чаи и не только. А обстоятельства смерти его внука Алессандра и Рикарда, а также полковника Эллуа - все они были потомками пресловутых причастных. Эллуа убил старшего Мерреса, Рикард - Эллуа, а герцог Гоэллон - Рикарда. Проклятье сбывается даже против воли самих проклятых - герцог Гоэллон был весьма дружен с внуком генерала Шроста, но Герберт Шрост погиб в дружеском поединке. Или вы думаете, что герцог Гоэллон не дорожил жизнью своей невесты? Она тоже умерла не от естественных причин.
- Вы удивительно хорошо осведомлены о таких подробностях чужих жизней...
- Я потратил на расследование десять лет. Кстати, племянник герцога Гоэллона обращался к тем же архивам, что и я. Сейчас в живых осталось лишь четверо. Герцог Гоэллон, его племянник, старший сын короля Ивеллиона - и король Элграс. Проклятье неумолимо, оно сбывается всегда. Эти четверо или их потомки покончат друг с другом. Это случится внезапно, как всякая насильственная смерть. Золотая династия, связывающая сущий мир с богами, прервется и боги утратят власть над миром. Возможно, лишь на час - но в этот час войдет Противостоящий, а на его стороне вся накопленная им сила. Ее хватит, чтобы уничтожить все и вся...
- Прекратите меня пугать! - взмахнула рукой Кларисса. - Я поняла, чем это грозит. Дайте мне подумать.
Она встала из кресла, взяла чашечку уже остывшего кофе, отхлебнула и поморщилась; потом прошла к окну и уселась на подоконник, глядя на герцога Скоринга, тоже давившегося горькой дрянью. Все звучало так связно, так похоже на правду - даже неожиданная выходка Фиора укладывалась в этот ряд: он сказал, что ему нельзя жениться. Фелида догадалась верно: в браке обычно рождаются дети. Проклятые дети проклятых родителей, обреченные на смерть или убийство.
Брат и сестра герцога Гоэллона, которого когда-то называли Руи-Братоубийцей - вот, значит, в чем было дело. Вот о чем молчали и старуха Алларэ, и сам герцог...
- Откуда вы вообще узнали о проклятии? Сомневаюсь, что Руи откровенничал с вами на этот счет.
- Противостоящий вернулся не один. Он нашел другого бога, а тот обманул его, не желая разрушения. Если он займет место нынешних узурпаторов, то будут отменены не только чудеса, которые так дороги герцогу Гоэллону, но и проклятье. Все, что я узнал - я узнал от него. Он существо совсем иное, он не одержим желанием опекать, сдерживать, отучая думать и принимать решения...
- Хорошо, закончим с богами, - решительно оборвала Скоринга хозяйка, поняв, с чьего голоса поет бывший регент. Откровения высших сил порой очень трудно понять и уложить у себя в голове, но с тем, что проклятье существует и действует, спорить бессмысленно. - Зачем же вам понадобились два государственных переворота?
- Первый - потому, что я решил затеять более крупную игру. Еще до моего рассказа отец хотел свергнуть Золотую династию - представьте себе, чем бы это обернулось? До того он всего лишь хотел разделить страну на несколько частей и стать королем западных земель. - Потомок жадного казначея брезгливо поморщился. - Притязания моего отца сразу показались мне слишком мелкими. Зачем брать лишь часть, когда можно взять все? Потом "заветники" поведали ему, что открывший путь Противостоящему получит власть над всем нашим миром. Я знал, что это обещание лживо, а мир будет разрушен, однако ж, угадайте, какова была цена моих разъяснений по сравнению с подобными перспективами? С еретиками отец связался по моей подсказке - одна из моих ключевых ошибок. Когда отец выслушал обещания "заветников", ему понадобилось сделать так, чтобы они могли свободно проводить обряды, питающие Противостоящего. Одновременно с тем он пытался добраться до кого-то из Золотой династии, отдать его для жертвы. Меня не устраивал план, по которому я должен был править небытием во славу рода Скорингов. Я хочу видеть Собрану существующей, единой и сильной.
- Вы не могли просто остановить отца намного раньше? Вы ведь в конце концов сделали это.
- После смены богов неизбежно воцарился бы хаос, который мог бы уничтожить державу и без высших сил. Мне нужна была возможность провести реформы, и я ее добился. Добился, опираясь на те силы, что у меня были.
- Для чего же вы отдали власть противникам?
- Разве это власть? - усмехнулся Скоринг. - Это уже, госпожа моя, то дело, с которым отменно справится нынешний казначей и прочие господа из королевского совета. Все, что мне было нужно, я сделал.
- И кем же вы желаете быть отныне? Верховным жрецом нового бога?
- Помилуйте, какая чушь! - отмахнулся гость, но губы дрогнули.
- Так чем же вы теперь желаете заняться? Какое дело вам нынче кажется достойным?
- Раньше я хотел быть посредником между нашим миром и соседним...
- Что же изменилось? - Кларисса спрыгнула с подоконника, подошла к креслу, в котором сидел гость и присела на край стола, вплотную к герцогу Скорингу, заглянула в глаза.
То, что пряталось за золотыми искорками в темном янтаре не понравилось ей до крайности.
- Слишком многое пошло не так, как я ожидал.
- Что же именно?
- Это сложно объяснить... - Кларисса поняла, что продолжать нельзя: у нее было слишком много других вопросов, а на слове "будущее" у Скоринга, кажется, была натерта здоровенная мозоль.
Не видел он для себя никакого будущего - и видеть не хотел; но почему же? При этих огромных, едва постижимых уму планах?..
- Хорошо, не объясняйте. Что из случившегося вы устроили самолично? - хотелось понять, сколько же он натворил, следуя колеей своего отца, сколько - пытаясь выбраться из колеи...
- Все.
- Да неужели? - фыркнула Кларисса. Ну не спятил ли бывший регент?! - Разве взрыв дворца и последующая резня - не ваших рук дело?
- Разумеется, моих. Мне нужно было остановить и короля, и отца, и тех его тайных соратников, имена которых мне не удалось узнать.
- А хлебный бунт? А Брулен? Кто же лишил жизни баронессу Брулен и пытался похитить принца? - Кларисса подняла кофейник, желая налить герцогу Скорингу еще кофе.
- Все, что сделал мой отец, он сделал с моей подачи и с моей помощью.
- Да неужели? Фиору вы говорили другое!
- Вы же просили, чтобы я говорил пра... Оу! - правдолюбец, получивший по лбу пустым кофейником - так, что на серебряном сосуде осталась вмятина, - изумленно схватился за голову. - За что, госпожа моя?!
- За то, что ваша ложь куда больше похожа на правду, чем ваша правда!
- Но помилуйте, я же действительно рассказываю, как все было! - Скоринг потер ссадину. - Поставьте сие орудие на стол, на голове я защитных предметов не ношу...
- Простите, господин герцог, - вздохнула Кларисса. - Попробуйте рассказать еще раз. Только не заставляйте меня вспоминать уложение короля Лаэрта.
- О чем вы?
- Если подозреваемый заставляет следователя думать, что он предается самооговору, он должен быть обследован тремя служителями Церкви и двумя медиками, дабы они подтвердили, что подозреваемый находится в здравом уме. Ну где ж я вам ночью консилиум сыщу?! - Человек, который всеми силами пытался остановить понесшую лошадь, но говорит так, словно с удовольствием ехал на ней, направляя по своей воле туда и сюда - либо безумец, либо попросту издевается над хозяйкой.
И если бы он пытался вот так вот, оговаривая себя, перевалить всю вину на отца. Но он же говорит ровно то и так, как думает!
- Кларисса, душа моя, я рассказываю лишь о том, что делал сам и вполне в здравом уме! - возопил скориец. - Я подвигнул отца к устройству заговора. Я навел его на мысль связаться с "заветниками". Я принимал участие в подготовке хлебного бунта, я позволил случиться казням и войне на севере. Отец ухитрился даже организовать покушение на герцога Гоэллона, к счастью, оно не удалось - но вовсе не моими трудами. Ничего не случилось бы, распорядись я полученным знанием разумно. Я не помешал происходящему... - О, да, и собор, где проводилась коронация, он самолично развалил, не иначе...
Госпоже Эйма очень, очень хотелось спросить, на что был бы похож хлебный бунт, если бы гость не принимал в нем участия. Осталось бы от столицы что-то, кроме руин и выгоревшей плеши?
- Вы не дали заговорщикам оружие из того мира, вы так старательно арестовывали эллонских и алларских владетелей, что в Шеннору не попал почти никто, а тех, кто попал - выпустили. Выпустили и тех, кто был арестован по навету вашего батюшки. Верно?
- Да, разумеется - это все вело к распаду страны, а я счел это нежелательным. Мне нужна была единая, крепкая и готовая к тому, что последует за сменой богов Собрана.
- Почему Алессандр Гоэллон не был арестован вместе с Реми по обвинению в организации бунта?
- Отец это планировал, я был решительно против.
- Против взятия заложника из этого рода?! Руи был бы куда сговорчивее, не правда ли?
- Я не видел ни малейшей выгоды в том, что этот молодой человек попадет в руки "заветников", а он бы непременно к ним попал, пока отец был жив. Последовало бы жертвоприношение и явление Противостоящего. Мои планы выглядели иначе. Элграс - тот король, что меня вполне устраивает, а алларско-эллонской коалиции можно доверить исполнение моих замыслов. Начать реформы они не способны, но смогут их продолжить.
- Чума на вас, - вздохнула Кларисса. - Вы безнадежны! Ладно, я уже усвоила, что вы все делали по своему желанию и для своей выгоды. Так что на самом деле произошло между вами и Реми?
Вопрос этот мог стоить жизни; но рискнуть стоило. Прошлые объяснения удовлетворили женщину лишь отчасти. Слишком разумно они звучали, к тому же герцог Скоринг тогда солгал; пусть в мелочи.
- Я попробовал с ним договориться. Он не стал слушать. Я не знал, что он... способен на такие вещи, пока не обнаружил себя за столом, выписывающим приказ об его освобождении. Дальнейшее... - гость прикрыл ладонями лицо, и Кларисса недоверчиво уставилась на него, поигрывая кофейником. Что за драма, разыгранная дурным актером?! - Я повел себя весьма постыдным образом. Мне показалось, что именно так он когда-то поступил и с моей сестрой, и с целым рядом других людей - глупость, конечно, но тогда я был уверен, что все сходится... Я приказал пытать его. Потом... потом мне было слишком сложно заставить себя думать о происшедшем. Мне следовало приказать позаботиться о его здоровье так, как положено, но только вспоминая об этом... идиоте, я хотел его попросту убить. Целую седмицу, проклятье... Я совершил то, на что не имел права, я рискнул жизнью ценного заложника, и только потому, что позволил себе примешать чувства к... к делу...