Посторонним же - и Шарлю Готье, и его людям, и тем, кто приезжал вместе с ними, - здесь доверяли весьма условно. Улыбались, обнимались и, по местному обычаю, крепко целовали "дорогих гостей" в обе щеки, но глаз не спускали ни днем, ни ночью. Даже кухонные мальчишки таскали за голенищем сапога длинный тонкий нож, а интересовали их вовсе не только бадьи с водой и тарелки. Брали их не с улицы, а из семейств, входивших в большую семью Павезе, которая, в свою очередь, входила в клан Кампори, а тот - в Семь Кланов.
Такова была вся северная Оганда: жаркое гостеприимство, ослепительные улыбки, щедрые пиршества во дворах в тени олив, - и припрятанные в рукавах ножи, стилеты, кинжалы. Семьи, соперничающие, а порой и откровенно враждующие между собой, тайны, планы, интриги, секреты кланов, секреты в каждом доме из белого камня, окруженного густыми высокими деревьями.
Герцога Гоэллона, кажется, это совершенно не смущало. Он приветливо поздоровался со спустившимся синьором Павезе, немедленно был обозван "приемным отцом прекрасной синьорины, о котором мы слышали столько, что начали уважать уже заранее, а теперь просим нижайше почтить наш дом присутствием", на что только слегка улыбнулся, продолжая обмениваться любезностями в здешней манере, - то есть, расспрашивая о делах, прибылях, урожаях, числе мастерских, членах семьи и их здоровье. Приветствие гостя затянулось почти на час, и это еще означало, что у Лудовико уйма срочных дел, а традиции дома он продолжит укреплять вечером.
От этой непрерывной болтовни, сопровождавшейся бурной жестикуляцией, непривычный человек мог бы сойти с ума, но герцог Гоэллон был терпелив. Он, как и положено дорогому гостю, обошел дом и мастерские, попробовал пять сортов вина и шесть - масла, которым Павезе тоже торговал, кивал, задавал вопросы, выслушивал ответы и, надо понимать, вполне удовлетворил первые ожидания хозяина дома.
- Я извиняюсь, я раскаиваюсь и прошу меня простить, но сейчас у меня нет ни малейшей возможности пообедать с вами вместе. Простите ли вы меня, если мы расстанемся до ужина? - Лудовико махал руками, скорбно улыбался и кланялся, едва только слезу не проронил.
- Разумеется, прощу, синьор Павезе. Признаюсь, мне и самому хотелось бы несколько отдохнуть перед тем, как продолжить знакомство с вами. Я выехал на рассвете...
- Ах, ох, какой стыд, я совсем забыл об этом! - хлопнул в ладоши Павезе. Эмиль усмехнулся - ну да, как же, забыл он. Все это входило в ритуал, который здесь очень чтили: пока гость сам не попросит об отдыхе, его нужно развлекать всеми силами, забыв о любых делах... - Мария! Мария! Проводи гостя и будь с ним любезна!
На выложенной белым мрамором садовой дорожке немедленно показалась высокая суровая женщина в алой блузе и широкой черной юбке. Незамужняя племянница Павезе была слегка горбата и прискорбно некрасива, так что вместо жениха ей достались ключи домоправительницы. По мнению Эмиля, Мария была всецело довольна своим положением: детей она не любила, на мужчин угрюмо ворчала, зато готова была подниматься среди ночи, чтобы решить любой мелкий вопрос по домашним делам, и громко, шумно обижалась, если что-то проходило мимо нее.
- Чего пожелаете? - спросила она. - Обед готовится.
- Молока, если это вас не затруднит.
- Молока-а? - изумилась домоправительница; в доме Павезе все старше пяти лет пили вино, сначала разбавленное, а потом и обычное. - Ну, как скажете. Может, вам еще и черешни?
- Великолепная идея, синьора Мария.
- Синьорина, - буркнула, разворачиваясь, женщина. - Идите с синьором Эмилио, вам все подадут наверх. Комнаты уже готовы.
- Какая прелестно немногословная дама, - подмигнул Эмилю герцог. - Пойдемте...
- Да, к здешним обычаям надо привыкнуть, а еще лучше тут родиться, - ответил Далорн.
- Знаю я одного такого, который только и мечтает здесь родиться, - улыбнулся герцог. - Издали Оганда кажется такой милой страной...
Сейчас Эмиль смотрел, как герцог Гоэллон опустошает здоровенную расписную миску с отборной иссиня-черной черешней, и мучил свою пружину, которую свернул для него один из подмастерьев красильщика. Кувшин с соблазнительно холодным, с ледника, молоком стоял на столе, уже наполовину пустой.
Герцог просит о помощи? Но какого рода помощь ему нужна? Спрашивать отчего-то не хотелось: Эмиль не сомневался, что не сможет отказаться - а сейчас он совершенно, решительно не желал никаких новых авантюр, даже самых заманчивых и даже в обществе Гоэллона. Он покончил с любыми планами и предприятиями, он хотел лишь одного - вернуться в герцогство Алларэ, в родную Лорну. Вместе с Керо. Осесть там, жить с молодой женой, охотиться по утрам, читать вечерами, выходить в море лишь для собственного удовольствия, учить толпу племянников, троюродных братьев и прочих дальних родственников Реми фехтовать, а потом - растить уже собственных детей.
- Герцог, я должен вам сообщить. Я сделал предложение вашей воспитаннице, и она его приняла.
- Эк-кххм... - кажется, Гоэллон подавился очередной ягодой; он отложил миску в сторону и откашлялся, прижимая руку к груди. - Простите?..
- Я собираюсь жениться на Керо, - без церемоний объяснил Эмиль.
- Так-так-так... Это подвиг, достойный большей награды, чем прежние два. Что ж, мои поздравления! Не буду вас ни о чем просить, вы уже сделали для меня куда больше, чем это в силах человеческих.
- А о чем собирались?
- Забудьте. Женитесь и возвращайтесь домой через Кертору и Агайрэ. Готье вас проводит.
- Нет, все-таки - о чем?
- Далорн, простите за интимный вопрос - вы по любви женитесь?
- Само собой! - возмутился Эмиль.
- Тогда ваше желание удрать от молодой красивой невесты не только неприлично, но и необъяснимо.
- Куда это он собирается удирать? - прозвучал от двери подозрительно спокойный голос.
- Керо, вы уж определитесь, входите или уходите, а прятаться за занавесью - не самое изящное решение, - повернул голову Гоэллон. Эмиль улыбнулся: в тоне герцога насмешка тесно сплеталась с искренней заботой.
Северянка прошла в комнату и села в кресло, подобрав пышную юбку. Лицо застыло фарфоровой маской, слишком бесстрастной, чтобы кого-то обмануть. Алларец прекрасно знал, что подобное выражение предвещает бурю, и чем спокойнее держится Керо, тем более интересные вещи предстоит выслушать тому, перед кем она посчитала необходимым надеть эту маску.
- Он никуда не собирается. В любом случае, я его с собой не беру. Не беспокойтесь, прекрасная невеста. Кстати, примите мои поздравления, я искренне рад.
- Благодарю, - вежливый кивок, хрустально звенящий голос. - Я была уверена, что вы обрадуетесь.
Эмиль вздрогнул. Нужно ли понимать это так, что Керо решила выйти за него замуж назло герцогу Гоэллону? Но почему?.. Пружина звякнула и развернулась, острым концом вонзившись в стол.
- Сейчас вас, Керо, весьма превратно поймут, - ответил Гоэллон. - Похоже, уже. Далорн, вы допускаете серьезную ошибку. Керо, вам стоит объясниться самой.
- Эмиль?! - Девушка вскочила, мгновенно сообразив, о чем ей говорят. Судя по всему, между Керо и герцогом давно установилось отменнейшее взаимопонимание. - Это не то, что ты подумал...
- Откуда вы оба так хорошо знаете, что я подумал?
- Догадаться несложно, - пожал плечами Гоэллон. - Керо, извольте же...
- У нас старый спор. Выйду ли я вообще замуж. И... я проиграла. Вот и все.
- Добавлю, что эта юная дама категорически отвергла три весьма достойных предложения. Далорн, вам бы гордиться, а не выдумывать несуществующие поводы для ревности. Кстати, Керо, откройте уж секрет, который вы так долго и тщательно хранили от всех, и от меня тоже.
- Какой еще секрет? - нахмурился Эмиль.
- Что, у меня не может быть секретов? - возмущенно фыркнула девушка. - Ничего себе! Не буду...
- Почему же? - спросил с улыбкой Гоэллон.
- Потому что это глупость... - Керо спрятала в ладони заалевшее лицо.
- Милая моя, а кого из нас двоих вы боитесь удивить очередной своей глупостью? Боюсь, что после ваших похождений в замке Бру это уже решительно невозможно.
Эмиль подумал, что должен вступиться за честь невесты, но желание это было мимолетным; с герцогом он был полностью согласен. Алларец ни минуты не заблуждался насчет того, что за подарок ему достался: дерзкая, упрямая, бесконечно самоуверенная и совершенно безрассудная девица, лишь по насмешке Сотворивших принадлежащая к женскому роду-племени. Такая, которую он искал всю жизнь...
Но еще одно напоминание о недавнем подвиге глупости ей никак не повредит.
- Так все-таки? - усмехнулся он.
- Не буду! Не буду - и все! - топнула ногой невеста. - Герцог, а что случилось? Зачем вам понадобился Эмиль?
- Я же сказал, что никто никуда не едет. Точнее, вы двое едете в Алларэ с Готье и его людьми. Троих я заберу, не обессудьте. Вы передадите письмо барону Кертору и он даст вам дополнительную охрану. Вообще я порекомендовал бы вам задержаться в Керторе до зимы, там сейчас спокойно, как и всегда, впрочем.
- А где неспокойно? - спросил алларец.
- Практически везде, - саркастическая усмешка. - Особенно в столице. Не вздумайте там появляться, Далорн. Вы ведь собирались уйти на покой? Вот и сделайте это сегодня же, раз и навсегда. Покой, впрочем, вам не светит, ибо вы обязаны оберегать вот эту неосмотрительную юную особу.
- Хорошо, - с облегчением согласился Эмиль. - Но все-таки - что случилось?
- Мне нужно доставить одну небольшую неприятность семейству Скорингов. Они перешли границы допустимого в адрес одного из моих подопечных, а я не склонен прощать подобное.
- Что-то случилось с Борианом? - воскликнула Керо.
Эмиль вспомнил рыжего саурского наследника титула и земель, оставшегося круглым сиротой. Кажется, герцог Гоэллон собирался отправить его в Скору; оригинальное решение, нечего сказать, и удивительно - выказанное им возмущение. Все равно, что бросить туго набитый кошелек на дороге и негодовать, когда его подберут.