К глубокому возмущению Керо ее наемная охрана не вступилась за ее честь, а присоединилась к ругани - зато теперь северянка с наивным детским удовольствием поминутно поминала змея морского, который обязан был сделать со всем, что голубоглазой победительнице чудовищ было не по сердцу, что-то непотребное.
На вдохновенном "Морского змея в эту чашку!", который посвящался слишком горячему чаю и опрометчивости Керо, отхлебнувшей большой глоток, расхохотались все, включая Альдинга. Тут-то Саннио и разглядел двух ее спутников, доселе скромно сидевших у самого края лагеря. Наемники попадали с бревна от смеха.
Отсмеявшись, Саннио огорченно вздохнул: он пропустил невероятное количество увлекательнейших событий. Винить за это стоило алларца, но он и так имел вид побитой собаки, а грозные взгляды, которые бросала на него супруга, предвещали, что это только начало. Надо понимать, Керо, победившая чудовище, не считала силу достаточно непреодолимой для того, чтобы сбегать от любимой жены и стучать по головам чужих наследников.
- Кто это был, в Храме? - тихо спросил Алессандр у дяди. - Один из тех двоих богов?
- Да, проницательный мой, один из тех, - герцог вздохнул, прикусил губу и покачал головой. - На счастье этой воительницы, не тот, что зовется Противостоящим, иначе уж не знаю, что бы я с ней сделал.
- Почему?
- Понимаете ли, Саннио, с данным существом я рассчитывал побеседовать самолично, - судя по выражению глаз, дядя не шутил и не издевался. - И если бы Керо этой беседе воспрепятствовала, слишком уж многое бы пошло к полюбившимся ей змеям морским. Ни много ни мало - все, что я задумал осуществить.
- Я ничего не понимаю...
- Вы на ноги подняться способны? Способны, как я погляжу, так поднимайтесь, прогуляемся.
Голова кружилась, а ноги казались ватными, пришлось повиснуть на руке у герцога - и это нисколько не огорчало, потому что у Саннио были только два желания: вцепиться в дражайшего родственника покрепче и не отпускать, чтобы опять куда не делся, и устоять на своих двоих, а не плюхнуться на землю. Третье - желание разгадать тайну тайн - по сравнению с первыми двумя казалось не слишком значительным.
Отойдя шагов на пятьдесят, герцог Гоэллон бросил на землю плащ, который нес на сгибе руки, сел и похлопал по свободному месту рядом с собой.
- Конечно же, мне стоило рассказать вам все раньше и целиком, тогда бы ваша доблестная компания не свалилась на меня так неожиданно. Не оправдывайтесь, я знаю, каким ветром вас всех сюда принесло, и для меня это достаточное основание, чтобы не выгнать и вас, и прочих в столицу немедленно, - дядя смотрел вдаль и улыбался, как всегда при серьезных разговорах. Ветер раскидывал волосы по плечам, и герцог то и дело заправлял за ухо прядь. Беспокойное, слишком частое движение... - Я нашел способ избавить вас всех от проклятия. Он, собственно, всегда существовал, да только казался мне иносказанием или чем-то таким, невозможным...
- Опять вы говорите загадками?! - Саннио обиженно ковырнул подсохшую ссадину на виске, по щеке потекла теплая струйка.
Господин и герцог аж зашипел, как раскаленный противень, на который брызнули водой.
- Приложите рукав к ране, немедленно! Где медальон Реми?
- У Альдинга...
- Ох, юные бестолочи!
- Да в чем дело? - всей царапины-то с ноготь, не больше, и то ее уже промыли. Дядя молча подал лист подорожника, уже размятый в пальцах, и уставился на молодого человека, как на преступника. - Вы мне хоть что-нибудь объясните?!
- Вы на меня покричите, покричите еще, - недобрым голосом посоветовал герцог Гоэллон. - Будьте так любезны до вечера не ковырять свои раны и не разбивать коленок, в общем, обойдитесь без кровопролития. Так вот, сегодня же со всей этой отвратительной историей будет покончено. Если, конечно, не случится еще какого-то сюрприза, но я надеюсь, что Керо с ее выходкой исчерпала все случайности до предела и с лихвой.
- За что вы на нее так сердитесь?
- Я? Помилуйте, Саннио, я ей невероятно признателен, но если б вы знали, насколько мы были близки к неудаче... - дядя вздохнул. - Способ мой, понимаете ли, прост и очевиден, и известен каждому доброму омнианцу со младых ногтей...
- Как это?
- Книга Сущего, глава вторая, стих восьмой. Память у вас хорошая, ну?
- "Противостоящий же - Враг от века, Враг грозный и гибелью грозящий, и повергшему его в мощи его дано будет право просить у Сотворивших любую награду, ибо свершится тогда торжество великое и будет мир избавлен от пагубы..." - прочитал наизусть Саннио. - Но это же невозможно!
- Так-так-так... не далее, чем час назад вы не слишком-то спорили с тем, что возможно совершенное Керо, - расхохотался герцог. - Уж не думаете ли вы, что сделанное ей - не по силам мне?
- Я, наверное, никогда не привыкну к тому, что можно - вот так вот, запросто... Это же боги, - наследник развел руками, потом показал пальцем на махину Храма. - Вот такая сила, понимаете? А мы?
- А мы - люди, - резко сказал дядя. - Кстати, не заблуждайтесь на счет этого выдающегося порождения невиданной силы, это не Сотворившие его возвели, а как раз мой будущий собеседник, когда покидал наш мир. Это такой памятник трусости и предательству. Только при служителях Церкви об этом не упоминайте, не поймут.
- Вы меня с ума сведете. Вы столько всего знаете - и молчите!
- Знать - долг нашего рода перед этим миром, Саннио. Хранить то, о чем забыли другие. Знать и молчать, вы поймете, почему, когда прочитаете хотя бы часть книг, которые хранятся в замке Грив. Впрочем, вы можете решить иначе - ваше право, но не раньше, чем станете герцогом.
- Надеюсь, это случится нескоро.
- Вот сегодня же вечером и узнаем, - дядя похлопал Саннио по плечу. - Не вешайте нос, драгоценнейший мой. Скорбеть стоило бы, явись к Керо другое божество и вздумай она произнести над тем, что от него осталось, какую-нибудь просьбу.
- Вы хотите просить о снятии проклятия? Неужели иначе никак?
- Иначе - никак, - отрезал герцог. - Боги не могут нарушать свои собственные законы. Ни одно, ни другое слово нельзя отменить. Пойдемте назад, вам нужно отдохнуть, вы мне еще понадобитесь.
- Правда?
- Разумеется. Если уж от вас никуда не денешься...
На обратном пути Саннио повнимательнее присмотрелся ко всей компании. Альдинг и Андреас тихо беседовали в сторонке, Ханна хлопотала над костром, брат Жан дремал, пригревшись под теплом, которое щедрыми потоками лилось с неба. Эмиль хлопотал вокруг супруги, которая до того скакала резвой козочкой, а теперь сидела бледная и несчастная, двое охранников неловко топтались позади него. Невероятно мирное, обыденное зрелище - путники на привале, и погода тихая, почти летняя, и вообще все как-то подозрительно ладно, словно перед грозой.
А гроза начнется скоро, слишком скоро, и от этого предчувствия тошно на душе...
- Эмиль, забирайте свою супругу и отправляйтесь в гостиницу, - велел герцог. - Не выпускайте ее из постели до утра.
- Я не хочу... - вяло запротестовала Керо.
- Милая моя, ваши желания никого не интересуют. Вы уже проявили всю возможную в вашем положении неосмотрительность. Радуйтесь, что здоровья у вас - на двух молодых кобылок, но перестаньте испытывать судьбу...
Керо с супругом и охраной удалились, Саннио прикорнул подле палатки - внутрь лезть не хотелось, уж больно тепло и свежо было снаружи. Через пару часов его разбудил Альдинг.
- Господин герцог зовет, пойдем, - молодой человек смерил его взглядом. Строгое сосредоточенное лицо, непроницаемая маска. От этого стало еще паршивее, чем раньше. Гагатовые, застывшие глаза смотрели не на приятеля, внутрь себя, словно искали что-то важное - и не могли найти. - Возьми арбалет...
Дядю Саннио даже не сразу узнал - глухой шлем закрывал лицо, из-под плаща и котты проблескивала кольчуга. На поясе меч в старинных ножнах, какие племянник видел только на гобеленах, да и сам герцог Эллонский словно сошел с тех гобеленов - статный рыцарь древних времен, грозный и властный.
Паломники жидкой струйкой тянулись из ворот. Шедшую навстречу компанию никто, кажется, не замечал и с трех шагов. Саннио смотрел на тихих, просветленных людей и гадал, что им открылось там, наверху. Может быть, и вправду где-то там, в самом конце каменного лабиринта есть нечто большее, чем бесконечные пустые коридоры, пещеры с ручейками и темнота? Странное дело, в церкви он не раз чувствовал, что его слышат, что где-то выше, но совсем близко, только потянись, есть Сотворившие. Тепло, ощущение мимолетного, но ласкового взгляда, внимания и даже поддержки - но Нерукотворный Храм, верховная святыня для омнианцев и ноэллианцев, казался средоточием глухой равнодушной пустоты. Никого здесь не было, ни Сотворивших, ни Противостоящего, только тишина, которую не разбивали и звуки шагов. Все семеро шли молча, держались поближе друг к другу. Кажется, Храм угнетал и брата Жана.
Дорога казалась бесконечной. Чувство времени, так редко подводившее Саннио, здесь отказало начисто, и досадным казалось, что нельзя взять с собой огандские механические часы, пусть они и здоровенные, и нести их неудобно. Потом он подумал, что именно такой жизни для всех хотел герцог Скоринг, и передернулся. Всего-то не самое главное из чудес, а уже неприятно. Может быть, мастера придумают не слишком большие часы? Впрочем, об этом уже нет смысла думать - божество бывшего регента приказало долго жить трудами Керо. Интересно было бы взглянуть на герцога, который об этом узнает...
- Вот мы и пришли, - разбил тяжелую тишину герцог Гоэллон, кивая на вход в очередную пещеру. В отличие от прочих, этот был прикрыт дверями; приглядевшись, Алессандр понял, что створки сделаны - вырезаны? выплавлены? - все из того же черного камня, сплетенного в плотную ажурную решетку. - Дальше вы не пойдете. Ждите здесь, и если вместо меня выйдет что-то не то - бейте.
Решетка колыхнулась и вернулась на место, отсекая застывшую безмолвно шестерку от герцога Гоэллона. У Саннио язык прилип к небу, он не мог и пошевелиться, только стискивал ложе арбалета. Тяжелый предмет оттягивал руку, норовил выскользнуть из вспотевшей ладони.