– Хорошо, – проговорил служащий и достал бланк из-под стойки. – Имя пропавшей? – Он занес ручку над бланком.
– Вивьен…
– Дальше?
– Я не знаю фамилии, мы знакомы всего три дня.
Взгляд офицера был вполне красноречив.
– Послушайте, – начал он таким тоном, словно говорил со слабоумным. – В Германии взрослые имеют право находиться там, где им хочется, и никто не обязан сообщать о своем местоположении друзьям и даже родным. Вы предполагаете, что вашей подруге грозит опасность?
– Да, я об этом и говорю. Мы живем в квартире убийцы… ну, то есть, возможно, это убийца, потому что он садился в этот белый фургон.
– Не хочу вас обидеть, но вы говорите крайне путано. Давайте присядем, и я запишу ваши данные.
Теперь офицер говорил более участливо, и Лени решила, что уже близка к цели. Он провел ее вдоль стойки, во внутренние помещения участка, открыл дверь в крохотный кабинет и предложил сесть.
Лени назвала свой адрес и место текущего пребывания, после чего попыталась еще раз – насколько возможно, спокойно и конструктивно – объяснить, почему она беспокоилась за Вивьен. Сделать это без упоминаний о Фредерике оказалось совсем непросто.
В конечном счете офицер покачал головой.
– Этого недостаточно, чтобы объявить человека в розыск.
– Почему?
– Потому что вы с этой Вивьен едва знакомы и сами же упомянули, что она отправилась в Амстердам. Она не обязана ставить вас в известность.
– А что, если она никуда не поехала, а была похищена? Не можем же мы оставить всё так, будто ничего не случилось? Свяжитесь хотя бы с хозяином квартиры, Хендриком тен Дамме.
– Давайте поступим так, – начал служащий. – Я внесу ваше заявление в систему, но мы выждем еще двадцать четыре часа. Может, ваша Вивьен еще объявится или выйдет на связь… По опыту могу сказать, что в большинстве случаев так и происходит. В противном случае вы придете еще раз, и мы обсудим дальнейшие действия. Идет?
Лени понимала, что офицер хочет от нее отделаться. Он ей не верил или не воспринимал всерьез, а может, и то, и другое, а Лени устала объясняться. Все было в точности так, как накануне ночью предупреждал Фредерик.
В расстроенных чувствах Лени покинула участок. У нее просто не укладывалось в голове, как такое возможно, чтобы человек пропал средь бела дня, и никто ничего не предпринимал.
Лени поискала Фредерика, но и тот куда-то исчез.
Очередное разочарование…
Может, с самого начала не стоило ему доверять? В конце концов, Лени о нем ничего не знала, и все, что он рассказал, могло быть выдумкой. Не в первый раз она садилась в лужу благодаря своей доверчивости.
Лени отправилась обратно в издательство. Что еще ей оставалось?
Вивьен открыла глаза.
На краткий миг внутри вспыхнула надежда, что все это был кошмарный сон, но затем присмотрелась к обстановке, и ее вновь захлестнул ужас.
Она лежала на широкой кровати, в спальне, совершенно ей незнакомой. Стена напротив представляла собой сплошную зеркальную поверхность, за которой, наверное, располагался шкаф. Остальные стены сияли ослепительной белизной. Единственное окно было закрыто снаружи рольставнями. Настольная лампа возле кровати давала тусклый свет.
Тишина.
Ни единого звука.
Вивьен поднялась и села.
Комната оказалась просторной, с высокими потолками; все выглядело новым и дорогим. Полная противоположность подвалу, где Вивьен очнулась в первый раз.
Подвал? Номер Семь?
Память работала с перебоями, сохранились лишь бессвязные впечатления и ощущения. Как она здесь оказалась? Что произошло?
Ей вдруг вспомнился человек в гидрокостюме, но, как Вивьен ни напрягала память, больше ничего припомнить не удавалось. Словно черная дыра поглотила все ее прочие воспоминания.
Вивьен откинула одеяло и собралась встать, но обнаружила, что совершенно голая. В тот же момент за дверью послышались голоса.
Разговаривали мужчина и женщина. Вивьен не могла разобрать слов, но, судя по интонациям, они как будто спорили.
Дверь вдруг распахнулась. Вивьен вздрогнула и подтянула одеяло до подбородка.
В комнату вошла Номер Семь. Только теперь она представляла полную противоположность той забитой и запуганной пленнице из подвала. На ней были чистые, плотно облегающие джинсы и шерстяной свитер сливового цвета. Длинные волосы ухожены, лицо в косметике, на изящной шее – тонкая золотая цепочка.
Номер Семь закрыла дверь, встала перед кроватью и, скрестив руки на груди, смерила Вивьен взглядом.
– Выспалась? – спросила она с насмешкой в голосе. Улыбка была словно нарисована у нее на лице и буквально кричала, что с этой женщиной лучше быть осторожнее.
– Что… что произошло?
– А ты как думаешь? У тебя поехала крыша. Ты верещала как сумасшедшая, так что нам пришлось тебя утихомирить.
– Вам?
– Ну, скорее мне. Хозяин не умеет обращаться со шприцами. Ты ничего не помнишь?
Вивьен помотала головой.
– Может, это и к лучшему. Мы не хотим повторения представления. С этого момента ты должна во всем подчиняться, или для тебя все это обернется в худшую сторону.
– Но…
– Никаких «но». Вставай. Хозяин ждет тебя.
Вивьен не шелохнулась.
– Встать, я сказала, – Номер Семь повысила голос.
– Я… без одежды.
– Нашла проблему! Я уже видела тебя голой.
Взгляд, которым посмотрела на нее Номер Семь, холодный и непреклонный, заставил ее подчиниться.
Прикрыв грудь руками, Вивьен встала возле кровати.
– Номер Семь в прошлом. С этой минуты можешь называть меня Катрин, – сказала женщина, затем стремительно преодолела разделявшее их расстояние и ударила Вивьен ладонью по лицу.
Вивьен вскрикнула и упала на кровать. Левая щека горела. Пощечина словно прорвала плотину в голове, и воспоминания хлынули на нее неудержимым потоком. Сводчатый зал, узкий канал с чернильной водой и лодка. Тело, замотанное в проволочную сетку. Яна…
– Ага, память возвращается, – произнесла Номер Семь, или Катрин, как она себя назвала. – Я все вижу, милая. Но не стоит бояться. Если будешь делать то, что мы тебе говорим, ничего с тобой не случится. Эта Яна, знаешь ли, с самого начала была непокорной, не хотела соблюдать правила и пыталась настроить нас друг против друга. Она не понимала, что к чему. Думаю, ты не такая, и мы с тобой как следует развлечемся!
Катрин смотрела на нее с нетерпеливой улыбкой.
Вивьен лежала на кровати, прижав ладонь к щеке, и с трудом осознавала происходящее.
– Вставай! – Катрин протянула ей руку.
Вивьен ощутила мимолетный порыв, стремление дать отпор, но боль от пощечины, память о трупе и решительный, брутальный подход Катрин вытеснили это желание. Она взялась за протянутую руку и встала.
Катрин подступила к ней почти вплотную и погладила по щеке. Вивьен почувствовала тонкий аромат дорогих духов.
– Так быть не должно. Во всяком случае, не между нами.
В ее улыбке и взгляде сквозила печаль; Катрин смотрела на Вивьен как на маленького ребенка, которого следовало пожалеть. Потом она вдруг развернулась, подошла к стене-зеркалу и раздвинула громадные створки. Взору открылись полки, ящики и вешалки с одеждой.
– У нас примерно один размер, так что ни в чем себе не отказывай. Выбери что-нибудь поэлегантней, но без крайностей. И я вновь представлю тебя Хозяину. Нас ожидают к ужину, я вернусь через пять минут.
Катрин вышла из комнаты. Вивьен смотрела на дверь, убежденная, что женщина вернется и снова ее ударит, но шаги стали удаляться и вскоре стихли. Несколько секунд Вивьен еще сдерживалась, но затем дрожь прошла по всему телу, ноги стали ватными. Она рухнула на колени перед гардеробом, прижала руки к животу и стала раскачиваться взад-вперед. Всеми силами Вивьен пыталась подавить страх и панику и не дать безумию вновь воцариться в голове.
Впрочем, возможно, это уже произошло. Как иначе объяснить все это? Еще несколько часов назад она думала, что ее, вместе с другой такой же пленницей, держит в плену некий психопат. Теперь Вивьен понимала: это была уловка. Эти двое действовали заодно. И бедная Яна уже стала их жертвой.
И ее ждет та же участь?
А Лени?
Вивьен попыталась выбросить из головы картины с Яной, обернутой в проволочную сетку. Эти мысли затягивали ее в бездну, из которой не было спасения. Чтобы отвлечься, она встала, хватаясь за полки шкафа, и стала прикидывать, во что одеться. В выдвижном ящике нашлось нижнее белье – сплошь кружевное и тонкое, пригодное для соблазнения, но почти ничего не прикрывавшее. В иное время Вивьен с удовольствием носила нечто подобное, но сейчас предпочла бы обыкновенные хлопковые трусы и топ. Однако такого не было, поэтому пришлось надевать то, что имелось.
Она уже влезла одной ногой в джинсы и присмотрела подходящий лонгслив, но потом вспомнила, что сказала Катрин: ей следовало приодеться к совместному ужину. Вивьен подумала о том, чтобы проигнорировать требование, но тогда Катрин, вероятно, снова ее побила бы. Поэтому она отложила джинсы в сторону и выбрала черное облегающее платье. Оно сидело, словно сшитое специально для нее. Конечно, декольте было очень уж откровенным, но Вивьен не стала ничего менять. Быть может, это помогло бы задобрить Хозяина.
Когда вновь открылась дверь, Вивьен еще выбирала туфли. Катрин вошла в комнату, хлопнула в ладоши и одобрительно кивнула.
– Прелестно, – прокомментировала она, – и очень элегантно. Подожди, у меня есть подходящие туфли…
Она открыла крайнюю дверцу шкафа. Эта секция была сверху донизу заставлена женской обувью. Катрин взяла черные туфли на невысоком каблуке и протянула их Вивьен.
– Я сама люблю надевать их к этому платью. Ну же, примеряй скорее, Хозяин теряет терпение.
Туфли немного жали, но Вивьен втиснула в них ноги. Когда она выпрямилась, то заметила во взгляде Катрин странную перемену. В глазах не было прежнего холода и презрения, скорее печаль, как будто ей больно видеть Вивьен в этом платье.