Центральную часть занимал протяженный кухонный остров. Между черными мраморными плитами была вставлена керамическая варочная поверхность, над ней нависала вытяжка из нержавеющей стали. На трех арочных окнах в противоположной к входу стене были опущены жалюзи. Пол был покрыт глянцевой черно-серой плиткой. Кухня выглядела совершенно новой и напоминала скорее выставочный павильон, где взгляду не за что было зацепиться. Поэтому куча грязной посуды возле мойки особенно бросалась в глаза. Два бокала для вина, стопка тарелок и кастрюли.
– Нужно вымыть посуду, – распорядился мужчина.
Катрин тотчас бросилась исполнять поручение. Подошла к мойке, выдвинула нижний ящик и достала пластиковую бутылку с моющим средством, щетку на длинной рукоятке и белое полотенце. Затем пустила воду. Струя из массивного, в чем-то даже нелепого крана почти не издавала шума.
– Шевелись! – прикрикнул мужчина и ткнул Яну под ребра.
Она вздрогнула и шагнула вперед.
Катрин подала ей полотенце. Яна была до того огорошена, что просто взяла его, словно это было в порядке вещей, мыть посуду на кухне своего похитителя.
Катрин повернула маленькую задвижку, перекрывая слив, и вода стала наполнять каменную мойку.
– Нет! – резко окрикнул ее Хозяин. – Сколько раз я тебе говорил? Мы не моем посуду в стоячей воде. Это омерзительно.
Катрин торопливо открыла слив, чтобы спустить воду.
– Простите, – проговорила она и втянула голову в плечи, словно ждала наказания.
Яна заметила, что Катрин всячески старалась не смотреть на мужчину, и невольно копировала ее поведение. Как бы ей ни хотелось рассмотреть его внешность, она не осмеливалась оглянуться. И если в подземелье она твердо решила не покоряться и бежать при первой возможности, то после туннеля от этой решимости не осталось и следа. У нее до сих пор дрожали коленки, и от ощущения жуткой тесноты клещами сдавливало грудную клетку. Требовалось еще какое-то время, чтобы окончательно прийти в себя.
Яна решила до поры до времени подчиняться приказам Хозяина.
Катрин налила моющее средство в стеклянную чашку, окунула в него щетку и принялась мыть посуду под струей воды.
Яна взяла у нее вымытую тарелку и вытерла жестким полотенцем. Она чувствовала движение у себя за спиной. Очевидно, Хозяин расхаживал из стороны в сторону, пока говорил.
– Номер Семь, ты здесь новенькая, поэтому оставим безнаказанным все, что было до этого. Но ты должна понимать, что в дальнейшем непослушание повлечет за собой последствия. Испытательный период прошел, и с этого момента для тебя начинается реальная жизнь. Вытирай дальше и слушай.
Яна опомнилась и поспешно взяла у Катрин следующую тарелку.
– Ты здесь, чтобы служить мне, – продолжал мужчина. – Вы обе. Ваша жизнь может быть легкой или тяжелой, это целиком зависит от вас. Номер Шесть должна была всему тебя обучить, но, к сожалению, справилась с заданием неудовлетворительно. Придется ее наказать.
Катрин словно не слышала его и продолжала усердно драить посуду, так что Яна за ней не успевала. После тарелок последовали приборы. Вилки, ложки, ножи.
Яна взяла один из ножей и стала вытирать. Она ощущала на себе взгляд Хозяина и задумалась, каковы ее шансы, если броситься на него с ножом. Физически она явно уступала, да и нож был коротким и тупым. Пришлось бы целиться точно в глаз или горло. К сожалению, не было никакой возможности куда-то припрятать нож. Тонкая больничная рубашка для этого совершенно не годилась.
Спустя несколько минут посуда была вымыта, и когда Яна вытерла и поставила на поднос последнюю кастрюлю, Хозяин сказал:
– Номер Семь, намочи полотенце под краном.
Яна попыталась обернуться.
– Сейчас же! – раздался резкий окрик.
Она послушно подставила полотенце под струю воды.
– Выжми.
Яна снова подчинилась.
– Номер Шесть, развяжи рубашку.
Катрин распустила завязки, стянула робу с плеч и наклонилась, упершись руками в столешницу.
– Номер Шесть должна понести наказание, и я хочу, чтобы ты взяла это дело на себя, Номер Семь. Ты должна хлестать ее мокрым полотенцем, пока я не скажу «хватит». Удары должны быть сильными.
Яна стояла с мокрым полотенцем в руках и не верила своим ушам. Нет, должно быть, ей показалось…
Она тряхнула головой и бросила взгляд на поднос, где лежал нож. Катрин оглянулась на нее.
– Прошу, – прошептала она едва слышно. – Сделай, как он говорит.
– Не буду я этого делать, – сказала Яна.
– Выполняй! – проревел мужчина у нее за спиной, и Яна содрогнулась. Руки сами собой стиснули полотенце. – Если ты этого не сделаешь, мне придется самому, но тогда Номер Шесть пострадает куда сильнее.
Яна и Катрин смотрели друг на друга. Катрин кивнула ей и попыталась улыбнуться. В уголках ее глаз блестели слезы, спина казалась беззащитно голой.
Яна лихорадочно соображала.
Нет, она не могла сделать того, что требовал от нее этот маньяк! Это было ненормально. Но если она откажется, Катрин пострадает еще сильнее…
– Давай же! – внезапно прокричала Катрин, и взгляд ее переменился, стал жестким, требовательным. – Ударь меня, пугливая шлюха! Отхлещи меня наконец!
Это сломило последний барьер.
Первый удар получился вялым. Катрин хоть и вздрогнула, но скорее от неожиданности, чем от боли.
– Сильнее! – потребовал Хозяин. – Или мне взяться самому?
Со второго удара полотенце хлопнуло по голой спине Катрин, третий оставил на коже красную полосу. Яна чувствовала, как по лицу текут слезы. Катрин судорожно цеплялась пальцами за край столешницы. Теперь она вздрагивала под каждым ударом, но держалась при этом на ногах и не кричала.
Яна успела нанести шесть ударов, после чего злость взяла верх над рассудком. Лицо обдало жаром, и рука машинально метнулась к ножу на подносе. Пальцы сомкнулись на рукоятке. Яна развернулась с диким воплем, готовая броситься на мужчину. Но их разделял кухонный остров, так что у Хозяина было достаточно времени, чтобы приготовиться к нападению.
Теперь Яна находилась под властью гнева и страха, так что ей было все равно. Почти ничего не разбирая сквозь слезы, она занесла над головой смехотворный ножик и с воплем устремилась к Хозяину.
Тот вскинул руки, словно отгораживаясь, и отпрянул. Собственно, он как будто и не пытался защититься.
Может, он испугался?
Его поведение лишь подстегивало Яну.
Пора положить конец этому безумию, и пусть для этого ей придется искромсать мерзавца на куски.
Еще три шага… два… Яна занесла нож, чтобы первым ударом нанести как можно больше ущерба.
«Прикончи его, прикончи его», – эхом разносилось у нее в голове.
Яна с криком бросилась вперед.
Днем Лени отправилась в издательство, рассудив, что неплохо бы для начала со всеми познакомиться.
Вивьен предлагала прогуляться по магазинам, но, по крайней мере, от этого предложения Лени сумела отказаться – в отличие от приглашения в ночной клуб. Вивьен была непреклонна, и теперь Лени предстояло познакомиться с ночной жизнью Гамбурга. Уже сейчас при этой мысли у нее сводило живот.
Лени сдалась и больше не пыталась выдумать причину, чтобы никуда не ходить. У нее в этом городе никого не было, так что прикрыться встречей с друзьями не получилось бы. Просто улечься в постель и сделать вид, будто ее нет… тоже вряд ли. Для этого Вивьен слишком уперта. Какое-то время Лени даже подумывала сослаться на месячные, но ей было неловко говорить с Вивьен на такие интимные темы.
Что ж, быть может, ей в этом клубе даже понравится… А если нет, она сможет уйти в любой момент.
Лени постаралась не думать больше о предстоящем вечере и настроиться на свой первый разговор в редакции. Она там никого не знала. Лени разослала резюме по разным издательствам и получила приглашение только от «Нью-медиа». После телефонного собеседования с Хорстом Зеекампом, директором издательства, они договорились о практике. По телефону герр Зеекамп был очень любезен, помог в поисках жилья и несколько раз упомянул, как ему не терпится поработать вместе. Кроме того, он не исключал и дальнейшего ее трудоустройства.
Лени шла вдоль канала. Он постепенно сужался, время от времени его пересекали пешеходные мосты, и плавучих домов больше не попадалось. Утки плескались в воде без всякого стеснения. Лени где-то вычитала, что в Гамбурге, с десятком каналов и множеством мелких проток, мостов было больше, чем в Венеции. Один раз ей на глаза даже попался человек в маленькой желтой байдарке. Он легко скользил по темной глади, пока не свернул из канала в узкий отвод. В этом чувствовалась некая романтика и умиротворение, хоть сама Лени и боялась воды.
Издательство располагалось в старом особняке, украшенном лепниной здании с башней над правым крылом и парковкой. При штате в двадцать пять сотрудников «Нью-медиа» относилось к небольшим издательствам и в год выпускало всего пару десятков книг. Но, по словам герра Зеекампа, у них были большие планы на будущее.
Когда она нажала кнопку звонка, у нее засосало под ложечкой и бросило в жар. Лени терпеть не могла это состояние нервозности, которое возникало по любому, самому ничтожному поводу. В ситуациях особенно волнительных, вот как сейчас, лицо и вовсе покрывалось красными пятнами, так что все знали, как она чувствует себя.
«Без паники, – сказала себе Лени. – Будь как Вивьен».
Она понимала, что их с новой подругой разделяет пропасть и ей никогда не обрести такой уверенности в себе, но, возможно, было бы полезно взять с Вивьен пример.
Дверь открыла женщина средних лет. Лени представилась и узнала имя и должность собеседницы: Эльке Альтхоф, администратор и помощница на все случаи. Эльке тоже подчеркнула, как они рады видеть Лени, и сразу проводила ее на второй этаж к герру Зеекампу.
– Фройляйн Фонтане, какая неожиданность! – поприветствовал он ее.
Это был человек крупного сложения, с лысиной и в элегантном синем костюме. Вид серьезный и в то же время по-отечески приятный. Его рукопожатие было мягким и теплым, и Лени почувствовала, что ей здесь рады не только на словах. Герр Зеекамп предложил ей место на диване и попросил фрау Альтхоф принести чай.