Хозяин ел в какой-то причудливой манере: отправлял очередную порцию в рот, принимался быстро-быстро жевать, точно кролик, потом вдруг замирал, снова жевал и снова замирал. Так повторялось шесть или семь раз, прежде чем он проглатывал. При этом кадык на его тонкой шее почти не двигался.
Катрин доела первой и положила приборы по диагонали на тарелку, нож поверх вилки, так что ручки указывали вправо и вниз. Через мгновение хозяин проделал то же самое.
Вивьен внимательно следила за их действиями, поскольку не хотела, чтобы ее снова побили. Ей потребовалось чуть больше времени, и когда она доела, то положила приборы по примеру Катрин.
Вивьен подняла глаза и встретилась с ней взглядом. Катрин улыбалась, но выражение ее лица оставалось жестким и холодным.
– Было очень вкусно, дорогая, – сказал Хозяин и погладил Катрин по руке.
Она ответила благодарной улыбкой, полной теплоты и любви. Но в ней было что-то еще, помимо симпатии. Высокомерие? Скепсис?
Вивьен не успела разобрать это за ту секунду, прежде чем Катрин заметила на себе ее взгляд.
– Как думаешь, милый, – проговорила та, глядя на Вивьен, – может, нам с Вивьен немного поразвлечься?
– Сразу после еды? – удивился хозяин.
– Почему нет?
– Даже не знаю, на полный желудок…
– Но мы же договаривались. Ты ведь не пытаешься увильнуть?
– Я? Нет… с чего бы. Ладно, давайте поразвлечемся.
Это прозвучало совершенно неубедительно, Хозяин как будто был вынужден уступить, чтобы избежать конфликта.
– Тогда я пойду вниз, буду ждать вас там.
Он несколько торопливо встал из-за стола и вышел из зала.
Катрин посмотрела ему вслед, после чего вновь переключила внимание на Вивьен.
– Пытаешься заглянуть мне в душу?
– Что? Нет… я просто…
– Заткнись! Возьми свою тарелку и вылижи начисто.
– Что?
– Тарелку. На ней слишком много остатков. Нельзя класть ее в таком виде в посудомойку. Вылижи остатки.
Вивьен уставилась на нее. Их взгляды скрестились, точно клинки. Вивьен не желала уступать – ей хотелось продемонстрировать, что ее так просто не сломить и она не позволит вот так себя унижать.
С поразительной быстротой Катрин схватила нож и со всей силы вонзила в столешницу, в сантиметре от ладони Вивьен. На столе даже не дрогнула посуда, но Вивьен отпрянула.
– Вылизывай!
Вивьен взяла тарелку, поднесла к лицу и принялась облизывать.
Из-за тарелки ничего не было видно, однако она слышала, как Катрин поднялась со стула. В следующий миг женщина оказалась у нее за спиной. Вивьен ощутила ее дыхание над правым ухом.
– Твоя молодость и красота тебе здесь не помогут, – прошептала Катрин. – Даже не пытайся что-нибудь выкинуть, если не хочешь оказаться на дне канала.
С этими словами она прижала тарелку к лицу Вивьен. Зубы царапнули по фарфору, ей сдавило нос, и стало нечем дышать. Вивьен извивалась, мотала головой, но не могла вырваться из мощной хватки. Затылок был прижат к груди Катрин.
– Вот так, вылизывай! – кричала она. – Вылизывай, чтобы все блестело, шлюха! А потом мы спустимся в подвал и повеселимся!
– Теперь с тобой хочет поговорить полиция, – сообщила фрау Альтхоф. – На улице стоит патрульная машина. Что ты такого натворила?
Позади нее стоял крупный мужчина с высоким лбом и выдающимися скулами. Потеснив фрау Альтхоф, он показал удостоверение и представился:
– Кернер, отдел по расследованию убийств. – Голос у него был хриплый и усталый. – Лени Фонтане – это вы?
Лени кивнула.
– Где мы можем побеседовать? – Он перевел взгляд с Лени на фрау Альтхоф и обратно.
– Э-э-э… можно и здесь, – ответила фрау Альтхоф.
Лени пристроили в ее кабинете возле окна.
– Благодарю. А теперь попрошу нас извинить. – Полицейский выпроводил фрау Альтхоф, хоть та явно рассчитывала на другое, и закрыл дверь.
Лени, молча наблюдая за происходящим, запоздало поняла, что сидит с раскрытым ртом. Она тяжело сглотнула и постаралась упорядочить мысли.
– Я по поводу вашего заявления, – начал Кернер.
– Весьма… оперативно.
После визита в участок не прошло и двух часов. За это время Лени успела пожалеть, что вообще туда пошла. Мама всегда говорила, что незачем лезть в чужие дела и что если б каждый занимался своими проблемами, времени на всякие глупости не оставалось бы.
За эти два часа Лени пришла к выводу, что ее подозрения в отношении тен Дамме выглядели просто глупо. А теперь к ней вдруг является комиссар Кернер, суровый и напряженный, наводит на Лени страх и недвусмысленно дает понять, что дело совершенно серьезное…
– Ваша подруга Вивьен не объявлялась?
Лени помотала головой.
– Я вынужден попросить вас проехать со мной.
– Куда?
– В Айленау. Где вы сейчас живете.
В этот момент в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в кабинет ворвался герр Зеекамп.
– Что здесь происходит?
Лени наблюдала сцену, словно посторонний наблюдатель. Казалось, все происходит где-то в отдалении: Кернер представился издателю и объяснил, что фрау Фонтане должна проехать с ним. Потому что она для них важный свидетель, и нет, больше он ничего не может сказать, поскольку идет следствие.
– Идемте, фройляйн Фонтане.
Кернер требовательно взглянул на Лени, но та не шевельнулась. С чего бы ей реагировать на картинку?
– Фройляйн Фонтане!
Настойчивый, сильный голос вырвал Лени из транса. Она поднялась со стула. Кернер пошел впереди, и люди в коридоре расступались перед ним, как море перед Моисеем.
– Что случилось? – спросил шепотом Зеекамп.
Лени раскрыла было рот, но Кернер взял ее за плечо и повел перед собой.
– Скажите, фройляйн Фонтане арестована? – спросил Зеекамп.
– Как я уже говорил, мы должны допросить ее в качестве свидетеля.
Перед входом стояли две патрульные машины. Кернер усадил Лени в одну из них и захлопнул дверцу. Лени слышала, как он обратился к людям в форме. До нее долетали слова вроде «обыск», «обвинение в убийстве» и «канал», и ей стало совсем не по себе. Что же она натворила!
Кернер сел рядом с ней на заднее сиденье. Впереди заняла место женщина в форме.
– Сейчас мы поедем в вашу квартиру на Айленау, – объявил Кернер. – По пути расскажите, пожалуйста, еще раз все, что вы рассказали нашему коллеге в участке. И как можно подробнее.
У него был очень пристальный взгляд, проникающий в самое нутро, и Лени задумалась, решался ли хоть один преступник ему соврать. И если решался, насколько это было успешно. Проблема заключалась в том, что ей пришлось бы соврать Кернеру, если она собиралась сдержать обещание, данное Фредерику.
Лени обливалась по́том, пока пересказывала всю историю. Кернер молча слушал. По его выражению трудно было понять, верит он ей или нет.
Времени как раз хватило на историю. Машина остановилась, офицер с переднего сиденья вышла, но Кернер остался и продолжал смотреть на Лени. Догадывался ли он, что Лени рассказала не обо всем?
– Эта записка, которую Вивьен подсунула вам под дверь, она еще у вас? – спросил он.
– Да, наверху в моей комнате.
– Вы не могли бы показать последний пост Вивьен в «Инстаграме»?
– Да, я… ах, нет, мой телефон… ну… упал в воду.
– В воду?
Лени быстро закивала.
– Да, в канал, вчера вечером. Я… так волновалась за Вивьен, что пошла к плавучему дому, чтобы поискать, но ее там не оказалось. И при этом я выронила телефон.
Лени сама почувствовала, насколько неправдоподобно это прозвучало, и Кернер всем своим видом дал понять, что не поверил ей. Он сурово нахмурил брови.
– И в этом плавучем доме проживает герр тен Дамме?
– Во всяком случае, так он сказал.
– На приеме в издательстве?
– Да.
– Во время которого вы заметили, что у него недостает мизинца на левой руке, как у того человека, которого видели с Вивьен в ночном клубе?
– Именно!
– После чего Вивьен написала, что познакомилась с миллионером?
– Об этом я и говорю!
Несколько секунд Кернер смотрел на нее, затем кивнул и вышел из машины. Офицер открыла дверцу со стороны Лени, и ей тоже пришлось выйти.
Особняк за номером 39б по Айленау теперь наводил на Лени страх. Хотелось сбежать подальше. Но вместо этого Лени вошла внутрь в сопровождении Кернера и двух патрульных.
Йенс стоял в комнате Лени Фонтане.
Комната, просторная и чистая, была хорошо обставлена и могла сравниться с номером в отеле. Она даже в чем-то превосходила его, потому что имела определенный шарм в отличие от безликих гостиничных номеров.
– Вот, записка от Вивьен.
Лени протянула ему сложенный пополам листок. Йенс развернул его и пробежал глазами несколько строчек:
Эй, Простушка-Лени, прости, виновата! Увидимся сегодня вечером? Ты не поверишь, познакомилась с миллионером!!! Живет на лодке!!!!
Йенс посмотрел на девушку. Она вновь отвела взгляд. С чего бы? Была ли она просто напугана или лгала ему? Йенса не покидало ощущение, будто девушка что-то недоговаривала. За долгие годы службы и многочисленные допросы неизбежно просыпалось седьмое чувство.
– Миллионер? – спросил Йенс. – Что это значит?
– Ну… Вивьен хочет подцепить богатого мужчину, за этим она и приехала в Гамбург.
«Да, Гамбург подходит для этого как ни один другой город», – подумал Йенс, но не стал произносить это вслух.
– И этот миллионер – герр тен Дамме? Это он живет на лодке?
– Думаю, да. Ничего другого мне в голову не пришло. В том числе из-за его мизинца.
Йенс признал, что девушка весьма наблюдательна и произвела верные выводы из своих наблюдений. Но это еще не значило, что тен Дамме что-то сделал с ее подругой. Конечно, Вивьен могла поехать с ним в Амстердам, в этом была логика. Во всяком случае, в плавучем доме тен Дамме не оказалось, коллеги это уже проверили.
Розария Леоне сменила комнату в пределах города.
Яна Хайгель отправилась в Берлин.