29, с такими же, как у неё, пигментными пятнами. На носу у него крепились стеклянные овалы. А бородка была маленькая-премаленькая и белая. Он вонял чем-то резким. Антисептическим? Он мумифицировал животных?
Я подошёл к профессору поближе. Он колдовал у монитора, комбинируя какие-то графики, что-то туда записывал.
– Это мои анализы?
– Да, – дребезжащим баском проговорил смешной гигант. – Сейчас я узнаю всё про тебя, потом про твоего спутника, и мы поговорим… – Он обратился к великанше: – Положи второго на стол.
В кабинете было два стола. На одном мерцал экран инфора. Второй совсем не напоминал стол, это была настоящая кушетка на высоких ножках с большущей лампой наверху. Ещё в кабинете стояло несколько шкафов непрозрачными дверцами. Гигантесса, которую я сначала принял за профессора, раскрыла тюк, который лежал у дверей. Наверное, Серго его сюда притащил. Вынула оттуда голый зелёный труп Туя и уложила его на кушетку. А сама ушла в комнату, куда вела вторая дверь.
Я смотрел на стол, где, постепенно расправляясь, остался мёртвый Туй.
Я представил себе, что предстоит. Его сейчас начнут резать? Что-то искать в теле? Стало так обидно! Да они его сами и убили, не стали лечить. Ведь гигант Георгий говорил, что рана не опасна!
Что можно теперь сделать? Лишь бы меня не выпотрошили! Попробую отсюда удрать.
Чтоб не выдать себя, я отвернулся от стола и уставился в открытые двери.
Великанша уже уселась во второй комнате, куда вела ещё одна дверь. Там было что-то вроде приёмной. Великанша чем-то красила себе губы. Красным. Ядовитого цвета розового дерева30. Тут же на столе стоял меленький сосуд с поникшими цветками фиалок31 в зеленоватой воде. И эта великанша оторвала у растений половые органы. Они просто ненавидят природу! Гигантесса перехватила мой взгляд, вынула цветы из сосуда и кинула их в мусорную корзину. Я был ошарашен. И зачем они калечат растения? Я бы понял, если бы она хотя бы съела цветы…
Тут профессор оторвался от дел, подошёл ко мне. Подхватил меня под мышки и поставил на стул. Стянул балахон, в который меня нарядила гигантесса, осмотрел со всех сторон и ушёл обратно колдовать у монитора. Я немножко постоял, а потом влез в балахон и уселся. Корнями болтать постеснялся.
В кабинете стоял полумрак, что для меня неприятно. Наверное, это отразилось на моём лице. Оказалось, что Николас Ватсон потихоньку за мной наблюдал.
– Что, темновато? Для меня яркий свет вреден, – сказал он, поняв по-своему моё печальное настроение. Но его слова ввергли меня в шок: как может быть вредным солнце со светом такой щадящей интенсивности в этом климате? – Ты же понимаешь, что мы с тобой физиологически разные?
– Я не понимаю другого… – начал было я, но Николас остановил меня жестом.
– Давай я займусь своим делом. Вопросы потом, когда я займусь тобой.
Я кивнул. А потом посмотрел на тело Туя. Профессор тоже глянул на стол.
– Знаешь, пока я разберусь с трупом, ты бы лучше погулял. По коридору. Там есть окно, посиди возле него, там солнечно, заодно наешься. Мария! – крикнул он великанше в салатовом халате и ядовитым ртом. Неужели все самки у гигантов носят одинаковые имена?
Та сразу вошла, ссадила меня со стула, взяла за жилку и вывела в коридор. Отвела в сад, а там, у окна, оказывается, стояла высокая скамеечка. Гигантесса посадила меня под монстеру32 и пристегнула ремнём. Типа, чтоб не упал. Но на самом деле, сообразил я, чтоб не удрал! И ушла.
Нужно искать выход. Они меня тоже убьют. Как Туя разрежут, сожгут и пепел выбросят. Убийцы душ! Как их обмануть и незаметно отсюда убежать?
Я поелозил на лавочке, ремень ослаб, и я выскользнул из-под ремня. Гигантесса была дурой: плохо пристегнула. Я потихоньку пробрался в коридор. Вспомнил, с какой стороны меня вёл Серго. Увидел двери с кнопкой. Точно, я нашёл лифт. Благо, что кнопка была низко, смог на цыпочках её достать.
Дверь тихонько звякнула и отъехала в сторону. А в кабине стоял Георгий. Я обомлел. Всё пропало. Сейчас он меня поведёт обратно в лабораторию!
Но он, как увидел меня, кивнул, показал жестом: заходи, мол! И я на ватных33 корнях вошёл. А Георгий подхватил меня и засунул за пазуху.
13. За Кау-горами. Меня украли
Георгий вонял жиром так, что я чуть ли не задыхался. Но терпел, надеялся, что он решил увезти меня от убийц душ.
Я прислушивался к тому, что происходило вокруг. Понял, что Георгий прошёл по залам, потом вышел на улицу, потом сел в элебиль, и мы поехали. Потряхивало, но я упирался в волосатую кожу гиганта, цеплялся за волокна ткани его рубахи и этим спасался от падения вниз, к животу, где бы я точно умер от удушья. Элебиль вскоре остановился, а я уже был в полуобмороке. И почему гиганты так воняют? И тут Георгий вытащил меня из-за пазухи и посадил на кресло рядом. Посмотрел на меня и сказал:
– Кампестре Эл! Мне жаль, если такого сообразительного зелёного будут без толку держать в лаборатории ради науки. И решил тебе предложить поработать в разведке. Ты можешь нам послужить с большим толком. У меня есть знакомый из отдела резидентур. – Я пытался отдышаться и поэтому не мог произнести ни слова. – Или оттащить тебя обратно к профессору?
Я покачал головой. Надеюсь, он понял мой отказ. А потом для уточнения сумел выговорить:
– Нет, – и добавил: – Я хочу стать агентом в Дереве.
Георгий рассмеялся:
– Да ты ещё и карьерист! Вот не знаю, будешь ли ты агентом. Всё зависит от теста, который тебе надо будет пройти. Мне может попасть от начальства, если ты окажешься дураком.
– От Серго?
– И от него тоже.
Тут задняя дверь открылась, и в салон элебиля влез толстый гигант. Он подхватил меня, осмотрел со всех сторон. Он него разило не только потом, но и горелым мясом. Почему они такие вонючие?
– Это тот самый? Щуплый какой-то. Вянет?
– Зато проныра. Знаешь, Антон, я за ним наблюдаю уже третий день.
– Как, он здесь уже три дня? И его ещё не замучили генетики?
Георгий рассмеялся и пояснил, что я вышел из заповедника только сегодня. Толстяк успокоился.
– Хорошо. Если всё, что ты мне рассказал о нём, правда, то попытаемся его пристроить. Надеюсь, что он действительно любопытный экземпляр. – Он достал сумку, всунул меня туда и застегнул. Это было продолжение моих мук! В сумке воняло горелым мясом и острыми приправами! А ещё там лежала огромная бутылка с какой-то жидкостью.
– Ты смотри, не задохнулся бы он. И учти, его генетики хватятся. Им такие тоже нужны. Они всегда интересуются умными мутантами.
– Да, жаль такой материал у них отнимать. Им таких клонировать нужно. Но у нас своя работа, – и я почувствовал, что Антон вылез из элебиля, который было заурчал, но тут же заглох. А сумку со мной, безбожно тряся, куда-то понесли. Жидкость в бутылке булькала, бутылка норовила вылезть из-под меня. Я упирался, как мог, представлял, как это стекло будет кататься по мне.
Несли долго. Я почти потерял сознание, стал хрипеть, и толстяк догадался чуть расстегнуть замок, чтоб я вдохнул воздуха. Мы куда-то спускались, потом поднимались на лифте.
Сумку расстегнули, меня вынули и поставили под ослепительный свет на что-то ровное. Свет был ярок и горяч. Это не земное солнце. Сначала они меня чуть не удушили. Теперь они меня хотят засушить!
– Хорош, – сказал кто-то басом. – Это такая у них одежда?
– Ага. Последний писк моды. От генетических кутюр. Мы на него ещё посмотрим, – ответил ему ещё кто-то. Я не видел ничего, зажмурился и даже закрыл жилками лицо: глаза не могли выдерживать такого яркого света.
– По виду никаких физических аномалий нет. И с какой стати эти аномалии у него будут, если этот экземпляр спокойно жил за горами? Откуда это мнение, что генетикам доставляют уродов?
– Да, его легко будет внедрить, – сказал Антон. Его голос я сразу отличил от других.
– Внедрить его сможем быстро? Сколько дней его маркер потерян для их следователей?
– С позавчерашнего дня, как только появился у охраняемого нами ущелья. Но время – не проблема, выкрутимся. Хотя его работодатели не спешили с регистрацией.
– А должны были. Они его неспроста наняли, пещерные проныры. Наверное, наобещали с три короба. Хотели, чтоб рисковал этот зелёный, а не они. И если он погибнет, то им не придётся за это отвечать!
Даже гиганты поняли, что меня подло использовали! И как мне туда возвращаться? С четырёх сторон меня жарили яркие лампы. Потекли слёзы.
– Хватит, – сказал Антон, и лампы погасли.
Я таращился во все стороны, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Перед глазами плавали радужные круги. Все гиганты – настоящие мучители! Скорее бы глаза привыкли к нормальному освещению!
– С ним надо решать быстро. Но ты нас оторвал от дел.
– Давайте я проведу с ним беседу, – сказал Антон. – Потом запись просмотрите, и мы поймём, понадобится он нам или нет. Я вот все свои дела отложил.
Тут меня подхватили за талию – осторожно подхватили – и куда-то понесли. А там куда-то посадили. Постепенно глаза адаптировались.
Оказалось, что я сижу в кресле в большой комнате, где тоже, как и в институте, из узких высоких кувшинов торчали древесные ветви растений. И так понятно, как этим организмам тут плохо расти! Зачем их сажают в такие небольшие сосуды?
Под листьями уродливого дерева стояло два кресла. В одном из них сидел я. В другое – напротив – уселся Антон. Он некоторое время смотрел на меня, что-то обдумывая, отпивал синюю жидкость из бутылки. Наверное, из той самой, что была в сумке, на которой я балансировал. Я осмотрелся. Стены были приятной зеленоватой расцветки. Потолок голубоватый. Кресла коричневые, с каким-то почти нечувствительным ворсом, как у суккулента каланхоэ