И что теперь?
Любимый ломается под малейшим грузом неприятностей.
Катрин еще не готова была признать, что совершила ошибку, переоценила его, – но была близка к этому. Терпению подходил конец.
– Я не то имела в виду, – сказала она и взяла его за руки. Руки, способные на убийство. Он это доказал. – Вместе мы все преодолеем, слышишь? Потому что мы любим друг друга.
Он кивнул и робко улыбнулся.
– И я знаю, что для этого необходимо сделать, – продолжала Катрин. – Прежде всего нужно избавиться от этой Лени.
Откуда еще можно было позвонить в эпоху смартфонов? Остались ли где-нибудь телефонные будки?
Лени этого не знала. Но решила, что в крайнем случае можно спросить в каком-нибудь заведении или обратиться в ближайшее отделение полиции. Только вот она понятия не имела, где это отделение искать. Поэтому просто пошла в том же направлении, что и в первый день, когда ходила с Вивьен завтракать, – вдоль канала и через улицу.
Навстречу попались несколько человек с телефонами. Практически каждый разговаривал, но Лени не решалась остановить прохожего посреди улицы и попросить позвонить. «Ты должна, – убеждала себя Лени. – Должна пересилить себя, ведь у тебя это только что получилось с Зеекампом».
Навстречу шла женщина с телефоном возле уха. Примерно сорока лет, хорошо одетая, на сгибе правой руки два пакета с покупками, на вид таких легких, что, кроме платьев, в них, наверное, ничего и не было.
– Простите, – окликнула ее Лени.
Женщина взглянула на нее, однако не прервала разговора и не замедлила шаг. Лени оставалось лишь беспомощно смотреть ей вслед.
Так… Главное – не сдаваться. Кто сказал, что получится с первой же попытки?
Но было поздно, на улицах стемнело, и народу оказалось не так уж много. Обращаться к мужчинам Лени не хотела, поэтому она просто шагала, пока навстречу не попалась группа девочек-подростков, которые непринужденно и весело болтали и попутно поглядывали в свои смартфоны.
– Простите, пожалуйста, – обратилась к ним Лени, громче, чем до этого к женщине. – Мне нужно срочно позвонить в полицию. Можно мне воспользоваться одним из ваших телефонов?
Девочки прекрасно все слышали, и невозможно было как-то иначе истолковать ее вопрос, однако они уставились на нее так, словно Лени заговорила с ними на каком-то инопланетном наречии.
– Иди в жопу! – ответила одна из девочек.
Остальные захихикали и двинулись дальше. Одна из девочек обернулась, и взгляд ее был исполнен участия, и все же она не стала отделяться от группы и скрылась вместе со всеми.
Лени готова была расплакаться и, возможно, даже разревелась бы, но в этот момент к ней из-за деревьев вышел молодой человек. Лени до сих пор не замечала его в непроглядной тени. Модная одежда, черные как смоль волосы зачесаны назад…
– Эй, – обратился он к Лени. – Ты звонить полиция? – И показал ей свой смартфон.
Лени была слишком напугана, чтобы ответить сразу.
– Я тебе помочь, – сказал молодой человек и снова показал на телефон. – Вот, номер сто десять. Ты звонить!
Лени взяла себя в руки и отыскала в кармане визитку, которую комиссар Кернер дал ей после их разговора.
– Мне нужно позвонить по этому номеру, – громко и четко, чуть не по слогам, проговорила она и показала карточку. – Это не займет много времени.
– О’кей, о’кей, ты бери. – Молодой человек буквально сунул ей в руку телефон. – Немцы мне помогать, я помогать тебе, – сказал он и улыбнулся, так искренне и участливо, что у Лени потеплело на сердце.
Она взяла телефон и набрала номер с карточки. Кернер ответил после первого же гудка. Девушка взволнованно рассказала ему о белом фургоне, который принадлежал издательству и на котором они с Кристианом Зеекампом ездили закупаться перед приемом. Она также упомянула о финансовом участии тен Дамме в издательстве – и под конец даже решилась рассказать о странном поведении своего шефа.
Лени буквально выдохлась, пока обо всем рассказывала.
– Спасибо вам за звонок, – сказал Кернер. – Вы мне очень помогли. Я завтра же утром этим займусь. Доброй ночи, фройляйн Фонтане. Я свяжусь еще с вами завтра.
Кернер завершил разговор. Лени была разочарована тем, как он все это воспринял. Почему это не взбудоражило его так же, как ее? Он ведь должен разобраться в исчезновении Вивьен!
Лени вернула телефон молодому человеку и поблагодарила его. Иммигрант в ответ просиял. Понимал ли он, о чем шла речь?
– Ты в порядок?
– Нет, ничего не в порядок.
В его глазах, казалось, отражалось ее душевное состояние.
– Тебе надо больше помощь?
Да, ей нужна была помощь, но он не мог ей помочь.
– Вы и так очень мне помогли, спасибо вам большое.
Лени развернулась и пошла прочь.
Несколько минут она просто шла, погруженная в раздумья, и только потом поняла, что идет не в том направлении. Вокруг не было ничего знакомого. Этот город все еще оставался для нее загадкой, и едва ли что-то могло измениться в будущем. Лени огляделась. В какой стороне Айленау? Канала поблизости видно не было.
Лени решила, что после разговора с Кернером пошла в противоположном направлении, и поэтому просто развернулась. Рано или поздно она выйдет к каналу и все будет в порядке.
Прохожих попадалось все меньше, а вскоре люди и вовсе исчезли. Здесь тоже горели уличные фонари, но свет их был тусклым, и черные прогалины между ними наводили на Лени страх. Настороженная и напряженная, она шагала дальше. Когда стало нарастать отчаяние, Лени как будто стала узнавать окружение. Вот это примечательное здание она уже видела прежде, хоть и не могла припомнить, когда именно.
Только когда она встала прямо перед ним, ей удалось вспомнить. Это причудливое строение с башенками по углам привлекло ее внимание, когда они с Кристианом закупались перед приемом. Значит, отсюда недалеко до издательства, а оттуда вернуться в Айленау не составило бы труда.
Когда впереди показалась вилла, где располагалось издательство, облегчению Лени не было предела. Она прибавила шагу и, когда дошла до него, совсем запыхалась.
В окне на втором этаже еще горел свет.
Лени присмотрелась и по движению теней на стенах поняла, что в комнате находились два человека. По всей вероятности, это был кабинет Зеекампа, хотя с полной уверенностью Лени сказать не могла. Впрочем, какое ей дело, до какого времени работал ее шеф?
Лени двинулась было дальше, но в эту секунду кто-то подошел к окну.
Их взгляды пересеклись, а возможно, и нет – все-таки Лени стояла в темноте и едва ли была различима из освещенного помещения. И все же она поспешила отойти и укрылась за кустарником.
Лени узнала женщину у окна.
Это была та актриса, с которой тен Дамме познакомил ее на приеме. Как уж там ее звали?..
– Эллен Лион, – сказала Ребекка и показала на широкий плоский экран на стене в ее гостиной. – Исполнительница главной роли и звезда сериала «Кого мы любим».
– Никогда не слышал, – признался Йенс, разглядывая женщину на экране.
Высокая и красивая, одета со вкусом. Йенс не мог оценить, хорошая ли она актриса. Он узнал о ней всего две секунды назад, и звук трансляции был выключен.
– Неудивительно, – Ребекка усмехнулась. Она лежала на диване, укрытая пледом. – Все-таки вечерняя программа создана для людей с высокой потребностью в романтике.
– И я, по-твоему, не вхожу в эту категорию?
– Нет, не входишь.
Мгновение они смотрели друг на друга, и Йенс вдруг почувствовал странную тяжесть в желудке, как при расстройстве пищеварения. Наверное, все дело в китайской еде, которую он купил по дороге к Ребекке. Две пустые коробки стояли на журнальном столике. Оба они были голодны и набросились на еду, как дикие звери.
– А теперь внимание! – Ребекка вновь повернулась к телевизору. – Собственно, вот почему я тебе позвонила.
Йенс сосредоточился на сцене – по крайней мере, попытался, потому что усталость давала о себе знать. День сам по себе выдался суматошный, потом были два допроса подряд, и последствия пробежки до сих пор отдавались в мышцах. Поэтому когда позвонила Ребекка, Йенс ответил без особого воодушевления, но раздражение длилось недолго. «Кажется, я напала на след», – взволнованно сообщила она, но ничего больше не сказала. И даже во время еды упорно хранила молчание. Должно быть, ей доставляло удовольствие осознание, что она, простая сотрудница в приемной, оказалась на шаг впереди инспектора.
– Что я должен увидеть? – спросил Йенс.
На экране восемь человек сидели за накрытым столом, ели и явно были веселы.
– Сейчас позвонят в дверь; Эллен Лион, хозяйка дома, откроет. Обрати внимание на гостя.
Йенс продолжал внимательно смотреть. И не поверил своим глазам.
– Тен Дамме! – воскликнул он. – Он тоже актер?
Ребекка помотала головой.
– Не совсем. В этих малобюджетных сериалах актерам-любителям часто достаются эпизодические роли. Наверное, и здесь так же. Тен Дамме появляется в этой и следующей серии, по две минуты в каждой, и всё.
– Когда это снято?
– Уже с год как.
– И как же ты умудрилась вспомнить?
Ребекка кивнула на экран:
– Ты взгляни на него. Такого ни одна женщина не забудет.
– Ну да, о вкусах не спорят…
– Ты что, ревнуешь?
Йенс обжег ее взглядом:
– Вот еще.
Улыбка Ребекки была теплой и нежной, а блеск в глазах почти невыносим.
– Если честно, я смотрю его с самого начала, то есть уже лет десять, – сказала она. – Фанатка с первой серии. И сегодня, когда в управлении мне попалась на глаза запись по Хендрику тен Дамме, имя показалось мне знакомым. А когда я его увидела, сразу вспомнила.
– Ладно. – Йенс откинулся на спинку. – Но как нам это поможет?
– Подумай, большой мальчик.
Комиссар напряг мозги, хоть это было непросто. Ребекка продолжала смотреть на него этим вызывающим колики взглядом. А в голове эхом звучало ее обращение «большой мальчик». Поэтому потребовалось время, чтобы сообразить.