– Петя, что это? – спросила я у Белецкого, когда мы подошли к подъезду. – Что произошло?
– Родник теперь бьет на поверхности, – с улыбкой ответил тот. – Глафира Григорьевна увела его в рощицу за домом. Там березы растут, помнишь? Между ними он теперь и находится.
– Нам и раньше-то благодаря роднику было хорошо, а теперь совсем отлично, – вклинился в разговор Гена. – И все благодаря вам с Немировым. Когда тебя, Алиска, похитили, твой Петр Егорович весь дом по тревоге поднял. Такой движ начался! Баба Глаша с русалками полночи прокладывали ручью новое русло и отворотными чарами его укрывали, а остальные искали твои следы и готовились к встрече с Немировым и его нечистью. Оборотни с лешим по лесу сигналки развешивали, чтобы, значит, быть в курсе, если там кто-то появится. Лихоглазый родник охранять отправился, а Белецкий не погнушался позвонить родственничкам и навести среди них суету. Требовал, чтобы они с Владиславом связались и выяснили, где он тебя держит. И только оракул степенно ходила взад-вперед и в кои-то веки обещала, что все будет хорошо. В общем, весело было – страсть. Знаешь, Алиса, постарайся больше не пропадать. А то от этакого веселья с ума можно сойти.
– Я постараюсь, – серьезно сказала я. – Вы не представляете, ребята, как я вам всем благодарна.
Петя, которого я держала за руку, крепче сжал мою ладонь.
В конечном итоге в квартиру Глафиры Григорьевны отправились только я и Белецкий.
Леший с лесавкой сказали, что не желают лезть в чужую личную жизнь, и отправились снимать сигналки, а Гена просто ушел домой.
– Сначала рассказывай ты, Алиса, – сказала соседка, когда мы уселись на диван в ее гостиной.
Я коротко сообщила о своем приключении. При упоминании обманутого Рейта Петя и Глафира переглянулись.
– Влад в своем репертуаре, – хмыкнула колдунья. – А Женю мне ни разу не жаль. По трудам ему и награда. Но уж я-то хороша! Панику подняла, людей на уши поставила. Надо было мне догадаться, что Немирову не ручей нужен, а ларчик его заветный. Я же настолько привыкла, что Влад вокруг родника ошивается, что мне это даже в голову не пришло.
– Что же это был за ларец? – поинтересовался Белецкий. – Расскажете?
– Отчего ж не рассказать? Здесь тайны никакой нет. В этом ларце хранился камень из горного хрусталя и ледяных кристаллов живой воды. Влад его называл Яйцом. Этот камень служил защитной оболочкой для Иглы – артефакта, который Немиров изготовил много десятилетий назад. Была у него, деточки, мечта: хотел он создать волшебный предмет, который сделал бы его неуязвимым. Времена тогда были беспокойные: и люди и маги постоянно друг на друга набеги устраивали да гадости всякие чинили. У Влада же врагов было хоть отбавляй! И все как на подбор – сильные и хитрые. Дружить с ними не получалось, вот и решил он создать артефакт, который бы гарантировал, что он, Немиров, выйдет из любой передряги если не сухим, то хотя бы не мертвым.
– И для этого ему понадобилась живая вода, – предположил Белецкий.
– Совершенно верно, – кивнула соседка. – Источник тогда в этих краях был только один – наш, и Влад явился ко мне на поклон и предложил три подводы с золотом и серебром в обмен на то, чтобы я отделила от родника часть воды и подвела ее по отдельному руслицу к его палатам. Чтоб, значит, у него свой родничок с живой водицей имелся и он единолично им пользовался. Я, конечно, отказалась. Ишь чего выдумал, бесстыжий! Прочь его прогнала. Тогда он стал к источнику ходить, как другие ходили, – силой подпитаться да артефакты зарядить. А заодно и ко мне: то с вопросом каким-нибудь явится, то подарок принесет, то просто лицом посветит. Расположения моего добивался.
– А потом он позвал вас замуж, – негромко сказала я, вспомнив наш недавний с ней разговор и ссору, подсмотренную в глазах Владислава Немирова. – И вы согласились.
На лице соседки появилась грустная улыбка.
– Поначалу – да, согласилась. Кольцо от него приняла, начала к свадьбе готовиться. Влад меж тем над Иглой своей ворожил. Ему тогда в голову гениальная идея пришла: решил он завязать на единый артефакт все свои магические биопотоки. Тебе, Алиса, понять смысл его задумки будет непросто, а вот Петя наверняка сообразил, что к чему.
– Сообразить-то я сообразил, – кивнул Белецкий. – Но как по мне, эта затея слишком уж смелая и безрассудная.
– Я угадаю, – сказала я. – Он, как в сказке, заключил в Иглу свою смерть.
– Не совсем так, – улыбнулся Петя. – Смерть – это процесс, а не предмет. Ее нельзя спрятать, заключить или поместить. Но от нее можно защититься: принимать лекарства, укреплять иммунитет, носить броню и так далее. Если ты колдун, у тебя есть возможность эффективно поддерживать свое долголетие. Ты можешь питать организм магией, потреблять волшебные зелья, носить защитные артефакты. А можешь собрать в кучу свои магические биопотоки и завязать их на каком-нибудь предмете. В итоге получается универсальная броня: пока существует этот предмет, существуешь и ты. Тебе больше не страшны болезни, старость, происки врагов. Ты фактически бессмертен. Но если предмет уничтожат, ты сразу умрешь.
– Влад хотел максимально обезопасить свою Иглу, поэтому придумал для нее отличный футляр, – сказала Глафира Григорьевна. – Он соединил магически обработанный горный хрусталь и замороженную живую воду. В итоге получился крепкий надежный сосуд. Его сложно повредить, а еще он питает магией свою сердцевину: тот самый артефакт, от которого зависит жизнь ее хозяина. И все бы ничего, да только живую воду в таких целях использовать нельзя. Пить – можно, купаться – пожалуйста, дышать ее магией – сколько угодно. А вот разливать по ведрам-бутылкам и уносить от источника дальше чем на десять локтей – ни в коем случае.
– Почему?
– Потому, Алисушка, что самая крохотная капелька живой воды может дать своему владельцу силу целого родника. Между родником и капелькой имеется сильнейшая волшебная связь. Капля, как дочь, от отца колдовской силой питается и силу эту хозяину передает. А теперь представь, девонька, что будет, если каждый из нашего источника ковшик живой воды зачерпнет.
– Источник иссякнет? – предположила я.
– Именно, – кивнула Глафира Григорьевна. – Причем очень быстро. Чтобы этого не произошло, к каждому роднику приставлен страж-чародей. Чтобы за сохранностью живой воды наблюдал и не давал ее почем зря разбазаривать.
– Немиров знал, что воду уносить нельзя? – спросил Петр.
– Конечно, – кивнула соседка. – Поэтому решил ее украсть. Просто прийти и наполнить фляжку он не мог, я бы его тотчас на этом поймала, поэтому Влад придумал сказку с любовью и свадьбой. Это, друзья мои, старый прием: запудрить девице мозги, чтобы потом в целях своих использовать. Пока же я с запудренными мозгами ходила, он спокойно взял нужное количество воды, изготовил Яйцо, поместил в него Иглу… Я узнала об этом случайно. Зашла в комнату, а он свой артефакт в шкатулку укладывает. Долго мы с ним тогда разговаривали. Все обсудить успели: и мой родник, и его ларец, и любовь нашу фальшивую. Решили, что жениться не будем, разойдемся в разные стороны. А вот по поводу Яйца так и не договорились. Я требовала, чтобы Влад живую воду обратно вернул, а он, естественно, не соглашался. Клялся, что использовать ее станет только в качестве футляра для Иглы, что спрячет ларец в надежном месте и никогда его оттуда доставать не будет…
Она вздохнула. Белецкий едва не подпрыгнул на месте.
– Вы подменили ларец, – восхищенно произнес он. – Подменили, да?
– Да, – кивнула Глафира Григорьевна. – Заколдовала берестяной туесок и заменила им настоящую шкатулку.
– Как же вы сумели разбить Яйцо? Оно же было очень крепким!
– Бросила в источник с живой водой. Замороженная водица вернулась обратно в родник, а Иглу и хрусталь я подняла на поверхность магией.
Потом закопала сундучок в землю, чтобы его никто у нее не нашел, а Иглу оставила себе. Неужели на память?
– Владислав Александрович спросил, почему вы не уничтожили артефакт, – негромко произнесла я. – Вы много лет держали его при себе. Зачем?
Глафира грустно улыбнулась.
– Я Владу смерти никогда не желала. Злилась, бранилась, даже проклинала. Но и только. Пусть живет себе, как хочет. Что до Иглы… Мне стыдно было ее возвращать.
В ее глазах светилась печаль, и от нее в моей груди стало горячо, как в печке.
Она ведь его любила тогда, несколько столетий назад, когда лес стоял стеной, а волшебники устраивали между собой магические поединки. Она не видела Немирова много лет и за это время сумела убедить себя, что все у нее перегорело и переболело. Но стоило ему снова появиться на ее пути, как оказалось, что никуда ее чувства не делись. Любит она его по-прежнему, несмотря на обман и коварство, несмотря на прожитые врозь годы. Иглу берегла пуще глаза – если бы Немиров умер, это наверняка разбило бы ей сердце.
– Неужели за столько времени Владислав Александрович ни разу не проверил свой ларец? – спросила я.
– А зачем ему его проверять? Жил он хорошо, дела его шли в гору, значит, артефакт работал как надо. Потом, наверное, что-то произошло, раз Немиров обман все-таки обнаружил. Что ж… Теперь артефакт у него. Наверное, так даже лучше.
Она подсела ко мне ближе, осторожно погладила по руке.
– Мне жаль, что ты оказалась втянута в наши разборки, девочка. Если бы я сразу во всем разобралась, ничего этого не случилось бы. Прости меня, дорогая.
Я улыбнулась, а потом наклонилась и поцеловала ее в щеку.
Вместе
Он пришел на рассвете. Все вокруг тонуло в дымке тумана, и он выплыл из нее, как темный бесплотный фантом. Серое марево за его спиной казалось длинным полупрозрачным плащом, отчего его фигура выглядела мистической и нереальной.
Я увидела его в окно. Был шестой час утра, мне снова не спалось, и я сидела на подоконнике, наблюдая, как плывут по двору седые полупрозрачные клубы.
Я решила, что это вернулся Женя Рейт, о котором уже две недели не было ни слуху ни духу. Но, присмотревшись, поняла: это вовсе не дракон, а другой, не менее знакомый мне человек.