До сих пор Альф сразу отвечал на все вопросы, как будто рад был поговорить. Однако теперь он долго молчал.
– Поначалу нет, ну а потом, как проходили годы, – само собой. Знаешь, что самое скверное? Когда я стану помирать, никого не будет рядом. Придется проходить это в одиночку… и я бы многое отдал, лишь бы получить второй шанс. Да только нечего и думать об этом. Столько лет на улице… нет больше шансов.
– Дрянь, – проговорил Фредди.
– Можно выразиться и покруче… И с каждым днем только хуже. Ты теперь дичь, вот что я тебе скажу. Зазеваешься – так тебя, чего доброго, подожгут подростки, просто потехи ради. Или спихнут тебя в канал и будут глядеть, как ты тонешь. Всякое бывает.
– И все-таки ты спишь тут один?
– Это надежное место. Тут тебя так просто не отыскать.
– Я вот нашел.
– Так это же случайно, верно?
Тут Фредди посетила мысль.
– Если б тебе понадобилось разыскать кого-то среди бездомных, где бы ты искал?
– Ну, обычные места – вокзалы, парки, приюты, где можно поспать и помыться… А почему ты спрашиваешь?
– Так просто.
– Тебя кто-то ищет?
– Не исключено.
– Может, тот тип, который уж два дня как всюду расспрашивает?
Фредди приподнялся насколько позволяло пространство.
– Что за тип?
– Высокий такой, симпотный…
– Он и тебя расспрашивал?
– Да, вчера… или позавчера, уже не вспомню. Спрашивал, не видал ли я высокого тощего парня, в новом черном плаще и с армейской сумкой. Я и не посмотрел… у тебя такая сумка?
– А если так, ты бы меня выдал?
– Вот еще, я не из таких.
– А ты узнал бы его, если б снова увидел? – спросил Фредди.
– Пожалуй. Взгляд у него такой колючий…
– Слушай, я дам тебе десять евро, если сделаешь для меня кое-что.
Из спонтанной мысли начал складываться план, и Фредди вдруг понял, что должен предпринять, чтобы избавиться от своего преследователя. Он ничего не добьется, если будет только прятаться. Лучше нанести ответный удар.
– А что нужно? – недоверчиво спросил Альф.
Фредди задумался, стоит ли рассказывать бездомному правду. Поначалу он решил, что не стоит, но почему, собственно? В конце концов, Фредди ничего не сделал – всего лишь стал свидетелем убийства… И только поэтому сам стал мишенью.
Он собрался с духом и рассказал, как все было.
– Вот же срань, – проговорил Альф. – А ты еще тот неудачник, а?
– Можно и так сказать. Но я не хочу вечно бегать и прятаться. Вот и подумал: если выяснить, где живет этот тип, можно было бы сообщить в полицию…
– Полицию?! Это без меня! Не хочу иметь с ними никаких дел.
– Само собой, анонимно, с телефона-автомата.
– А, ну если так… А почему ты раньше этого не сделал?
– И что я сказал бы? «Здрасте, я стал свидетелем убийства, но не знаю, как выглядит убийца»? Никто не воспримет меня всерьез, а если и примет, это ничего не даст. Но если я назову им адрес, они обязаны будут проверить.
– Да, пожалуй…
– Ну так что, поможешь разыскать этого типа?
– Десять евро?
– Обещаю.
– Ладно, я в деле.
Оглушительная музыка с басами и ритмичным битом заполняла все пространство. Лени ощущала себя в плотной оболочке, из которой невозможно было выбраться. Сама среда в этом клубе была враждебной для человека. Воздуха не хватало, мысли умирали среди шума, едва успев зародиться. Лени словно находилась под действием наркотиков. Она лишь старалась не потонуть в этом море легкомыслия, непристойности и выставляемой напоказ сексуальности.
Два часа назад, когда они с Вивьен пришли, на танцполе уже было не протолкнуться. Извивающиеся тела в раздерганном свете, вскинутые руки, полуобнаженные тела – в особенности девушки, одетые крайне вызывающе.
Лени стояла у мраморной колонны на краю танцпола и со всей удручающей ясностью сознавала, как выделяется на фон остальных. Она единственная пришла в джинсах и не выставляла напоказ ноги и пупок, а ее блузка была застегнута до самого верха, так что полностью скрывала грудь. Среди этих девушек модельной внешности Лени чувствовала себя неуклюжей и толстой. Она с трудом представляла, как следует двигаться под такую музыку – разве что предварительно напиться, что не входило в ее намерения. Утром для нее начинался первый рабочий день в издательстве, поэтому Лени осталась непреклонной, когда Вивьен уговаривала выпить с ней хотя бы шампанского. Лени пила колу, да и та давно согрелась и выдохлась. И все-таки она то и дело отпивала из стакана, потому что ей не хотелось одной идти к бару и заказывать новую порцию.
И все же Лени не могла остаться равнодушной к вибрирующей в воздухе сексуальности. Напротив, она ощущала ее со всей остротой, и ей хотелось быть раскованнее. Почему у нее не получалось просто сбросить свой балласт и вести себя так, словно завтра не наступит? Ведь все эти люди вокруг как-то это делают. Разве у них нет своих проблем и забот? Им не нужно утром вставать на работу?
Конечно, оправдались и худшие опасения Лени. Хоть Вивьен клятвенно обещала не оставлять ее одну, не прошло и двадцати минут, как она затерялась на танцполе с каким-то парнем. Это был тот самый тип в расстегнутой рубашке, которого Вивьен показывала на телефоне. Прежде чем скрыться, Дэвид помахал ей и смерил любопытным взглядом.
С той минуты Вивьен отдавалась новому ухажеру прямо в танце. Лени не могла назвать это как-то иначе. Она прижималась к мужчине, терлась бедрами и тазом о его ноги, выгибала спину и пожирала его похотливым взглядом. Это выглядело, с одной стороны, эротично, а с другой – вульгарно до ужаса. Лени сама на такое никогда не решилась бы. Но всякий раз, когда подруга попадала в поле ее зрения, Лени присматривалась, изучала ее движения и манеру и понимала, что Вивьен делала с мужчинами, как ослепляла их и затягивала в свои сети.
Утром, после того случая по пути в пекарню, и позднее Вивьен показала себя отзывчивой и готовой помочь подругой, совсем не похожей на ту тигрицу, которую Лени наблюдала теперь на танцполе.
Она допила остатки теплой колы. И на этом была достигнута крайняя точка, которую Лени мысленно для себя обозначила. Она больше не собиралась стоять и ждать, когда Вивьен вспомнит о ней. Хоть Лени и сердилась на свою новую подругу и предпочла бы просто убраться отсюда, она все-таки решила разыскать ее и предупредить, что уходит. Обошла танцпол, выискивая взглядом Вивьен, но так и не увидела ее.
В глубине зала располагались тускло освещенные секции. Зоны отдыха, обтянутые искусственной кожей, с круглыми столиками, отделенные друг от друга перегородками. Вивьен оказалась в одной из этих секций. Расставив ноги, она сидела на коленях мужчины, обвив руками его шею, и страстно целовала. При этом ее бедра ритмично двигались. Ладони мужчины скользили по ее спине. Лени не могла разглядеть его лица, но заметила, что на левой руке не хватало мизинца.
Вконец разочарованная, она развернулась и стала проталкиваться к выходу. Вдохнув теплый ночной воздух, чуть не расплакалась. И как ей вообще пришло в голову, будто за столь короткое время можно подружиться с человеком? Такое бывало в книгах и фильмах, но только не в реальной жизни.
Лени огляделась и поняла, что не знает даже, в какую сторону ей идти. В раздумьях, она вдруг заметила человеческую фигуру под козырьком дома. Темнота скрадывала его очертания, капюшон полностью скрывал лицо, и все-таки Лени чувствовала, что он смотрит прямо на нее.
Прочь отсюда, и поскорее! Она сама найдет дорогу обратно, и помощь Вивьен ей не понадобится. Всю жизнь Лени в той или иной мере полагалась лишь на себя, а время учебы в Аугсбурге доказало, что ей не страшны опасности большого города.
Первые десять минут ее подстегивали разочарование и досада, но эти чувства быстро развеялись, и Лени стала понемногу воспринимать окружающий мир. Звуки и запахи, молчание, темные улицы и закоулки, редкие прохожие в сумраке…
На одном из перекрестков Лени остановилась, чтобы сориентироваться. Она озиралась по сторонам, но понятия не имела, где находится. Наверное, где-то в районе Аусенальстер… Однако на глаза не попадалось ничего знакомого. До этого они ехали на такси, и Лени едва обращала внимание на дорогу, потому что была взбудоражена, да и Вивьен болтала без умолку.
Лени достала телефон, запустила карты «Гугл» и ввела адрес, чтобы проложить маршрут до своей улицы. Дорога должна была занять двадцать минут. Лени пошла, следуя указаниям приложения, и так сосредоточилась, что не замечала происходящего вокруг.
Только остановившись у перекрестка, Лени услышала шаги.
Она резко обернулась.
Сзади никого не было. Ни единого прохожего.
Но Лени была уверена, что слышала шаги…
«Какая же ты глупенькая, Простушка-Лени», – упрекнула она себя. И почему нельзя было вызвать такси? Само собой, у нее не было на это лишних денег, но какое это имело значение, если б на нее напали?
Лени решила, что остановит первое же такси. А до тех пор не следовало останавливаться и сворачивать в темные переулки. Сейчас она шла по одной из главных улиц, и хоть машин проезжало совсем немного, сложно было представить, чтобы кто-то напал на нее здесь.
«Не останавливайся», – сказала себе Лени и решительно двинулась дальше.
Сразу вспомнились последние строки ее любимого стихотворения Роберта Фроста, и Лени проговаривала их себе под нос, как это часто бывало, когда ее одолевали страх и одиночество.
А лес манит, глубок и пуст, Но словом данным я влеком: Мне еще ехать далеко, Мне еще ехать далеко[6].
Как и всегда, это помогало удержать страх в узде, потому что строки эти напоминали о давнем обещании, которое Лени дала матери.
Только вот что могли слова против шагов в ночи?
Ничего!
Слова утратили свою силу в тот момент, когда шаги стали приближаться. Внезапно у Лени возникло ощущение, что ее вот-вот кто-то схватит.