зажмурилась. Ей хватало измученного крика, от которого спрятаться было негде, и видеть вдобавок к ним мучения подруги, хоть и бывшей, она не могла. В конце концов вопль перерос в хриплые мучительные стоны, прерываемые тяжёлыми всхлипами, что каким-то образом оказалось ещё хуже.