— Джентльмен, который ее привез, хочет поговорить с вами. Он признался, что врезался в ее машину.
«Пытается избежать неприятностей с полицией», — решил Бэрридж. — «Совесть не позволила бросить жертву на произвол судьбы, но от ответственности старается увильнуть».
Перебросив пальто через руку, он спустился в приемный покой. Вышагивавший там мужчина бросился навстречу.
— Сэр, я попал в ужасное положение! Завтра утром мне необходимо выехать во Францию, если полиция задержит меня хотя бы на несколько часов, это будет катастрофа. Я совершенно не виноват в аварии, ее машину занесло на повороте, и она перегородила дорогу. Я ехал нормально, не превышая скорости. Подъезжаю к повороту, и вдруг навстречу боком вылетает ее машина! Я свернул влево, но расстояние между нами было уже слишком мало — я ударил ее в бок, и она съехала с откоса, не опрокинулась, нет, а съехала и остановилась. Девушка потеряла сознание, но крови не было. Мне кажется, что у нее обычный обморок, наверно от испуга. Машина тоже цела, только дверца помялась от удара, на ней я и привез ее, а моя там осталась. Я заплачу за ремонт и возмещу все убытки, только бы не связываться с полицией. Пока они будут разбираться, я опоздаю, а малейшая задержка погубит меня. Если я не приеду в Париж вовремя, мой брак расстроится. Жанна — это моя невеста — и ее семья не простят мне опоздания. Ее отец принадлежит к дипломатическому корпусу. В какое положение я их поставлю, если опоздаю? Гости, фотографы, а меня нет…
— Предупредите их телеграммой или позвоните.
— Если бы вы знали мою невесту, вы бы так не говорили, — взволнованно сказал невезучий жених. — Если я не явлюсь вовремя… Очень прошу вас, избавьте меня от объяснений с полицией!
— Для этого необходимо согласие пострадавшей.
— В конце концов, еще неизвестно, кто здесь пострадавший, — заявил мужчина, принимая воинственный вид. — Я тоже помял свою машину, а виновата-то она: нечего останавливаться поперек дороги, да еще на повороте. Пусть не садится за руль, если не умеет ездить!
— Тем более следует обратиться в полицию, чтобы разрешить ваш спор.
— Нет-нет. — Воинственный пыл его сразу угас. — Я же сказал, что компенсирую весь ущерб: ремонт машины, лечение и все, что ей будет угодно. Надеюсь, она проявит благоразумие.
«Он человек порядочный», — решил Бэрридж, — «другой мог бы просто побыстрее скрыться с места происшествия».
— Мисс Джонс, — обратился он к позвавшей его медсестре, — в какую палату ее поместили?
— В одиннадцатую, сэр.
— Подождите меня здесь, мистер?..
— Джон Беллингем. — Он торопливо достал из бумажника визитную карточку. — Скажите ей, что я готов немедленно выписать чек на любую разумную сумму.
Оставив пальто, Бэрридж набросил на плечи халат и поднялся на второй этаж. Возле одиннадцатой палаты он встретился с доктором Пэрли, как раз выходившим оттуда.
— Как она? — Бэрридж кивнул на дверь.
— Ушибы, царапины и все. Правда, держится, на мой взгляд, странновато. Когда пришла в себя, сразу попросила оставить ее одну. Я сделал ей укол. А в чем дело? — спросил Пэрли, удивленный интересом Бэрриджа к столь незначительному случаю. — Явилась полиция?
— Пока нет, — коротко ответил Бэрридж и открыл дверь.
За дверью его ждала неожиданная встреча: на кровати лежала Патриция Крайтон. Она не заметила, что дверь открылась, и лежала неподвижно, Бэрридж видел нежный профиль ее обращенного вверх лица с закрытыми глазами и подрагивающими губами.
— Добрый день, мисс Крайтон, — негромко сказал он.
Пат повернула голову.
— О, это вы…
— Как вы себя чувствуете?
— Я не причиню вам хлопот, не беспокойтесь. У меня только немного болит голова. Скоро пройдет.
Бэрридж профессиональным движением взял ее руку и нащупал на запястье пульс:
— Поспите, и, ручаюсь, завтра вы будете вспоминать это происшествие всего лишь как маленькую неприятность. Ничего серьезного у вас нет. Как вы смотрите на то, сообщать ли о случившемся в полицию?
— В полицию? Тот джентльмен хочет сообщить в полицию? — встревоженно спросила Пат, приподнимаясь на локте. — Нельзя ли уговорить его не обращаться в полицию? Я заплачу́.
Бэрридж улыбнулся.
— Ваши пожелания совпадают целиком и полностью. Он тоже предлагает заплатить вам за ремонт машины, чтобы избавиться от объяснения с полицией. Он очень спешит. Кстати, это он привез вас сюда.
Пат с облегчением откинулась на подушки:
— Мне надо бы извиниться перед ним, он ехал как надо, это я виновата. Я плохо вожу машину.
— Откуда вы ехали?
— Из Лондона.
Бэрридж спохватился, что Беллингем ждет его, сгорая от нетерпения.
— Я должен сообщить джентльмену, который вас привез, что у вас нет к нему претензий.
— Передайте, пожалуйста, что я очень ему благодарна.
Услышав слова Бэрриджа, Беллингем просиял и, торопливо попрощавшись, ринулся к выходу.
— Подождите, — окликнул его Бэрридж. — Сейчас я найду кого-нибудь, кто подвезет вас до вашей машины.
— Благодарю. — Он смущенно улыбнулся. — Я и забыл, что она осталась там.
Уладив этот вопрос, Бэрридж вернулся к Пат.
— Вы поступили крайне легкомысленно, — сказал он укоризненно. — Зачем вы сели за руль, если сами признаете, что плохо водите машину? Это могло закончиться гораздо хуже.
— И пусть, — ответила она с полнейшим равнодушием. — Мне все равно.
Прямо спросить, что с ней случилось, Бэрридж не решился.
— Я вижу, вы вышли замуж, — заметил он, глядя на золотой ободок на ее пальце.
Она молча, с каменным лицом, кивнула.
— Поздравляю, — сказал Бэрридж, хотя было видно, что поздравлять, кажется, не с чем, однако промолчать было бы неловко. Кто ее муж, он не спросил, почувствовав, что вопрос будет ей неприятен.
— Я вышла замуж за О’Брайна, — сказала она по собственной инициативе. — Хотя это уже не имеет значения: мы разводимся.
— Простите, — смешался Бэрридж. — Очень сожалею, что огорчил вас своими вопросами. Кому надо сообщить, что с вами и где вы находитесь? — спросил он, меняя тему.
— У меня нет родственников, кроме двоюродного брата, который в тюрьме, и мужа, которому, я думаю, безразлично, что со мной.
— Уверен, что вы преувеличиваете, — пробормотал Бэрридж, чувствуя себя очень неловко: они были знакомы не настолько близко, чтобы говорить о ее семейной жизни.
— Нисколько, — с горечью возразила Пат; губы ее дрогнули, и Бэрридж испугался, что она сейчас заплачет. — К тому же он уехал в Ирландию к своей тетке… Мистер Бэрридж, извините, но я устала.
Бэрридж поднялся:
— Не буду вам мешать. Спокойной ночи. Завтра вам станет лучше.
Ее губы дрогнули, но она ничего не сказала и лишь продолжала теребить край одеяла. Бэрридж вышел из палаты с чувством тягостного недоумения. Услышанное не вязалось с его представлением об этой паре. После всего случившегося их брак был вполне естественным, но столь быстрый развод?.. Почему они разводятся? Уже не в первый раз Бэрридж мысленно осуждал себя за тот интерес, который порой вызывали у него чужие дела, но ничего не мог с собой поделать, и теперь, как он ни старался отвлечься, мысли неизменно возвращались к неприятно удивившей ситуации. Ему казалось, что разрыв между О’Брайном и Патрицией как-то связан с убийством Джона Крайтона, которое по-прежнему оставалось для него загадочным. Проведенное полицией расследование не убедило его полностью в виновности Тэмерли. Брак с Пат не принес О’Брайну никаких выгод — расчет исключался. Инициатором их союза был, несомненно, он, и у Бэрриджа после разговора с Пат сложилось впечатление, что и на разводе теперь настаивает тоже он. Бэрриджу казалось, что она в силу своего мягкого и уступчивого характера вообще не способна на решительные поступки.
Пат провела в больнице два дня, на третий день утром Бэрридж заявил, что ей можно ехать домой.
— Домой, — медленно повторила она, словно окидывая мысленным взором то, что крылось за этим словом. — Не хочу туда возвращаться… Поеду к подруге, с которой мы вместе учились. Я к ней и ехала.
— Сейчас вам лучше поехать домой. Практически вы здоровы, но все же вам лучше пожить пока дома. Кстати, я еду в Лондон. Вашу машину починили, и чтобы у вас не возникло искушения снова сесть за руль, я сам вас довезу.
— Хорошо, — послушно сказала Пат, подтвердив мнение Бэрриджа, что она не склонна настаивать на своем. — Только мы живем в пригороде. Вас это задержит?
— Нет. Завтра у меня дела в Лондоне с самого утра, поэтому я собираюсь выехать сегодня, часа через два.
— Хорошо, — повторила она. — Я готова.
Она села на заднее сиденье и почти всю дорогу молчала. За часы, проведенные за рулем, Бэрридж узнал только, что О’Брайн срочно выехал в Ирландию, получив оттуда телеграмму о тяжелом состоянии своей тетки, его единственной оставшейся в живых родственницы. К их особняку они подъехали, когда уже темнело. Пат пригласила доктора поужинать.
Ви́на в доме О’Брайнов были великолепны.
— Тот дом вы продали? — спросил Бэрридж, отпив из бокала.
— Еще нет. После смерти дяди я не могла там жить, меня стали пугать эти бесконечные коридоры и переходы, казалось, будто за углом кто-то стоит или крадется за мной следом. Мне было страшно, словно мы разбудили дракона и он караулит следующую жертву. Аллан сразу купил этот дом.
— Вам здесь не скучно?
— Мне — нет, я привыкла жить за городом. В Лондоне у нас квартира, но мне там не нравится. — Она повертела в руках изящную чайную ложечку. — Мистер Бэрридж, как вы думаете, я смогла бы работать медсестрой? Вы приняли бы меня на работу?
— Вас — непременно, — галантно ответил Бэрридж.
Пат положила ложечку.
— Я серьезно спрашиваю. После развода мне надо будет искать работу.
Бэрридж внимательно посмотрел ей в лицо:
— Простите, что я суюсь не в свое дело, однако разве ваш муж отказывается обеспечить вас?
— Поскольку на разводе настаиваю я, у меня нет оснований получать с него деньги.