- Если захочешь, составлю тебе компанию при разговоре. - Фелида Скоринг была старше на два года, и нередко в ее голосе проскальзывало нечто покровительственное, но Ханну это не печалило.
- Не откажусь, - кивнула девица Эйма. - Благодарю тебя, милая!
- Всегда рада тебе помочь, - в ясных глазах точно того же оттенка, что и у господина регента, мелькнула какая-то тень. Ханна отметила это, но повода к расспросам у нее не было.
"До чего хитрющая семейка, - покачала она головой, уходя. - Что регент, что Фелида - вот же осы в меду! Хотя герцог больше походит на шершня, а эта... ох, и удивительная пчелка! В пионах!"
- Должен ли я присутствовать при этой встрече?
- Вы забыли о том, что представляете Эллону, сокровище? Если забыли, так позовите Эвье или Кадоля, они напомнят! И переоденьтесь, представитель! Смотреть тошно...
Саннио попятился к двери. От такого Реми ему всегда хотелось прятаться. Гильом Аэллас как-то поведал алларскую легенду о Всадниках Бури; судя по описаниям, герцог Алларэ был их прямым потомком. Те мчались на краю грозовых фронтов на призрачных конях-великанах, там, где взгляд Всадников падал на землю, били молнии, а для смертного встреча с ними означала либо мгновенную смерть, либо великую удачу...
Надеяться на удачу было нелепо, умирать не хотелось, и потому представитель Эллоны немедля отправил слугу в свой особняк - за парадным платьем и драгоценностями. Реми согласился с неожиданным предложением Ларэ и согласился принять у себя бруленца, занявшего его место на посту главы тайной службы его величества. Теперь весь дом готовился к визиту. Владетеля Эйка, наверное, решили ослепить великолепием приема. Зачем это нужно, Саннио не представлял - по его мнению, и самого Скоринга, и его свору нужно было пускать с черного хода, как угольщика; но герцог приказал, и все подчинились.
Двумя часами позже молодой человек сидел в парадной гостиной особняка герцога Алларэ, по правую руку от хозяина дома. Платье, наверное, было сшито по мерке, снятой прошлой осенью, а с тех пор Саннио, оказывается, раздался в плечах. Теперь жесткая ткань казалась латами древнего рыцаря. Расчесанные до блеска волосы, тяжелые цепи на шее, перстни на пальцах... зато Реми был вполне доволен и даже коротко похвалил юношу за подобный вид.
Господин Гоэллон тихо завидовал Кертору и самому Реми - те в любых нарядах чувствовали себя свободно; потом он опустил взгляд на руку герцога Алларэ и поежился. Поверх тонких лайковых перчаток были надеты перстни с изумрудами - как встарь. Очень хотелось сказать что-то про усердие не по уму, как говаривал дядя. Чего стоил этот блеск, он мог себе представить...
Блеска в парадной гостиной вообще было столько, что владетелю Эйку предстояло ослепнуть. Вся семерка - Рене так и сидел под арестом - членов "малого королевского совета" вдруг обзавелась такой ледяной надменностью, что в гостиной вымерзли бы все мухи - да только их выловили слуги... нет, не всех - одна назойливо вертелась вокруг головы Саннио. Даже королевский бастард сидел на своем месте, как живое напоминание об истинных королях, а Сорен Кесслер застыл мраморной статуей, задрапированной в зеленое с золотом. Эти цвета шли ему куда больше родовых.
Господин Ян-Петер Эйк слепнуть не собирался. Он вошел в гостиную с гордо поднятой головой. Короткий поклон - и бруленец уселся в стоявшее посредине кресло, напротив алларской коалиции. Подобная расстановка мебели его не смутила. Разглядывая гостя, Саннио предположил, что его мать или бабка были из Алларэ: преемник Реми был с ним отчасти схож. Чуть темнее, с рыжиной, волосы, подобранные на висках заколками с аметистами, глаза - серо-зеленые, но тот же правильный овал лица, и та же кошачья повадка. Темно-лиловый кафтан из шелка был пошит по огандской моде - облегающий, подчеркивающий отличное сложение, цепь и кольца с отборными аметистами...
Бруленец молча ждал, закинув ногу на ногу. Вызывающе поблескивали пряжки - все с теми же камнями, разумеется - на туфлях: гость слегка покачивал мыском ноги. Пауза все тянулась и тянулась; наконец, Реми заговорил.
- Благодарю, господин Эйк, что посетили нас.
- В вашем любезнейшем приглашении был упомянут мой брат. Разве я мог не откликнуться? - тонкие четко очерченные губы застыли в холодной улыбке.
- Понимаю ваши чувства. Однажды я был ровно таким же образом приглашен в Шеннору. Помните ли вы, чем это закончилось для моей сестры?
- Помню, - слегка склонил голову бруленец.
Саннио подавил вздох. Реми начал круто. Младшего Эйка никто травить не собирался, за это можно было поручиться. Мальчишка, вовсе не похожий на своего старшего брата - от разных матерей они, что ли? - сейчас сидел наверху, и охраняли его от бывших соратников, еретиков и прочих лучших друзей герцога Скоринга. Стоит ли угрожать гостю подобным образом?..
- Надеюсь, память об этом прискорбном событии не оставит вас и в дальнейшем, - продолжил герцог, потом коротким резким движением поймал в кулак назойливую муху. От Алессандра не укрылось изумление в глазах Эйка; сам он передернулся. Реми, безумец... но голос даже не дрогнул: - Однако ж, я не питаюсь младенцами. Если ваш брат выразит желание присоединиться к вам на обратном пути, я отпущу его.
- У вас есть причины сомневаться в этом?
- У меня есть причины заботиться о благополучии этого юноши. А у вас, господин Эйк?
- Я смогу защитить Винсента. Вы пригласили меня для обсуждения его участи?
- Его, как вы выразились, участь тесно переплетена с нашей общей, отчего бы и не обсудить?
Бруленец еще раз слегка склонил голову. Переплетенные пальцы лежали на колене. Окна в парадной гостиной были открыты настежь, а портьеры отдернуты, и теперь в лицо ему бил свет вечерних сумерек, но Эйк не отворачивался и не опускал глаза. "Достойный соперник, - подумал Саннио. - Смел и умеет держаться..."
- Я привез предложение от господина герцога-регента Скоринга. Он призывает вас положить конец распрям и примкнуть к святому походу против ереси. По завершению его он будет рад предложить герцогам Алларэ и Гоэллону должности первого и второго советников при королевской особе. Также вы сможете ввести в королевский совет пятерых благородных людей по своему выбору. Разумеется, в обмен на признание полномочности притязаний короля Араона на трон, согласия с пребыванием на посту регента герцога Скоринга, одобрения брака короля Араона с девицей Фелидой Скоринг и назначения принца Элграса наместником северных земель.
Саннио держал руки на подлокотниках кресла, и очень об этом жалел. Еще в школе мэтра Тейна его научили отменному способу владеть лицом: тихонько сожми кулаки, и тогда все, что ты хочешь изобразить на физиономии, останется между пальцев. Предложение Скоринга звучало весьма соблазнительно. Никакой междоусобной войны. Мир и благополучие в Собране, владетельные господа, сплотившиеся вокруг трона...
Трона короля-самозванца. Регентом при котором - подлый убийца и палач.
Такая вот цена за мир и спокойствие.
Реми поклялся, что виновный в гибели его сестры умрет. Герцог Скоринг наверняка об этом знал, и вот - на одной ладони клятва и месть; на другой - война в королевстве.
Гоэллон едва заметно повернулся влево; как оказалось, не он один. Шесть взглядов, деланно-равнодушных, были устремлены на герцога Алларэ. Воздух в парадной гостиной вдруг стал напоминать расплавленное стекло, струями стекающее с потолка. Он жег горло, щекотал ноздри. Мучительно хотелось закашляться или чихнуть.
О чем сейчас думает Реми?..
- Что же намерен делать господин регент через пять с небольшим лет? - спросил герцог Алларэ.
- Что вы имеете в виду? - приподнял бровь Эйк; впервые в его голосе звучала нотка неуверенности. - Господин герцог-регент намерен сложить с себя полномочия, когда король достигнет совершеннолетия...
- Когда король умрет в муках, вы хотите сказать?
- Король Араон будет править и здравствовать долгие годы.
- Каким же это образом? - герцог Алларский, кажется, был искренне заинтересован. Шутовская усмешка исказила лицо.
- Это я обсуждать не уполномочен, - Эйк покачал головой. - Скажу лишь, что цена этого будет высока.
- Как высоко замахнулся Скоринг... - Реми побледнел, невидимая рука стерла улыбку с губ; Эйк прикрыл глаза в молчаливом "да" и неподвижно застыл.
Саннио переводил взгляд с него на Эйка и отчаянно пытался понять, что происходит. Не он один; в гостиной воцарились удивление и недоумение, слишком плохо скрытые деланным равнодушием. Гость и хозяин прекрасно понимали друг друга, прочим оставалось только пялиться на обоих.
Нет, не всем. Ларэ чуть подался вперед и сверлил владетеля Эйка взглядом. Ноздри едва заметно трепетали. Королевский бастард напоминал породистую гончую, вставшую на след.
- Кого же вы назначили в жертву? - спросил он.
- Я не уполномочен это обсуждать, - повторил гость, слегка отпрянув.
- Своевременный вопрос, Фьоре, - Реми удовлетворенно кивнул. - Господин владетель Эйк, я более не вижу причин вас задерживать. У вас слишком ограниченные полномочия...
- Господин герцог-регент готов обсуждать условия личной встречи.
- Я пошлю за вами, когда увижу в этом надобность, - изящно махнул рукой герцог Алларэ; чуть отставленный указательный палец недвусмысленно указывал в сторону двери.
Ян-Петер Эйк поднялся, откланялся и вышел. На оскорбительный жест он никак не отреагировал, и - что более удивительно, - не упомянул о своем младшем брате. Готов был оставить его в заложниках? Забыл о нем? Об этом Саннио раздумывал лишь несколько мгновений. Как только гвардеец прикрыл за бруленцем дверь, все подскочили с мест и окружили Реми. Тот сидел, опустив голову; губы были сжаты так плотно, что побелели.
- Все вопросы - утром, господа! - поднялся герцог стремительно и неожиданно. - До утра я запрещаю вам обсуждать услышанное. Если кто-либо заинтересуется, скажите, что Эйк приезжал обговаривать условия выкупа. Гильом, мальчишку возьмите под стражу, но ему объясните, что он не заложник.