Вася Крапивин
Позже за всю живность – кроликов и поросят – отвечала Галя Шестакова. Этим путем и пошла по жизни: окончила Осинский зооветтехникум и работала по специальности – см. заметку Зои Дульцевой. Зоя говорит, что «мы хотели загорать на крыше крольчатника, а Галя нас гоняла».
Аркадий Реутов – интересная личность. Фактически мальчишкой организовал большое дело, был «движком» разведения кур и кроликов. Родился в 1941 году в Лысьве. Круглый сирота. В наш детдом перевелся в 1954 году после 4-го класса из Чердынского детдома № 1 – ему уже было тринадцать лет! Закончил в нашем детдоме 10 классов в 1960 году уже 19-летним парнем и был трудоустроен в колхоз «40 лет Октября» Осинского района. Римма Александровна говорит, что тогда модно было – целыми классами отправляли по комсомольской путевке.
В колхозе пробыл недолго. Уехал в Пермь, поступил в сельхозинститут, но не окончил его. Некоторое время работал в школе. Где-то в этот промежуток, не позднее 1964 года, неожиданно приехал в Осу и стал корреспондентом районной газеты. Тогда-то и дал детскому дому задание написать про Крупскую. Эта история у меня описана в заметке «Крупская – Ушахина – детдом». По подписям на его фото узнал, что Аркадий любил путешествовать. 1969 год – Владивосток, 1970-й – Болгария, тогда же поездка в Москву. Женился поздно, в 36 лет. Молодую жену звали Оля. Может, она или дети откликнутся?!
Жизнь Аркадия оборвалась трагически. Выпускник Геннадий Орлов написал Римме Александровне записку: «Аркашу Реутова не ищите, погиб под электричкой». Какой это был год – неизвестно.
Это было золотое время. Ребята могли не просто погладить животных, но и ухаживать за ними, общаться в полной мере. Помню кроликов в младшей группе – мы их травкой кормили. Значит, они были примерно до 1968 года (поправьте меня, кто лучше помнит). Крольчатник стоял точно до конца семидесятых, а как он использовался – запамятовал. Бревенчатый домик, где были куры, переделали под склад одежды, и он долго там находился. А когда снесли конный двор, туда переселили лошадку. Свиней держали очень долго, Вера Драчева подсказала, что до 1991 года – до выхода на пенсию Зои Андреевны Белышевой. Она много лет за ними ухаживала. А дети ухаживали за свиньями примерно до 1962 года – кормили, чистили клетки, выводили на прогулки. С приходом нового директора А. Ф. Шестакова это обязали делать кухонных работниц.
6. Дети
За 65 лет существования детского дома просматривается пять поколений детей по времени их проживания. Первое поколение – военных лет. О нем почти ничего неизвестно. Краткое описание приведено в обзорной главе, в начале книги. Исключение составляет Вениамин Богданов, который условно отнесен к третьему поколению. Второе – поколение 1946–1952 годов. В основном это воспитанники – студенты педучилища. О них подробно написано в 5-й главе. Третье-пятое поколения описаны в настоящей главе. Это выпускники 1950–1960-х; 1970-х и 1980–1990-х годов. К последним относятся и дети «нулевых», но их совсем немного. Мне кажется, нам удалось представить характерный срез жизни всех поколений детей в детском доме.
Выпускники 1950–1960-х годов
Милиционер Вениамин Богданов – детдомовец военных лет
Пишет Вениамин Васильевич Богданов.
«Живу – не наживусь,
Люблю – не налюблюсь,
Пою – не напоюсь,
Горжусь – не нагоржусь
Своей русской землей,
Ее талантами…
Мне 85 лет. Живу по-спартански. Утром встаю в четвертом часу и делаю зарядку – тибетский массаж и тибетская гимнастика, все для позвоночника. Обливаюсь в душе холодной водой. Затем занятия по хозяйству. Завтрак в шестом часу утра, обед в двенадцатом часу дня, скромный ужин в шестом часу вечера. Каждый день пешая ходьба по шесть-семь километров. Одновременно любуюсь природой: весной встречаю первых перелетных птиц, летом слежу за выводками уток и других птиц, а осенью их провожаю. Зимой хожу на лыжах, распутываю многочисленные следы зверей. Хобби: летняя рыбалка, грибы, ягоды, особенно люблю на болоте собирать клюкву, в лесу – чернику. Раньше увлекался охотой, каждый год ездил с друзьями на открытие сезона.
Из спорта люблю плавание, лыжи, шахматы. До сих пор вожу “Ниву”. Большой поклонник и болельщик футбола и волейбола. Занимаюсь общественной работой, вхожу в состав Совета ветеранов войны и труда Осинского района и, конечно, первичной организации ветеранов ОВД. В 3-й школе ветераны организовали Музей истории Осинского ОВД. Устраиваем встречи поколений, совместные спортивные соревнования, отмечаем вместе различные события, связанные с победами нашей Армии. Имею двух внуков и четырех правнуков. Живем дружно, они мне помогают, и я им – чем могу.
Родился в Калининской (ныне Тверской) области, станция Старая Торопа. Весна 1942 года, война, эвакуация. Помню, очень долго везли нас на поезде из Подмосковья до Перми. В Перми длительное время жили на речном вокзале “Пермь I”. Я даже помню, как спали на деревянных сиденьях в зале ожидания. В Осу нас привезли на пароходе. Разместили в дошкольном детском доме № 4, где мы прожили лето и зиму 1942 года. Мы были донельзя «доходные», поэтому нас отправили откармливать в детский дом с. Крылово, где я учился в первом классе. В детском доме № 3 жил и учился во втором и третьем классе, то есть в 1944–1946 годах. По какой-то причине нас снова отправили в Крылово, где я заболел стригущим лишаем (В 1946 году был первый набор воспитанников ОПУ, всех детей распределили в другие детдома – И. К.). Когда отправляли лечиться от стригущего лишая в Соликамск, по ошибке убавили один год. В документах поставили дату 1 мая 1937 года, которую сейчас и отмечаю как день рождения. Из Соликамска попал в детский дом г. Чердынь, где закончил шесть классов. Паинькой не был, сбегал… Затем был направлен на учебу в ремесленное училище № 14 города Красновишерска Пермской области. Здесь проучился два года и получил профессию автослесаря. Ну и поездил в детстве, скажете вы, – но такова была судьба очень многих детей войны.
В. В. Богданов
В ремесленном училище за хорошую успеваемость получил повышенный разряд и по своему желанию был направлен на работу в Осинский район, в пос. Лесной, где проработал два года. В 1957 году был призван в Советскую Армию. В Нижнем Тагиле проучился один год на механика-водителя средних танков. Второй год служил в Омске, где был назначен механиком-инструктором. Водил танки Т-34 и Т-54. В 1959 году нашу часть расформировали, и третий год служил в Миргороде, на родине Н. В. Гоголя.
Демобилизовался с отличной характеристикой и вернулся в пос. Лесной. Был секретарем комсомольской организации, с ребятами построили стадион, выдержав все требования. На стадионе было футбольное поле, две волейбольные площадки, две баскетбольные, беговая дорожка. Помню, было две футбольных команды: “Рваный баллон” – команда шоферов и автослесарей, и “Рваный чокер” – команда трактористов.
По согласованию с руководством района организовал 7-й класс вечерней школы, который и закончил. А чтобы учиться дальше, уехал в Осу, где завершил среднее образование в вечерней школе. В 1964–1965 годах был членом райкома комсомола. За активную работу в комсомоле имею значок Центрального Комитета комсомола, медаль “100 лет ВЛКСМ”. По направлению и рекомендации райкома в 1965 году был направлен на работу в органы МВД, где прослужил 24 года. Окончил Пермский филиал Московской Академии МВД СССР. С 1967 года моя работа была связана с уголовным розыском. За раскрытие резонансных убийств мне было присвоено внеочередное звание – подполковника. Вся моя трудовая и общественная жизнь прошла в Осе и Осинском районе на глазах наших жителей.
Когда я жил в детском доме № 3, почему-то постоянно ощущал себя голодным, хотя нас кормили трижды в день. Помню, как мы первыми открывали купальный сезон на речке Осинке, а летом ходили на берег Камы к “Мачте”, там были пески, и мы целыми днями пропадали на этом пляже. Сейчас это место затоплено. И еще помню луга до затопления, где собирали ягоды, дикий чеснок, там же осинцы проводили праздники и различные мероприятия. Когда жил в других детских домах, всегда мечтал попасть в Осу, в этот райский уголок.
Из воспитателей с любовью вспоминаю Надежду Александровну Волкову. С детским домом № 3 никогда не терял связь. Встречались с ребятами разных поколений на юбилеях, дарил им книги из своей библиотеки, из сада дочери ведрами приносил вишню. А иногда приходилось воспитывать нерадивых пацанов, особенно воришек. Вывел “синдром воспитанника детского дома”: чрезмерная доверчивость, обидчивость, агрессивная реакция на грубость и хамство, доброта».
Люда Патласова
Одна из самых старших воспитанниц детского дома с интересной судьбой, в августе 2021 года справила юбилей – 75 лет!
Людмила Петровна пишет о себе: «Родилась в г. Краснокамске Молотовской области. Мать скрылась, и в возрасте семи лет я оказалась в Осинском детском доме № 1, а затем 13 декабря 1955 года меня перевели в Осинский детский дом № 3, во второй класс. Жила в нем до 1961 года».
Первый зигзаг судьбы – их выпуск был последним, когда была семилетка. После этого перешли на восьмилетку. Выбор профессий большой не предлагали. В. В. Суханевич отвез Люду в строительное училище в г. Губаху, где она получила профессию штукатура. Работала на стройке по специальности.
В 1967 году от девчонок, соседок по общежитию, узнала, что идет набор девушек в армию. Тогда это было в диковинку, не как сейчас, и мало кто отважился. Сама пошла в военкомат и написала заявление. Действительно, в этом году, впервые после войны, был принят Закон СССР «О всеобщей воинской обязанности», по которому девушки в добровольном порядке могли быть призваны на действительную военную службу. Как я понял, это было связано с разгаром холодной войны. По здоровью медицинскую комиссию не прошла, но была настойчива. И в военкомате пошли навстречу – сказали, что уши подлечат в воинской части. Так наша Люда два года и отслужила.
Люда Патласова
Сначала была маршировка (так она выразилась о строевой подготовке), Присяга. Месяц «учебки» и служба в воинской части планшетистом, то есть надо было в реальном времени вести ориентированную по карте динамическую схему расположения самолетов, по которой руководитель полетов в каждый момент может иметь наглядное представление о воздушной обстановке в районе полетов. В основном это были гражданские самолеты. Дежурство длилось сутки, затем двое суток отдыха. Служба Людмиле нравилась.
А еще она познакомилась там со своим будущим мужем и уехала с ним на его родину, в Кемерово, там и живет до сих пор. Вырастила дочь, есть двое внуков. Сначала работала по специальности в ремонтно-строительной бригаде угледобывающего предприятия. Из-за травмы на производстве последующие 22 года, до выхода на пенсию, была грузчиком на складе! Круто!
О детском доме: «Мы не были лентяями. В группе у нас всегда было уютно, чисто. Этого требовали от нас воспитатели Нина Васильевна Гусева и Лидия Михайловна Помелова. Принимали активное участие в общественной жизни детского дома. Собирали металлолом, соревновались звеньями. В ограде ставили большие весы, взвешивали. На доске отмечали, сколько килограммов лома сдало каждое звено.
Была активисткой, принимала участие в художественной самодеятельности. Особенные воспоминания остались от разучивания шуточного танца “Молдовеняска”, когда руки и ноги как бы не слушались, двигались не в такт, и язык мой работал, высовывался, дополняя танец. Забавно! Мы смеялись вместе с нашей вожатой Бабушкиной Р. А.
А как отдыхали в лугах! Вывозили с собой и кроликов. Выбирали площадку с хорошей травой, сажали их, прикрывая большим сеточным ящиком. Когда съедят траву, то переносили их на другое место. Сами собирали ягоды, полевой чеснок. Купались. Было здорово. Прошла уже целая жизнь, но до сих пор поддерживаю связь со своими подругами: Иной Ивановой, Верой Якушенко, Нюрой Осокиной, Фаей Дроздовой. Общаемся с Риммой Александровной. Время, прожитое в детском доме, вспоминается мне только с хорошей стороны. Помню всех работников, которые заботились о нас, порою забывая о своих семьях».
Петя Оглезнев и Люда Новикова
Пишет Петр Павлович Оглезнев:
«Начну с того, что нынешнее отношение к детским домам и их воспитанникам вызывает у меня неприятие. Да, у детдомовцев есть некоторые проблемы, но это не мешает нам быть такими же, как все. Я в детском доме с 5-го класса – так получилось из-за болезни родителей. У меня был родительский дом, но детский дом навсегда остался вторым домом.
В детском доме воспитывался с 6-го по 9-й класс – 1958–1962 годы. Директор Павел Федорович Гусев был строг как к нам, так и к сотрудникам, но человек был справедливый. Завуч Зоя Васильевна Суханевич – по жизни опытная и неконфликтная. Постоянным воспитателем в старшей группе была Нина Васильевна Гусева, она успешно ладила с ребятами, могла помочь с подготовкой к урокам. Помню завхоза Павла Андреевича – заботливый человек. Конюх Павел Николаевич – его я подменял в выходные дни по уходу за лошадьми. Римма Александровна (тогда Бабушкина) к нам пришла пионервожатой в 1960 году, была стройная дамочка, и мы, старшеклассники, воспринимали ее как ровесницу.
Люда Новикова, Петя Оглезнев
Миша Оглезнев
Людмила и Петр Оглезневы с детьми Галиной и Владиславом
Инструктором по труду у мальчишек был Федор Николаевич Алексеев, мастер на все руки – и по дереву, и по металлу. Так что все, кто хотел, могли научиться пилить, строгать, работать с металлом, заточить инструмент. Наши ребята занимали призовые места на областных выставках детского творчества. Девочек учили шитью и рукоделию. Какая семья может этим похвастать? Помню поваров тетю Лизу и тетю Марусю.
У нас были две лошади, и для них заготавливали сено в лугах. Сажали и копали картошку. Были куры, кролики, свиньи. Этим хозяйством заведовал юннатский кружок, которым успешно руководил Аркаша Реутов. На деньги от этого хозяйства, а также за сбор ягод, которые сдавали на пищекомбинат, ребята ездили в туристические поездки по городам страны. Я бывал дома у одноклассников – жили мы не хуже “домашних”!
Один раз в квартал устраивали дни рождения. Накрывался праздничный стол, были подарки, но не помню какие, да суть и не в подарках. Раз в год проходил День Воспитанника, когда в детском доме не было ни одного взрослого, все должности занимали дети. Это было полное самоуправление. Эти дни всегда проходили блестяще.
Летом собирали клубнику в лугах, пока не образовалось море. Ездили за малиной в лес. У детей были спортинвентарь, велосипеды. По выходным учились танцевать, кто хотел. На реке Тулва после окончания учебного года проводились праздники со спортивными соревнованиями между всеми детскими домами. А потом был праздничный обед на природе.
Прошло много лет, но помню почти всех ребят, о которых у меня только хорошие воспоминания. Когда жил в Москве, доводилось встречаться с Иной Ивановой, Симой Запольской, Стасом Дурнициным, Аней Галямовой, Мишей Сюркаевым и многими другими. Аня и Миша умерли рано – проблемы со здоровьем. Со своей будущей женой Людмилой, тогда Новиковой, познакомился сразу, как поступил в детский дом. Она моложе меня на год, и одновременно со мной была направлена в наш детский дом в 4-й класс. Ее младший брат попал в детский дом № 1, а сестра – в дошкольный детский дом № 4.
У меня было два младших брата, и обоих похоронил. Младший, Михаил, попал сначала в Дом ребенка, затем в Гамовский дошкольный детский дом, в 1962 году его направили в наш детский дом, но он скучал по своим воспитателям, плакал, и его отправили в Осинский дошкольный детский дом на год, потом до 8-го класса воспитывался в нашем детском доме. Он трагически погиб в 1998 году в возрасте 33 лет. Со средним братом Валерием, 1948 года рождения, в 1957 году мы попали в Кыновской детский дом. По просьбе отца через год нас перевели в Осу. Меня в детский дом № 3, а брата в детский дом № 2. Наша деревня была на другом берегу Камы, в 30 километрах. Брат стал убегать из детского дома. Судьба его так и не сложилась.
В 1962 году я приехал к матери в Пермь, работал на заводе учеником, а затем электриком. Поступил в вечернюю школу, в 1963 году закончил 10-й класс и поступил в Хабаровское командно-техническое училище. По окончании учебы, в 1966 году, был направлен в Оренбургскую область, п. Ясный – в Домбаровскую ракетную дивизию. В том же году мы с Людмилой поженились и живем-поживаем уже 55 лет. Там, в Ясном, в 1967 году у нас родилась дочь Галина. Перед выходом на пенсию она занимала должность начальника отдела в Центральном таможенном управлении, подполковник таможенной службы.
В 1970 году я поступил в военную академию им. Ф. Э. Дзержинского, а в 1971 году у нас родился сын Владислав. Он пошел по моим стопам – служит в Вооруженных Силах, полковник. Сам я закончил военную службу в 1995 году: был уволен по возрасту на пенсию в звании полковника. Последняя должность – начальник отдела программирования Главного вычислительного центра Генерального штаба МО РФ.
По завершении службы я пожил на малой родине и поработал в школе учителем физики и математики. Сейчас живем в Тульской области: сын купил участок и построил дом, мы с женой на хозяйстве. Все эти годы у нас с Людмилой одна жизнь.
Детский дом был для меня, как уже говорил, вторым домом. Мы всей семьей специально приезжали в Осу, в детский дом. Навещали воспитателей Нину Васильевну, Надежду Александровну и, конечно, Римму Александровну».
Фая Дроздова
Пишет Фаина Александровна Шестакова (Дроздова):
«Я попала в детский дом летом 1959 года из Пермского детприемника. Жила в нем долго, помогала воспитателям следить за малышами. Моя мама уехала в город Добрянку в дом инвалидов, где и умерла в 1960 году. Отец с нами не жил. Он был замечательным столяром из поселка Юг Пермского района. Был любителем “зеленого змия”, промышлял больше рыбалкой. Мной он не интересовался. Своего дома у нас никогда не было. Мама родилась в Перми, где до сих пор живет много наших родственников.
Фая Дроздова
Галя Щербакова
Галя Можара
Мне тогда шел уже двенадцатый год. Сказали, что отправят в самый лучший детский дом, и жить я буду в городе. Я была очень удивлена, что город похож, скорее, на большую деревню.
В детском доме я прожила семь лет, с 1959 по 1966 год. Помню, постоянно что-то рисовала, оформляла. Делала стенгазеты и в школе, в институте. На велосипедах с Владимиром Васильевичем ездили на реку Тулву рыбачить. Всю ночь шел дождь, и мы не спали, а утром пригрело солнышко, и все заснули прямо на берегу. У меня с собой был альбом, и я сделала зарисовки спящих ребят. Не помню, что тогда наловили, но рыбачить я люблю до сих пор.
Люда Орлова
Студенткой, когда мы ездили на Чусовую, я и в походе умудрилась выпустить стенгазету. Довелось оформлять “Книгу почета детского дома”. Часто выпускали сатирические листки “Крокодил” и еще какие-то. Мне запомнился листок, который был посвящен Вере С. Он назывался “Мать-героиня”: Вера сумела получить пять двоек за один день. Были и хорошие листки. Я мечтала стать художником. Врач при оформлении медицинской справки сказал, что с моим зрением художников не бывает. Моя мечта накрылась медным тазом. Позже я поняла, что врач был просто некомпетентным. Уже после окончания института, будучи замужем, сделала попытку поступить в художественное училище. Мне там ответили: “Как же вы будете учиться, у нас тут дети малолетние!” По их рекомендации я писала и в другой город, где было заочное отделение, но ответа не получила. Видно, не судьба…
Когда я приехала в детский дом, я очень скучала по своей родной деревне в Кунгурском районе, ее уже давно нет. Часто плакала. Жила я с мамой на хуторе, росла одна, и меня никто не обижал. Здесь мне пришлось адаптироваться. Я не могла дать сдачи своим обидчикам. Больше всех на меня нападал маленький, худенький Коля Л. Мы ходили в столовую из главного корпуса в административный мимо цветника. Раз девчата пригласили Колю от имени Люды Орловой на встречу в саду, и там ему устроили «темную». Но и это на него не подействовало. Он меня продолжал подкарауливать. Однажды я пошла кататься на коньках, и он подкараулил меня на первом этаже возле туалетов. Пол там был каменный. Я плохо держалась на ногах. И он, как в страшном детективе, пошел на меня с видом Джека-потрошителя. Я схватилась рукой за ручку двери и ударила ногой. Не помню, куда я попала, но с тех пор он от меня отстал. А я поняла, что надо самой защищать себя, а не реветь. Очень тепло ко мне относился Вова Шмелев. Однажды он подарил мне букетик полевых цветов, когда я кормила кроликов… Кролики! Это особая глава в нашей жизни (см. главу “Живность детского дома”).
В 5-м классе у моей подруги Г. случился конфликт с учителем истории. Он ей каждый урок ставил “колы”, а она уже принципиально отказывалась отвечать. Мы решили сбежать из детдома к ее отцу – должна я была поддержать подругу!
Остригли коротко волосы друг другу, чтобы труднее было узнать. Сходили в дошкольный детдом, где она попрощалась со своим братом и сестрой. Пошли на пристань – тогда это далеко для нас казалось. Ждем теплоход “Омик”, который сильно запаздывал. Был уже вечер, нас хватились и начали искать по всему городу. Обнаружили нас Петя Оглезнев с Виталием Садковым и отвели домой. Никто не ругал, но ситуация была чрезвычайной. Директор П. Ф. Гусев допытывался, из-за чего мы убежали. Когда узнал, устроил большой нагоняй этому учителю.
Особое отношение у нас было к рукоделию. Мы не только накидки вышивали на подушки, но и шили костюмы для танцев. Танцевальным кружком руководила Римма Александровна. Репетировали где придется, поскольку в актовом зале была комната для занятий. Репетиции шли до ужина и после ужина. А Римме Александровне мы приносили кусок хлеба из столовой. Репетиции шли, когда не было занятий по швейному делу. Платья в старшей группе мы шили себе сами.
Спортивная команда: Анна Парман, Галя Кокшарова, Люда Орлова, Фая Дроздова, Рая Гинина, Галя Щербакова, Люда Храмцова, Тома Демидова
Чем мы только не занимались! Где-то мы в очередной раз заняли призовое место, и нам подарили оркестр народных инструментов. Нам, всем желающим, вручили балалайки, домры, контрабас, и Юрий Иванович научил играть. Мы даже выступали, но недолго: руководитель уехал в Березники. Еще нас обучали игре на баяне и пианино в музыкальной школе, а меня и на гитаре. Я пробовала играть на всех инструментах. В будущем пригодилось – вела уроки пения в школе. Мы все пели в хоре. Солистами были Люда Новикова, Галя Кокшарова, Галя Щербакова. Пианистом-концертмейстером был Вова Вяткин. Еще у нас был кукольный театр. Руководила им Н. В. Гусева. Играли “Приключения Незнайки”. Леонтьева Ира была Незнайкой, а я Знайкой.
А как мы любили акробатику!!! Люда Орлова, старше нас на год, была лучшей акробаткой – садилась на шпагат, делала “солнце”. Мы ей очень завидовали. Она потом уехала жить на Сахалин, а на 40-летие детского дома приезжала и привозила красную икру. По вечерам, когда воспитатели уходили домой, мы собирались в актовом зале и отрабатывали гимнастические упражнения. Ночная няня сидела в сторонке и смотрела на нас. Это зря не прошло: в 30 лет я, будучи беременной третьим ребенком, вставала на мостик с ног.
Мы “зажигали” не только в детском доме, но и в школе. Благодаря нам, там была хорошая успеваемость, посещаемость и художественная самодеятельность. Помню, в школе в большую перемену в актовом зале были танцы, это помогало нам поддерживать хорошую форму и тонус… Когда Василий Васильевич попросил нас принести на урок анатомии живую лягушку, мы все принесли по лягушке – река же рядом.
В выходные дни проходили танцевальные вечера в Доме пионеров и у нас дома, в актовом зале. Зимой коньки, лыжи, летом – купание, спортивные игры, работа на полях, уборка дров. Мы всегда были заняты. Нам завидовали “домашние” из школы. Однажды мы пожалели их и пригласили на День рождения зимних именинников. Администрация разрешила. Кроме того, у нас же был детский совет, который решал такие вопросы. Было весело.
В зимние каникулы у нас было два праздника, а то и четыре. Новогодняя елка 1 января. Стряпанье пельменей всем коллективом. Затем каникулы протекали за шитьем костюмов к новогоднему карнавалу 9 января. Ездили и на новогодний карнавал во Дворец пионеров в Пермь.
А как мы собирали металлолом и макулатуру!!! Но это уже другие рассказали…
Конечно, как в любой семье, у нас были и неприятные дни. Без этого воспитательного процесса не бывает. Однажды мы отмечали большим концертом день рождения Пионерской организации на стадионе. Пели, танцевали, выполняли гимнастические упражнения. Одна девочка танцевала индийский танец. Римма Александровна принесла ей свою бижутерию. Когда мы вернулись домой, бижутерии не оказалось на месте. Все исчезло. Конечно, никто из наших не мог ее взять, иначе это впоследствии бы всплыло. Римма Александровна и раньше приносила свои украшения. Было очень неприятно. Я это помню до сих пор.
Я уже писала, что очень скучала по своей малой родине. И вот однажды за мной приехала какая-то незнакомая девушка со всеми справками, какие были необходимы для этой поездки. Как она объяснила, моя подруга Оля заболела и отправила вместо себя эту Нину. Денег на дорогу для меня она не привезла. Нина Васильевна, зная, как я хочу съездить домой, отпустила меня с ней и дала на дорогу пять рублей своих. Я после поняла, как она рисковала, отпустив меня. Я съездила домой, отдохнула, родные дали 20 рублей. Нина довезла меня до Перми, но на обратную дорогу у меня денег не было, потому что она их издержала, и я чудом вернулась обратно в детский дом. Был уже конец августа, оказалось, что меня оставляют учиться в девятом классе. Оставили также Галю Щербакову. Остальные уже были устроены. Мы с ней учились во вторую смену, поэтому уже мало участвовали в жизни детского дома.
После школы меня оставляли в педучилище г. Осы, но я жаждала свободы. Люблю животных, поэтому решила идти в сельхозинститут на зоотехника. В Осинском зооветтехникуме посоветовали идти на агрономический, поскольку зоотехников они навыпускали огромное количество. Химию я не любила, агрономию не знала, а случайно стала ученым-агрономом. С благодарностью вспоминаю институт. Уже 50 лет мы, выпускники института, встречаемся каждые пять лет. Несмотря на пандемию, прошлым летом 20 однокурсников собралось. Проработала агрономом всего пять лет, а после в СПТУ в с. Бершеть и работала до пенсии. Сейчас жалею, что не пошла в пединститут, ведь всю жизнь работала с детьми. Преподавала, была заместителем директора по учебно-воспитательной работе, председателем профкома, библиотекарем, вела драмкружок. Везде, где бы я ни работала, у меня было много друзей.
В детском доме при расставании мы давали клятву верности. И да, дружим всю жизнь с Галей Высоцкой (Кокшаровой), Людой Оглезневой (Новиковой). Недавно ко мне в гости приезжали подруги детства Галя Щербакова и Галя Можара – смотрели фото на “Одноклассниках” и вспоминали детский дом, школу. Очень мы благодарны учителям нашей восьмилетней школы № 2 на берегу Камы.
Последний раз я была в Осе в октябре 2014 года. С Надеждой Александровной я встречалась у нее дома еще раньше. Жила она всегда очень скромно.
У меня было трое детей. Сын погиб, его больше нет. Два внука и две внучки. С мужем прожили уже 50 лет. У него большая родня, мы часто встречаемся. Ездим в походы, на рыбалку. Что будет дальше? Знает только Господь Бог! Нам досталось в подарок хорошее время. Мы сейчас понимаем, как счастливо прожили свою жизнь.
Спасибо тебе, Иван, за твой труд! Детский дом вспоминаю с благодарностью. Очень мечтала написать о нашем детском доме и его работниках. Посылаю фотографии, которые у меня есть (прислала бумажным письмом – И. К.). Они все равно никому не будут нужны. Ну, пока все. Столько написать! Это с моей стороны тоже подвиг! Мне уже 74 года».
Галя Кокшарова
«Я, Высоцкая (Кокшарова) Галина Михайловна, родилась в 1948 году. В детском доме жила восемь лет – с 1956 по 1964 год. В настоящее время живу в г. Кунгуре Пермского края.
После окончания Осинской восьмилетней школы № 2 и выпуска из детского дома поступила в ПТУ № 2 г. Кунгура. Работала токарем, вечерами училась в автомеханическом техникуме.
Замужество, семья. Уже имея двух детей, с отличием окончила Пермское педагогическое училище № 1. Работала няней, воспитателем в ясельках, детском саду. В 1988 году окончила Пермский педагогический институт. С 1990 года работала заведующей детским садом № 3. Оптимизация в образовании коснулась и моего детского сада – его закрыли. В 1995 году получила диплом второго высшего образования Московского заочного университета профессионального обучения по специальности “логопед”. Преподавала психологию и этику в лесотехническом техникуме, там же исполняла обязанности заведующей библиотекой. До пенсии и позже, до 60 лет, работала логопедом. У меня двое детей: дочь Людмила и сын Игорь. Моя опора, поддержка, родственная душа – Ниночка (жена сына). Счастье мое, умноженное на четыре, – внуки: Мила, Толя, Коля, Галинка.
Галя Кокшарова
О пребывании в детском доме самые светлые воспоминания. Нас научили учиться, трудиться, стойко переносить жизненные сложности. Мы умели шить, вышивать, строчить на машинках. Даже играли на струнных инструментах. Ухаживали за животными и многое другое.
В 1956 году Оса немногим отличалась от деревни. Осень – грязь, дождь, ветер. Нас, самых маленьких, сажают на телегу, закрывают одеялами. Лошадка подвозит нас к крыльцу школы. О нас заботились, чтобы мы не промочили ноги, не заболели. Запомнилось, что в 1959 году, когда я училась в 3-м классе, нас пригласили на телевидение. Фая Гинина, Света Колчева и я выступали с музыкальным номером.
Первая моя воспитательница – Надежда Александровна Волкова. Добрая, заботливая мама. В первые месяцы ночами я плакала: “К маме хочу!..”. Утром она приходила, брала на руки, как младенца, и уговаривала, давала конфетку. А ведь у нее была не одна я, такая «страдалица».
Г. М. Высоцкая (Кокшарова)
В старших классах нас воспитывала и учила Нина Васильевна Гусева. Образованная, выдержанная, терпеливая. Мы всегда были готовы к школе. Контрольные, самостоятельные работы по математике мы выполняли раньше, чем многие городские дети. Благодаря Нине Васильевне я всегда училась успешно, с легкостью.
Наша неутомимая “зажигалка” – Римма Александровна Нефедова. Пионерская жизнь в детском доме “кипела и бурлила”. С интересом и желанием я выполняла обязанности звеньевой, председателя совета отряда, дружины. А какие у нас были праздники! Римма Александровна готовила с нами костюмы, атрибуты. Учила нас танцевать, стихи читать… Организаторские способности мне привила Римма Александровна. До сих пор поддерживаю с ней связь.
С одноклассницами по детскому дому Фаей Дроздовой, Людой Новиковой и сейчас перезваниваемся, ездим в гости друг к другу. Реже созваниваемся с Раей Г. и Галей Щ. Приезжали к Ирочке Леонтьевой. Всегда ее вспоминаем при встрече – с 2012 года ее с нами нет.
В детском доме я испытала первое чувство влюбленности в мальчика. Но советское “неправильно, стыдно…” и синдром “хорошей девочки” привели меня к комплексу самозапрета: любить, даже дружить с мальчиком нельзя. Леня Ожганов выпустился из детского дома на год раньше меня. Учился в Пермском речном училище. Переписывались с ним несколько лет. Он навещал меня, строил планы. Мне было приятно, но ответить взаимностью боялась. И себе, и ему внушала: “Мы же с тобой брат и сестра”. И до сих пор боль, тоска, вина перед Леней не отпускают меня. Его нет, погиб. Но он наш, он рядом со мной.
Светлая память сотрудникам детского дома, друзьям и выпускникам, коих с нами нет. Здоровья, благополучия живущим!».
Ира Леонтьева
Ирина Сергеевна Леонтьева, в замужестве Меньшакова (03.12.1948 – 10.09.2012), росла в детском доме с 1959 по 1965 год. После выпуска поступила и в 1969 году окончила Осинское педучилище как учитель начальных классов. По распределению уехала в Узбекистан с мужем, который стал главным инженером Каршинского канала. Окончила там педагогический институт, но уже в следующем, 1977, году вернулась в Осу. Работала долгое время учителем начальных классов в ОСШ № 2, была заведующей методическим кабинетом РайОНО. Была счастлива замужем более 40 лет. Две дочери, две любимые внучки, которым посвящала все свободное время.
В детском доме любимым воспитателем была Надежда Александровна Волкова, с которой Ирина поддерживала отношения до ее кончины и о которой всегда вспоминала с добротой. Вспоминает Ирину Леонтьеву ее подруга – воспитанница Галя Кокшарова: «Ирочка обладала обостренным чувством справедливости, совести. Малейшую конфликтную ситуацию могла разрешить, девочек помирить. К нам в класс после серьезной, продолжительной болезни пришла Люда Новикова. На уроках у нее порой возникали проблемы. Ира вставала и пыталась учителю внушить: нельзя так строго требовать с неокрепшей Люды, да еще и в новом коллективе. А как Ира читала стихи! Заслушаешься…»
Ира Леонтьева
Студентка педучилища Ирина Леонтьева – слева
Надо ли говорить, что Ира хорошо училась. Остались приказы, где ее награждают детским телефоном, книгой «Приключения Мюнхгаузена»… Я хорошо помню, что когда я учился в классе третьем-четвертом, каким-то образом еще с несколькими ребятами оказались у нее, студентки, в гостях. Она напоила нас чаем с печеньем и конфетами. Помнится, это был двухэтажный дом, на территории нынешнего музея, который позже сгорел (?)… Может, кто-то удивится – подумаешь, чаем напоила. На это отвечу: для нас это было событием. Это единственный раз в начальной школе, когда меня угощали вне стен детского дома. Потом довелось встретиться с ней в гостях у Риммы Александровны в 2008 году, вспоминали детский дом. Какой-то удивительно светлый и легкий был человек. Искренне благодарю дочь Наталию за помощь в подготовке заметки и за предоставленные ценные фотографии.
Зоя Дульцева зажигает
«Я, Зоя Валентиновна Дульцева (сейчас Игнашина), родилась в д. Климиха Ординского района Пермской области. В Осу я с младшей сестрой Раей попала в декабре 1963 года. Рая – в дошкольный детдом № 4, а я – в 4-й класс санаторного детдома № 3.
Был вечер. Мы с сопровождающей женщиной вошли на первый этаж деревянного здания, как позже выяснилось – в среднюю группу. Меня, уставшую за долгую дорогу, принимала завуч Зоя Васильевна Суханевич. Очень возмущалась: “Так безобразно остригают налысо девочек в этом Кунгурском детприемнике! Неужели нельзя челочку оставлять?” А я в это время боялась одного: в моей школьной характеристике было написано, что “девочка любознательная” – я думала, что это означает: я знаю “любое”. И вот меня сейчас о чем-то спросят, а вдруг я этого и не знаю… Позже мне соорудили головной платочек из марли, так и ходила в нем в школу. В таком же платочке была и моя одноклассница Галя Шестакова, оказывается, она поступила в детдом в ноябре. Позже – вот судьба! – наши дети поженились.
Зоя Дульцева
В этот год я часто ходила к Рае с кем-нибудь из новых подружек. Мы помогали одевать-раздевать малышей на прогулку и с прогулки, играли с ними. Летом Раю перевели к нам в младшую группу, в 1-й класс.
Училась я хорошо, уроки делала быстро, много читала. Моим, а потом Раиным, основным воспитателем был Владимир Васильевич Суханевич. Он привлек меня к спорту. Лыжные соревнования: то мы в самом городе, возле базовой школы, бегали на два километра, то на Кубе – уже на три. Летом – бег, прыжки в длину и высоту…
Галя Шестакова
Поехали на нашем грузовике в Чернушку. Только выехали за Осу, начались поля. Владимир Васильевич остановил машину и скомандовал: “Вон горох, бегите, рвите, сколько надо”. Мы все за борт – нарвали вместе с ботвой, сколько могли унести. Едем, песни поем, горох едим – красота!!! Ехали через Барду, Тюш… На каждой остановке проводили соревнования с местными.
Помню, в этой поездке мы пошли в кино на “Королевство кривых зеркал”, а там в титрах – оператор В. Дульцев. Все наши загалдели: “О! Дульцев! Дульцев! Дульцева, смотри – Дульцев!”. В Осе тоже были Дульцевы – родня, наверное, очень дальняя.
Наша жизнь кипела и бурлила. Мы все время были чем-то заняты. То готовимся к концертам, репетируем песни с Владимиром Васильевичем под баян, разучиваем танцы. Разыгрывали разные сценки. То у нас КВН с детьми из интерната – в Доме пионеров сражались. Я была капитаном. Почему-то мы все были Старики-Хоттабычи. Навертели себе на головы чалмы из штор, приделали носы из папье-маше.
З. Игнашина (Дульцева)
Выступали в сельхозтехникуме, в средней школе, на избирательном участке в День выборов, и не на одном. И по району ездили с концертами. За соревнования, учебу, концерты нас поощряли подарками, поездками по городам России. У меня было столько грамот! Сохранилась грамота и за смотр в ДК. Я пела песню “Выйду в полюшко вместе с солнышком…”, а Владимир Васильевич аккомпанировал на баяне. Тогда жюри выделило мой номер, предложили ехать в Пермь на областной смотр, но почему-то не поехали. Вспоминается День Воспитанника, когда воспитателей не было и мы были «главными». Меня с одноклассником Ваней Филипьевым назначали воспитателями в младшую группу. Очень нравилось с малышами заниматься.
Зимой, классе в шестом, я с девчонками проверяла “слышимость” через снег. Меня зарыли на маленькой площадке в сугроб. Оказалось, все слышно, только глухо. Неожиданно с большой площадки на коньках прикатил Вова Вяткин. Не зная, что я в сугробе, врезался прямо мне в голову. И хотя я была в шапке, боль почувствовала. Меня откопали, кровь течет. Побежали в спальню, чем-то перебинтовали, типа все шито-крыто – боялись, что ругать будут.
Ночью мне стало так плохо, что я громко стонала и всхлипывала. Меня услышала из классной комнаты Фая Дроздова, которая рисовала что-то к Новому году. Подошла ко мне, а я вся в жару, мечусь на голой сетке: матрац, одеяло, подушка – все под кроватью. Не потому, что все сползло. Мы, еще перед этим случаем, решили то ли закаляться, то ли быть йогами, то ли доказать силу воли. Ложились спать мы нормально, а когда воспитатель уходил, прятали постель под кровать и на голой сетке, только под простыней – как хочешь спи. Ну, дурочки! И вот Фая это увидела, испугалась моего вида: я вся в красных крупных волдырях, да они еще и чешутся. Вызвали медсестру, а у меня температура 39° С и рана на голове… С этого мои больничные приключения только начались…
В седьмом классе, в мае, мы на машине приехали на наше поле сажать картошку. Пока ждали машину, которая уехала обратно за картошкой, устроили игру в чехарду. Я так неудачно упала, что сломала руку. Как же Владимир Васильевич ругался: “Устроили тут… Не могут спокойно подождать…”. Отправил меня на этой же машине в больницу, где я провалялась две недели. Вопрос стоял об операции. Хорошо, что директор А. Ф. Шестаков подписал согласие и меня уговорил, хотя я очень боялась, а без нее неизвестно, как бы все срослось. Операцию сделали, поставили “штырь” в руку.
А тем временем и учебный год закончился. И вот ведь – молодость: летом я уже опять на спортплощадке, сначала с опаской, осторожно, а потом почти забыла про руку. Зимой опять на лыжи, рука меня не беспокоила.
Прошел год, впереди выпускной и пеший поход до Кунгура. Владимир Васильевич вдруг вспомнил о моей руке и послал меня в больницу за справкой – можно ли мне идти в поход. Там сказали: “Иди, но после похода – сюда, будем этот “штырь” доставать. Я со страху начала по стенке сползать, но медсестра успокоила: “Это, конечно, операция, но не такая сложная, совсем легкая”. Конечно, весь поход у меня этой новостью был омрачен.
Мы с Владимиром Васильевичем ходили в походы по родному краю. Возле памятников павшим в войну делали остановки. Прибирали вокруг них, отдавали салют. Тогда еще были живы многие ветераны войны, они общались с нами, принимали в пионеры, рассказывали о войне… На выпускной вечер бродили ночью по городу, а утром были уже готовы в поход до Кунгура.
Доехали на машине до пос. Лесной, а дальше пять дней шли пешком! Нас выпускалось восемь человек, но в походе были и ребята младше нас, всего человек 15. Ночевали по школам, где на койках, а где и на полу. Мальчики в одном углу, девчонки в другом. Сами закупали в магазинах продукты и готовили. Я была рослая, крепкая, все что можно тащила на себе. Поэтому и в День Пионерии была знаменосцем. На игре “Зарница”: туда – все экипируются “по полной”, а обратно плетемся – на мне и барабан, и все другое-разное…
В деревнях, где останавливались, играли в волейбол с местными, которые часто и правил не знали. Вечерами возле нас собиралась ребятня, а Владимир Васильевич строго присматривал за нами.
В Кунгуре ходили в знаменитую ледяную пещеру. Вылезли все в глине. Потом через тот тоннель уже никто не лазил. В Кунгуре была интересная встреча с девушками – выпускницами нашего детского дома! Как-то Владимир Васильевич умудрился их собрать, наверное, по телефону созванивался.
До Перми прокатились на электричке с ветерком. В Перми нам пришлось внепланово провести сутки на Речном вокзале. Ночевали в углу. Мы ждали перевода, поскольку денег на билеты почему-то не хватило. Так и помнится этот вечный гул от голосов пассажиров. Но как приятно звучал голос, который объявлял рейсы. Зато потом как помчались на “Ракете” до Осы! Я почти весь путь простояла наверху, не хотелось внутрь спускаться.
После похода меня ждала операция по извлечению “штыря” из руки. Говорят: “До обеда сделаем, и домой уйдешь”, но очнулась я только в девять вечера, привязанная простынями к койке. Больные дети очень охотно и в красках рассказали, как я чудила под наркозом. Бегала по коридору, мне совали ватку с нашатырем под нос, а я размахнулась и этому доктору ударила прямо в его нос, у него очки сломались! Стыдобушка!!! Как потом мне объяснили – “лишка дали наркозу”.
Я позвонила в детдом, и рано-рано утром ко мне пришла подруга с одеждой, с ней мы втихушку и сбежали. Когда шли по улице, на воротах одного дома было много крови: оказалось, муж этой ночью убил жену. После такого я в больницу больше не пошла, а надо же было швы снять! К нашей медсестре тоже не обратилась. Сами намазали зеленкой, и Галя Казанцева – смелая девчонка! – все ниточки выдернула.
В седьмом классе зимой мне стало плохо, тошнило. Лежу в спальне, все приходят со своим диагнозом. Владимир Васильевич ругался, что чересчур много прыгаю с крыши, в снегу валяюсь и ем его. Медсестра Лидия Романовна упирала на то, что организм перестраивается, – расту быстро, он не успевает. А директор: “Неужели отравилась чем-то?” Но его медсестра успокаивала, что одна я отравиться не могла. Кормили нас очень хорошо! На другой день я пошла в поликлинику на обследование, в том числе у меня смотрели глазное дно. Иду обратно, читаю: “Глазное дно БЕЗ патологии”. Опять расстройство. У всех есть, видимо, а у меня нету этой самой патологии…
Как-то к нам пришли супруги-врачи. Они вернулись из Африки, рассказывали о ней, что-то показывали. Помню, шкуру удава растянули от пианино до окна. Мы их встречали небольшим концертом, и я им понравилась. Директор вызвал в свой кабинет и сказал, что они хотят меня удочерить. Мне было 12 лет. А как же сестра Рая? Нет, только меня. Я отказалась. Чуть позже заболело у меня ухо, и они меня на приеме опять уговаривали. Я не согласилась. Конечно, позже очень жалела об этом. Я помню их дом, на втором этаже новая деревянная дверь. Я туда засунула открытку “С Новым годом”, чего-то там написала им. Когда потом оказывалась в поликлинике, очень не хотела встретиться с теми врачами “из Африки”, не знаю почему, стеснялась очень.
Моя подруга Галя Шестакова отвечала за всю живность – кроликов, поросят. Она и поступила в Осинский зооветтехникум. Приехала по направлению отрабатывать три года в мою родную деревню. Жить ее определили к моей тете, а на стене – мое фото из детдома. Так вот мы с ней и встретились снова. Всю жизнь она там прожила, ее не стало в 2006 году.
В том же техникуме училась Тамара Мальцева – неизвестно, где она. Ася Шутова выучилась на водителя трамвая. Валя Антипина должна была учиться в Осе, в педучилище, но рано вышла замуж, родила дочку Ольгу. Через четыре года после выпуска я пришла к ней в гости, а ее свекровь приняла меня за педиатра, и давай рассказывать об Олиной болезни.
Мы с Машей Волковой поступили в Культпросветучилище г. Перми, на библиотекарей. Директором у нас был Владимир Львович Чезарри, сам бывший воспитанник детского дома, фронтовик, работал до этого в Осинском педучилище. Когда мы из училища выпускались, и ему пришлось уволиться.
С Асей и Машей мы и сейчас в друзьях. Наши парни-одноклассники, Ваня Филипьев и Вова Чудинов, учились в ПТУ в Балатово. Раз только мы с ними встретились, прогулялись по Балатовскому лесу. Помню наше удивление, когда они сказали, что их кормят три раза в день. А нас-то ведь нет!
Запомнила, как пришла к Рае в общежитие, когда она училась в училище в Перми. И встретилась там с Владимиром Васильевичем! Он приехал их проведать. Обнял меня, сказал: “Совсем взрослая стала!” Еще бы, мне уж 19 было, меня уж за врача приняли!
Моя жизнь сложилась довольно просто. Я вернулась в свою родную деревню, вышла замуж, прожила с мужем 39 лет, у нас трое детей, пятеро внуков. К сожалению, сейчас вдова, живу в селе Орда. Работала библиотекарем, заведующей клубом, продавцом, почтальоном, телятницей, учительницей, в детском саду на всех должностях. Постепенно, как и в других маленьких деревнях, все позакрывалось. Теперь в Климихе работают только клуб и магазин. Почту возит почтальон из соседнего села несколько раз в неделю. Я четвертый год живу в Орде. О детдоме у меня много хороших воспоминаний, всего не напишешь. Помню очень многих, хотелось бы узнать об их дальнейшей судьбе. И о “домашних” одноклассниках тоже.
Когда мои дети были маленькими, я им рассказывала о своем детстве в Осе. Дочь все время говорила: “Я хочу жить в детском доме”. В 2003 году мы с дочерью специально съездили в Осу. Сходили по той самой дороге к Каме, к нашему любимому месту купания. Плитка тротуарная все та же. Сходили и к школе, по прежней дороге, через сквер, деревья большие теперь. Были у ДК и в других местах. ВОЗДУХ В ОСЕ ТОТ ЖЕ, ИЗ ДЕТСТВА.
Конечно, зашли в детский дом. Походили по территории – лето, никого нет. На кухне были незнакомые работники. Поспрашивала у них о том о сем – они ничего не знают. Нам даже поесть не предложили, я уж не говорю о чем-то бо́льшем. При нас бывших воспитанников встречали совсем не так. Мы уехали в тот же день с незнакомого нового автовокзала. Все так поменялось в Осе, но то, что в памяти осталось, все самое дорогое и что иногда снится, стоит на месте: собор, рядом с ним городская детская библиотека на втором этаже, школа – бывший острог, ДК, бывший кинотеатр “Родина”, универмаг, дежурка. Нынче вот юбилейная дата. Если детдом образовался в 1941 году, значит, ему 80!».
Надя Орлова
«Я, Надежда Петровна Таскина (девичья фамилия Орлова), родилась 05.05.1955 г. (пятерки сопутствуют мне пожизненно) в Краснокамском районе Пермской области. Так уж распорядилась со мной жизнь, что когда мне было пять лет, у нас умерла мама. Разом все рухнуло. Мы были погодки: старшему брату – восемь, среднему – семь и еще одному шесть лет. Кроме среднего брата (его отец оставил с собой), нас распределили по разным детским домам. Это, после смерти мамы, было очередной травмой в моей еще такой короткой жизни. Сначала Мысовский дошкольный детский дом, потом Гамовский, а когда мне исполнилось семь лет, привезли в Осинский детский дом № 3, который на все школьные годы (1961–1968) стал для меня близким и родным.
Надя Орлова в разные периоды жизни
О том, что где-то далеко у меня есть братья, я никогда не забывала. Потихоньку привыкала к школьной жизни, к данным условиям. Я поняла, что о нас заботятся очень добрые люди, которые в буквальном смысле заменили нам мам. Только будучи взрослой, я осознала, какой это сложный труд – отдавать свое тепло, любовь и душу чужим детям, а ведь у всех были свои семьи. Без любви к детям здесь нельзя было работать. На себе я ощущала эту любовь. Ее мне дала моя любимая первая воспитательница – Анна Ивановна.
Училась я хорошо, была очень послушной, немного замкнутой девочкой. Расшевелить меня, раскрыть мои таланты, открыть яркие краски бытия помогла мне тогда еще молодая, веселая наша пионервожатая – Римма Александровна. Вспоминаю первый класс: я после операции лежу в больнице, и она туда же попала. У меня грустное настроение, часто плачу. Римма Александровна со мной начала учить стих “Я у бабушки в колхозе…”, да такой большой, но веселый. Потом долго я гастролировала по деревням с этим стихотворением. После одного из выступлений вижу – бабушка в первом ряду всплакнула, я спросила: "Почему она заплакала, стих-то веселый?" Это теперь, став сама бабушкой, понимаю, что бывают слезы радости. Там же мне подарили игрушку – деда-мороза.
Мы очень часто ездили выступать с танцами, стихами, песнями. Мне нравилось ездить “на гастроли” со старшеклассниками. Они, как старшие братья и сестры, нас опекали. Я выступала в хоре, в спектаклях, которые ставила тоже Римма Александровна. Вот и проявился мой талант, куда-то делась моя замкнутость, я стала раскрываться, как тот бутон, тянувшийся к солнцу, к свету, к новой жизни. У меня стали пропадать комплексы неуверенности.
На протяжении нескольких лет я была председателем Совета дружины. Вносила свои предложения, очень огорчалась из-за плохих поступков наших ребят, радовалась успехам, победам. У нас постоянно были какие-то соревнования, где было стремление побеждать. А ведь за победу и награды были очень достойными. Чаще всего – поездки по городам России: Москва, Ульяновск, Ленинград.
С пятого класса нас, 13 человек, вела строгая, умная, справедливая Нина Васильевна. Я всегда удивлялась, откуда же она все знает. Казалось, не было вопроса, на который она не могла бы ответить. Порой нам не хотелось вечером спать, и мы, лежа на кроватях, заваливали ее вопросами, иногда даже глупыми, не понимая, что смена-то закончилась, ей пора идти домой, где ждала семья. А еще я вспоминаю такой случай. Наш выпускной класс, как победитель в каком-то соревновании, завоевал поездку в Ленинград, о которой мы все мечтали. Нина Васильевна по семейным обстоятельствам не смогла поехать с нами, хотя очень хотела – это же была наша последняя экскурсия. Тогда я и, кажется, еще несколько одноклассников, отказались от этой поездки.
Именно Нина Васильевна помогла мне определиться с дальнейшей профессией. Я с пятого класса мечтала стать воспитателем детского сада. Наш директор, Александр Федорович, уговаривал меня поступать в Осинское педучилище, аргументируя тем, что это рядом с нашим детским домом и можно продолжать даже жить в нем. Наверно, на тот момент я хотела самостоятельной жизни, хотя одновременно и побаивалась этой самостоятельности. Моя мечта сбылась. Пройдя конкурс, я поступила в Пермское дошкольное педучилище, где тоже очень повезло с педагогами. Успешно закончив учебу, всю свою трудовую деятельность посвятила любимому делу, работая в детском саду. Почти 40 лет я отработала воспитателем, немного старшим воспитателем. Для меня всегда были примером мои воспитатели. Я поняла, усвоила главную истину успешной работы с детьми: любить, понимать, видеть в каждом из них личность, никогда не лгать, быть справедливой. Наверно, поэтому меня любили дети.
Детский дом научил меня многому. Он стал мне родным. Каждые каникулы, учась в педучилище, я приезжала сюда за советом, за поддержкой. Это мне помогало, придавало еще больше уверенности. В 20 лет вышла замуж за военного. География проживания расширялась все дальше и больше: Кизел – Урал, Бийск – Алтай, Оломоуц – Чехословакия, Чирчик, Ташкет – Узбекистан, Богданович – Урал. В Богдановиче живем уже более 20 лет. Муж (Виктор Николаевич Таскин) дослужил до подполковника. У нас три взрослые, замечательные дочери, шесть внуков. Я всегда мечтала о большой семье. И вот она рядом со мной уже много-много лет:
Любящий муж, три дочурки, пять внучек и внук у меня.
Что еще нужно для счастья,
Я все получила сполна!
Частые переезды из гарнизона в гарнизон закалили меня. С мужем и одной из дочерей были на юбилее детского дома. Муж тогда очень проникся моим прошлым. А я была надежным и верным тылом нашей семьи, берегла ее, ценила. Наверно, потому, что сама, будучи маленькой, семьи не имела. К сожалению, сейчас я вдова. Но меня опекают, оберегают мои дети и внуки, которые всегда рядом. А в воспоминаниях теплый, родной, далекий и близкий – детский дом дорогой!
Первая любовь у меня была тоже в детском доме. Сейчас вспоминаю о ней с улыбкой. А тогда страдала (первые и последние в жизни перчатки связала), это Вова Кузьмин. Он был старше меня. А ко мне неравнодушен был мой одноклассник Коля Ракутин. Про его чувства при встрече мне рассказала Римма Александровна. Я-то его воспринимала как брата, и не более. Вот такие мы были беззаботные, наивные, смешные…».
Брат и сестра – Леня и Лида Жулановы
Пишет Лида Цаплина (Жуланова):
«1965 год, январь. В детский дом из осинской деревни привезли меня во 2-й класс и брата Леню в 7-й класс. Я жила в детдоме до 7-го класса. В 1970 году мама забрала меня домой. Детский дом я вспоминаю с теплотой. Первой воспитательницей была Анна Петровна Мехрякова – очень добрая женщина. В старших классах был Владимир Васильевич Суханевич.
В детском доме нас многому учили. Сами делали уборку, чистили картошку, мыли посуду. Водили нас по ягоды за Тишково, возили на пароме за Каму по грибы. Летом возили в Кунгур – в ледяную пещеру. Посчастливилось целый год прожить в Евпатории. Не знаю, помнит ли меня наша пионервожатая Римма Александровна, а я хорошо помню, как она готовила праздники, развлечения. Мы разучивали песни, танцы, пьесы. Еще помню, как готовились ко Дню Пионерии: ставили в ведро с водой ветки тополя, чтобы распустились листочки, к ним привязывали цветы из бумаги, которые сами и делали. Это доставляло нам радость!
Лида Жуланова
В первом ряду: Коля Евстюничев, Саша Казымов, Леня Жуланов. Во втором ряду слева – Вова Вяткин
Позже я закончила 9–10-й классы в первой школе в Осе, выучилась в Перми в училище на швею. Работала в осинском ателье два года. В 1983 году переехала жить в д. Кондратово под Пермью. Работала в совхозе на тепличном комбинате, потом в котельной аппаратчиком. Сейчас на пенсии. Замужем, двое детей и трое внуков.
Леня прожил в детском доме всего полтора года. Он целыми днями пропадал в столярной мастерской, где делали стулья и даже комод. Потом в училище в Перми обучался на каменщика. Отслужил в армии. Работать по профессии не стал, а нанялся матросом на катер. Через несколько лет уехал в Ташкент и жил там до перестройки. Когда русские стали уезжать, завербовался на Север и прожил там шесть лет. Во второй половине 90-х, помотавшись по стране, приехал ко мне в деревню – кровь позвала. Работал столяром-плотником – пришел к тому, с чего начинал. Леонид был хорошим человеком, добрым. Ушел рано, в возрасте 58 лет. У него осталась семья – две дочери и пять внуков».