Впрочем, за тридцать шагов по коридору его равнодушие несколько поблекло. Сделал, конечно, что хотел, но на что это было похоже? И на кого ляжет тень за подобное поведение секретаря? Разумеется, на господина. Воронье гнездо на голову алларцу, но герцог-то здесь при чем, а ведь именно о нем теперь подумают дурно.
Саннио вошел без стука, зная, что Гоэллон и без того распознает его шаги, а на положенные три удара костяшками пальцев по двери слегка поморщится.
Господин сидел за столом, делая выписки из толстой и ветхой на вид книги. Он едва повернул голову в сторону Саннио, коротко кивнул и приподнял правую руку, показывая жестом "подождите, пока я не закончу". Когда книга была бережно закрыта и помещена в резной деревянный ларец, он кивнул еще раз.
- Рассказывайте, что натворили.
- Собственно, я просто пытался передать письмо лично в руки. Но герцогиня зачем-то пригласила меня в гостиную, и...
Герцог внимательно выслушал всю покаянную исповедь, покивал и слегка улыбнулся.
- Кого вы там так обласкали? Младшего Лебелфа? Пусть считает за честь и гордится, а вы можете забыть этот незначительный эпизод. Вы сказали все верно, он вам действительно не ровня. Он вам, а не вы ему.
- Как это?
- Дело в том, что мы с вами, молодой человек, ближайшие родственники.
- Что?! Какие... - юноша поперхнулся, не договорив.
- Ближайшие. Вы - мой племянник. Сын моего покойного брата Арно.
- Но мы же с вами совсем не похожи! - возопил Саннио, и, только договорив, осознал, что ляпнул очередную глупость.
- Да: и статью, и мастью вы пошли в мать. Вы не пробовали поглядеться в зеркало вместе с Альдингом? Попробуйте на досуге - зрелище весьма убедительное.
- А он мне кто?
- Родственник, причем по обеим линиям. Не самый близкий, впрочем, но сходство налицо. Я бы даже сказал - на лицах.
- У меня была мать?
- Вы что, в ваши неполные восемнадцать все еще думаете, что детей приносит Мать Оамна после молитвы? - Гоэллон склонил голову набок и с деланным интересом уставился на Саннио. - Разумеется, у вас была мать. Да сядьте вы, а то упадете чего доброго.
Парень уселся, а точнее - рухнул в кресло, потом без спросу схватился за кувшин с вином, налил себе полную кружку и залпом выхлебал ее, не разбирая вкуса. Герцог одобрительно покивал, и Саннио налил себе еще. В голове у него творилась сущая сумятица, которую нужно было залить чем-нибудь горячим и крепким.
- А... а как вы узнали... дядюшка? - Обращение заставило вспомнить поездку на север и все хорошее, что тогда было. Он-то думал, они притворяются, чтобы сохранить инкогнито, а на самом деле... ничего себе!
- О, это на редкость глупая и забавная история. Только три года назад я нашел в себе силы разобрать архив, оставшийся от брата...
- Почему? - изумился Саннио, хотя еще мгновение назад ему казалось, что запас удивления на ближайшие девятины безнадежно иссяк.
Герцог Гоэллон, у которого на что-то не хватает сил - и на что, на сортировку писем давно умершего брата? Странное дело.
- Саннио, вас интересует мое прошлое или ваше?
- Ну...
- Понятно, - с улыбкой кивнул герцог. - Но все-таки с моим мы пока что погодим. Разбирая архив, я нашел некое нераспечатанное письмо, подписанное весьма лаконично: "Твоя Одри". Содержание его было весьма двусмысленным, прочитать его можно было по-разному, но мне показалось, что неприятный сюрприз, о котором писала девица Одри - это ребенок. Искомая девица Одри явно принадлежала к благородным людям, на это указывал и стиль, и почерк, но поначалу более ничего понять не удалось. Из какой она семьи, хотя бы из какой земли? Многое пришлось вспоминать, сверяться с записями управляющих... За несколько девятин до смерти брат зачастил в Литу. Я предположил, что девица Одри и была тем маяком, что, говоря языком поэтов, манил его корабль к своему берегу. К моему разочарованию, во всей Лите не нашлось записей о девушках с именем Одри, находившихся в подходящем возрасте... Если уж вы завладели кувшином, так налейте и мне.
- А? - встрепенулся Саннио, потом сообразил, что ему сказали.
После паузы герцог продолжил:
- В общем, мне пришлось потрудиться; в конце концов оказалось, что девица с эллонским или алларским именем была записана в церковных книгах весьма иначе: Эудрейд. Одри ее называл мой брат. Девица эта, уже побывавшая замужем и сменившая фамилию, да и не девица вовсе, а почтенная вдова, в конце концов нашлась. В монастыре Милосердных сестер, где она, среди прочих обетов, приняла полный обет молчания. На все эти поиски и на получение для сестры Эудрейд временного разрешения от обета лично от патриарха ушло довольно много времени. Получив свое разрешение, почтенная монахиня соизволила сообщить, что тайно родила младенца, который получил при принятии в лоно Церкви имя Алессандр, а далее отдала его служанке, чтобы та отвезла ребенка в приют...
- Алессандр? Как маршал?
- К сожалению, именно так. К сожалению даже не потому, что мне придется в своем доме терпеть тезку этого бездаря от фортификации, а потому, что ни в один приют Литы, Саура, Эллоны или Алларэ в названный год не привозили ни одного младенца с подобным именем. Предполагать, что ретивая служанка увезла новорожденного куда-нибудь в Кертору, было нелепо... и я был сильно озадачен. Загадка разрешилась просто. Служанка эта ведала грамоту с пятого на десятое, да еще и была родом из Къелы, а потому ребенка называла привычным ей образом: Сайно. Приютский же писец... о, это целая драма, - оказался вообще огандцем, раскаявшимся ноэллианским еретиком... Вы улыбаетесь, да? Чем дальше, тем больше похоже на дурной роман?
- Романов я не читал, - вздохнул Саннио. - Но на представление жогларов уже похоже. Обхохочешься...
- В общем, этот раскаянный писец, вразуми его Сотворившие так больше не делать, если моего внушения не хватило, снабдил вас приятными его слуху именем и фамилией, даже не позаботившись записать, как ребенка назвала та служанка. Так и появился на свет Саннио Васта. Васта - это такой городок на юге Оганды, и на местном наречии - "счастье". Так вот, Счастье вы мое, в результате, я разыскал вас в школе мэтра Тейна. Достаточно было поглядеть на вас из окна, чтобы убедиться, что потеря обнаружена. Вы действительно похожи и на свою мать, и на моего брата. Это было уже год назад, и я не стал забирать вас из школы, решив, что законченное обучение вам не повредит...
- А моя мать... она жива? - Саннио с трудом дождался паузы.
- Да, если никому не пришло в голову разорить монастырь Милосердных сестер в Лите. Но, боюсь, вам придется общаться языком жестов. Сестра Эудрейд крайне строго соблюдает обеты... - Гоэллон криво усмехнулся. - В общем, происхождение у вас самое что ни на есть благородное: мать из Свенлингов, отец из Гоэллонов. Правда, существует некоторая заминка с легитимностью этого союза. Попросту говоря - вы бастард, пока что не признанный ни одним из родов.
- Я что, - вытаращил глаза Саннио, до которого вдруг дошло кое-что ошеломляющее. - Еще и правнук короля Лаэрта?!
- Ну, если я его внук, и ваш отец был его внук - то, надо понимать, вы именно правнук. Другого слова для обозначения сына внука еще не придумали, - развел руками герцог. - А также двоюродный племянник нынешнего короля, троюродный брат наследников и Ларэ, управляющего Энором, помните его?
- Помню, - бездумно, как заводной болванчик, кивнул Саннио. - Герцог, а вы точно не шутите? Вы... умеете.
- Вы имеете в виду, что с меня сталось бы. Ну нет, Саннио, есть пределы и моему остроумию. Все, рассказанное мной - чистая правда. Вы можете убедиться во всем лично, начиная от письма девицы Одри и заканчивая разговором с мэтром Тейном. Займитесь на досуге, если желаете.
- И что мне теперь делать?
- Ничего особенного. Всего лишь спешно изучать все то, что полагается знать единственному наследнику Старшего Рода Собраны, - подмигнул Гоэллон и усмехнулся, как недавно помянутый жоглар, играющий злодея. - Мало вам не покажется, я обещаю. У вас есть всего три года на то, чтобы вызубрить все, что в вашего отца вкладывали, а также и вколачивали розгами, с самого рождения. И, в отличие от секретарских обязанностей, все это вы будете знать назубок, опять же - я обещаю.
- Почему три?
- Когда вы достигнете полного совершеннолетия, то будете представлены королю, как мой официальный наследник. А пока - когда мы избавимся от наших дорогих учеников, вас ожидает церемония признания законным отпрыском рода. Впрочем, вот это, - герцог протянул руку и взял со стола серый бархатный футляр с серебряным гербом. - Я прошу вас носить уже с сегодняшнего дня.
Футляр без предупреждения полетел к Саннио, и тот уже привычным движением взял его из воздуха. Внутри оказалось тяжелое серебряное с чернью кольцо-печатка. Паук, обхвативший лапами свиток.
- Храним забытое, - сказал юноша, кончиками пальцев прикасаясь к кольцу.
- Да, девиз нашего рода, - без обычной иронии ответил герцог. - Даже не могу поздравить вас с тем, что это теперь и ваш девиз. В забытом слишком много того, что лучше не ворошить, да и вовсе не помнить, но наша судьба - знать это. Надевайте кольцо, не надо на него смотреть, это не натюрморт кисти Флаона, - и опять такая привычная... родная, да, конечно, именно так, насмешка. - На средний палец правой руки, вы же правша.
Саннио просунул палец в широкий ободок, поднял руку. В первый миг перстень показался очень тяжелым и неудобным, но стоило шевельнуть кистью, как он словно бы слился с рукой, прирос к коже и стал ее естественной частью. Странно было помнить, что еще час назад, и год назад, и вообще всю жизнь он обходился без увесистой серебряной штуковины на пальце и не чувствовал себя голым.
- По руке... - удивленно сказал он.
- Неужели вы думаете, что я не помню вашего размера? - усмехнулся Гоэллон. - Дорогой мой Алессандр, я все-таки не худший из хиромантов Собраны, и, хоть у Керо есть все шансы превзойти меня, но пока что этого не случилось. Носите кольцо постоянно. Надеюсь, теперь вам не будут досаждать головные боли...