а намыла их в изобилии, пещеры буквально пронизывали все утесы. Группа Джилла из семи спутников выбрала плотное скопление таких пещер, расположенных поблизости, и развела перед ними на голой земле костры. Они наломали сухих опавших веток, сложив их там, где можно легко дотянуться и все ночь подкидывать в костер хворост. А также надрали себе на постели веток с кустов с мягкой листвой и бросили жребий, кому и когда караулить (караулить всегда по двое, для дополнительной безопасности), прежде чем улеглись спать. К тому времени они почти засыпали на ходу.
Джиллу с Уэйтом выпало караулить первыми, и Тарнболл некоторое время посидел с ними. Анжеле и Миранде предстояло караулить вторыми, а Кину Суну и спецагенту – третьими; а потом снова должны караулить Уэйт вместе со Стэннерсли. Таким образом, пилоту повезло: по крайней мере, ему достанутся все выгоды практически беспрерывного ночного сна. Что же касается Барни, то пес уже храпел перед костром.
– Почему бы тебе не поспать немного? – спросил Тарнболла Джилл.
– Мысли спать не дают, – ответил тот. – Я хотел спросить у тебя: как дела? Продвинулся ли ты хоть сколько-нибудь в восстановлении контакта с синтезатором? Такого рода мысли.
– Потому что время в реальном мире кончается?
– Полагаю, что да.
Джилл покачал головой.
– Чем меньше его становится, тем большее давление я ощущаю. Чем большее давление ощущаю, тем на меньшее, похоже, способен. А что касается синтезатора: у меня нет никакого ключа к тому, как снова синхронизироваться с ним.
И Уэйт задал вполне логичный вопрос:
– Так как же ты сделал это в первый раз?
Джилл устало пожал плечами:
– Нам повезло – да, опять. Сит гонялся за нами на Земле, в Шотландии, с оружием фонов, а точнее – с инструментом. Его Джек метким выстрелом выбил у него из руки, отхватив вместе с ним пару пальцев. Я научился применять это оружие. В конце концов, это же была машина, а уж в них я умею разбираться. Но. выстрел повредил эту штуку, и она теряла мощность.
Затем мы наткнулись на скорпиона, тоже поврежденного, и присутствовали там, когда он проделал какую-то дистанционную дозаправку вроде той, какую произвел покалеченный зудень на острове Уайт. Поэтому я тоже подзаправил оружие и еще больше узнал о том, как оно работает.
Когда он умолк, рассказ продолжил рослый спецагент.
– Потом на планете-пустыне, в мире наихудших кошмаров Клайборна, где сверхъестественное было реальным, мы наткнулись на дверь, похожую на гигантский кристалл. И применив свою машинную эмпатию, Спенсер смог понять, что к чему. Он вломился в механический мозг синтезатора, «поговорил» с этой штукой и добился преимущества.
А Джилл закончил рассказ.
– Сит допустил пару серьезных ошибок. Мы воспользовались ими и победили. И не только победили, мы вытурили его, погнали обратно через всю вселенную Бог знает куда. А поскольку он жульничал – хотел заполучить Землю по своим личным причинам, то фоны наказали его.
Снова вступил Тарнболл:
– Теперь его явно переверстали в свои ряды ггуддны. И на этот раз он жаждет мести. И самое худшее заключается не в том, что он устраивает нам здесь, где бы это здесь ни было. Нам известно, что тем временем реальный мир превращается в ад!
– Так, – произнес с задумчивым видом Уэйт, – значит, все начало сходиться одно к одному, когда ты заполучил то оружие. Но где же оно теперь?
– Когда я дезактивировал Дом Дверей, Замок на склонах Бен-Лоэрса – да, этот самый Замок, в котором мы сейчас находимся – то оставил оружие в нем, – ответил Джилл. – Не та это штука, не того рода технология, какой следует попадать не в те руки. Или в любые руки…
И Тарнболл спросил:
– А как насчет того зонда, или «жучка», или передатчика, который мы извлекли из шеи Кину Суна?
Джилл покачал головой.
– Он сломался, вероятно, после того, как ты стукнул Суна по затылку. И он потерян. Я положил его в колпачок шариковой ручки… а ручку потерял. В любом случае, мне потребуется что-то изрядно покрупнее, если я… если я… – Он умолк. Потому что внезапно понял, к чему клонил Тарнболл.
Спецагент кивнул.
– Дай мне подумать над этим, – попросил он. – Но мне кажется, что мы, может быть, чересчур уж долго, черт возьми, убегали от Арахнид Рекса. Может быть, нам пора достать тебе для работы что-то покрупнее, понимаешь, что я имею в виду? – Он поднялся и направился к своей пещерке.
– Хороших снов, – пожелал Джилл, глядя ему вслед.
– Чертовски верно! – отозвался спецагент.
Джилл собирался поразмыслить над событиями, выпустить на волю свои чувства, свою машинную эмпатию, в атмосферу этого синтезированного мира и наверное, к самому синтезатору. Но не повезло: едва он положил голову на свернутую куртку, как сразу же уснул.
Таким глубоким сном без сновидений, какой он вообще когда-либо знал…
Пока его не растолкал Кину Сун.
– Джек уснуть! – доложил Сун, подпрыгивая от волнения в узенькой пещерке Джилла и Уэйта. – Он не разбудить! А леди исчезать!
Это сделало дело. Джилл так быстро очутился на ногах, что чуть не вышиб себе мозги о низкий потолок.
– Что? Леди…
– Исчезать, – снова доложил Сунн. – Здесь они нет.
– Дерьмо! – Джилл натянул куртку, слегка ткнул Джорджа Уэйта носком в бок. – Кину Сунн, иди, разбуди других. Иди же, Бога ради, иди!
Снаружи костры уже догорали. Несясь прыжками к соседней пещере, где ночевали Анжела с Мирандой, Джилл бросил на пылающие угли сушняка, послав к небу сноп искр. Сун говорил правду: девушек там не оказалось, не было нигде, насколько видел Джилл. И он с колотящимся сердцем вошел в следующую пещеру:
Джека Тарнболла. Рядом с ним стояла миска с чем-то… спиртным? И дыхание отдает тем же.
Джилл взял миску, увидел, что это вовсе не миска, а половинка большого кокосового ореха. Так какого же черта? Сброженное молоко? Джилл вынес кокос из пещеры и посмотрел на него при свете костра. Молоко Тарнболл выпил, но к внутренней стенке кокоса приклеилось пять-шесть комочков хорошо пережеванной мякоти, которую явно выплюнул спецагент. Был также и еще один предмет, пока не изжеванный: орех из мира двух обреченных солнц. Алкогольный орех!
– Ублюдок! – Джилл нырнул обратно в пещеру и пинком разбудил спецагента. – Здоровенный, тупой, пьяный ублюдок!
– Э? Э? – крякнул тот, пьяно пытаясь принять сидячее положение.
– Девушки! – заорал Джилл. – Исчезли! Твою мать, Джек Тарнболл! Ты и твое треклятое пристрастие к выпивке!
Джилл бурей вылетел из пещеры, наткнулся на Уэйта и Стэннерсли.
– Девушки исчезли, – бросил он. – Не спрашивайте меня, куда или почему. Кину Сун разбудил меня, когда не смог разбудить Джека.
– Да, – проворчал голос из затененного входа в пещеру. – Ну, теперь я пробудился. Господи, как болит голова!
Джилл круто повернулся к нему.
– Девушки исчезли, понял ты, ты…
– Я… я что? – огрызнулся Тарнболл. – Им полагалось разбудить меня. Если они исчезли, то не могли меня разбудить. Так зачем же винить меня?
– Ты жевал те треклятые алкогольные орехи, – обвинил его Джилл. – И запивал их сброженным молоком кокосового ореха. Ты пьянствовал, Джек! Чертовски напивался!
И до рослого спецагента, наконец, дошло, что, фактически, он оплошал.
– Боже, эта дрянь дала мне по мозгам, словно камнем! Но, Спенсер, я бы в любом случае уснул.
– Но ты мог бы что-то услышать, – Джилл теперь несколько успокоился. – Я хочу сказать, не слышал ли кто-нибудь, не видел ли чего-нибудь?
– Мы были в отключке, все как один, – сказал Стэннерсли.
– Я слышать, я просыпаться, – возразил Кину Сун. – Какой-то штука – штуки – двигаться. Шуметь в ночь, тихо. Слышать, как леди давиться крик. Потом мало-мало тихо. Потом Барни, он шуметь, но тихо. Я встать.
– Барни? – переспросил Джилл. Затем глаза его расширились, и он, сложив руки рупором, громко крикнул:
– Барни! – направив свой крик в сторону леса. И с линии теней, образованных основанием утесов в стороне от водопада, донесся в ответ негромкий лай пса.
Джилл сразу же двинулся за звук, почти в лихорадочной спешке, но спецагент нагнал его и схватил за руку.
– Спенсер, мы понятия не имеем, против чего выступаем.
– Насрать мне, против чего выступаем! – прорычал Джилл.
– Одного из скорпионов? – лицо Джорджа Уэйта выглядело бледным при свете одной маленькой белой луны.
– Нет, – ответил Джилл. – Иначе мы бы услышали, как он ломиться через лес или лязгает, спускаясь с утеса. И на кой ему женщины? Или одни лишь женщины?
– Что же тогда? – спросил Стэннерсли.
– Что-то бесшумное, крадущееся, – Джилл вырвался из захвата Тарнболла. – Что-то… вроде нас? О, Боже! – Его было не удержать. Да никто и не хотел его удерживать.
Тарнболл нагнал Спенсера, когда тот безрассудно устремился в темноту. Спецагент успел выхватить из костра горящую ветку.
– Джилл, – тяжело дыша, окликнул он, – позже можешь посчитаться со мной, но сейчас начинай чуточку здраво мыслить, идет?
– Или что? Или ты застрелишь меня? – окрысился Джилл. – Только на это ты и годишься, Джек – застрелить того, стрельнуть сего? Анжела и Миранда в беде. Их захватили.
– Никогда не видел тебя таким, – крякнул Тарнболл, освещая путь впереди. – Если ты знаешь, что их заполучило, то почему так и не скажешь?
– Потому что меня это до смерти пугает, на хрен! – ответил Джилл и резко остановился – настолько внезапно, что спецагент врезался ему в спину. А остальная группа шла прямо за ними.
– Смотри! – показал Джилл. Тарнболл взмахнул факелом, освещая землю впереди. На песке у подножья утесов виднелись следы ног, а также лап, но Джилл видел только человеческие следы. Маленькие следы оставлены женщинами, в то время, как все остальные…
Были мужского размера. Эти следы оставили босые мужские, человеческие ноги, и их было много.
А потом сразу всех семерых следопытов поразил запах, – из вмятин в песке им в ноздри, казалось, ударила рыбная вонь. И следы эти выглядели влажными от какой-то слизи.