— Что-то он мне уже не нравится.
— Из-за вчерашних приключений?
— Из-за чертовой жары. Какое-то проклятое место!
По мере приближения к Дорну становятся видны горы, дорога уходит вверх, обочины обрастают скалистой породой, а слева вырисовывается полоска воды.
— Жемчужное море? — шепчет Фандер, чувствуя необъяснимое волнение.
— Да, — кивает Нимея в том же трансе.
— И драконы, — еле слышно произносит Фандер, когда из-за очередного поворота показывается огромная скульптура, установленная прямо в воде.
Гигантский дракон из белого мрамора нависает над серебристой водой. Кажется, что он сейчас сделает взмах крыльями, а потом с шипением нырнет в море, чтобы сбросить чешую после долгой дороги.
— И драконы.
О том, что в Дорне есть драконы, уже давно слагали легенды. Якобы Габриэль Герр, дорнийский князь, лет сто назад отказался от своей драконьей сущности, стал человеком, и с тех пор драконы перестали рождаться. Только на княжество все равно посматривали с неприкрытым интересом, мол, вдруг снова тут появятся драконы, но никто не мог сказать наверняка, были они вообще или это просто выдумки. И вот в этой стране Фандер однозначно хотел бы побывать. Жаль, что вероятнее всего и там быть траминерцем — плохой старт для приятного путешествия.
Пока до Дорна еще далеко, его можно разглядеть где-то вдалеке, но в воздухе уже чувствуется прохлада, и это лучшее, что могли пожелать Фандер с Нимеей. Всю дорогу они обменивались ничего не значащими фразами, вступали в ничего не значащие разговоры, и это очень быстро стало незаметной частью жизни, как дыхание, глотание слюны или моргание. Проехав мимо корявого дерева, заметить, какое оно корявое, а в ответ услышать, что похоже на скрюченную псину, из-за чего схлопотать под ребро за обвинение в расизме. Или предположить, вкусный ли кофе в забегаловке с названием «Закусочная», где одну букву снесло порывом ветра и она валяется у входа. А может, посмеяться над машиной, из которой доносятся ужасные биты в радиусе пары миль.
— Ну что, как дела у твоей девушки? — выдает Нимея после очередного бессмысленного разговора про преимущество черных маек перед белыми.
Это так неожиданно, что Фандер давится соком, машина виляет, а Нимея посмеивается.
— Нет, живой ты меня довезти не планируешь, это точно. Хар-рди-ин, я совсем не любительница гробов, это по твоей части. — Она всегда так долго тянет «р», что это невозможно не заметить и не запомнить.
— Не отвлекай от дороги.
— А мне скучно.
— Ты раньше со мной вообще не разговаривала. Что изменилось?
— Я на тебя запала. — Его сердце все той же цепной псиной желает вырваться на волю, навстречу лживому обещанию взаимности. Какое же оно тупое и доверчивое. Детский сад. — Все, давай, выкладывай!
— Нока. — Фандер вздыхает, косясь на нее, и ждет, когда она прекратит этот треп.
Она все поняла? Похоже на то.
Фандер в этом почти не сомневается. Все ее слова — сплошные намеки, это уже раздражает, и хочется расставить точки над i, все прекратить, признаться и забыть.
— Те ребята… ненавидят траминерцев. Они докопались до нас только поэтому? Кажется, наша машина ничем не выделялась среди других машин, наверняка можно было найти жертву поинтереснее. — Он начинает говорить раньше, чем Нимея открывает рот, чтобы задать новый идиотский вопрос.
— Все ненавидят траминерцев. И чем дальше мы едем на север, тем хуже отношение. — Ее голос становится глуше и грустнее. — Если б мы были богаты, предложила бы линзы, чтобы скрыть твои прекрасные глазки, и новые номера на машину. Повторюсь, дальше будет только гаже.
— Почему?
— Потому что большинство эмигрантов, которые стекались в Траминер, были фольетинцами, бреваланцами, дорнийцами. Много илунженцев, но те переехали относительно недавно, после того, как у них сменилось правительство. Со временем будет все больше тех, кто вернулся на историческую родину после нескольких веков жизни в Траминере.
— А ты? Вернулась бы в Фолье? — Нимея в ответ качает головой.
— Мои родители сейчас в Дорне. — Она смотрит в одну точку. Фандер тоже застывает, словно статуя. Тему родителей Нимея явно не любит затрагивать и толком не рассказывает об их состоянии. И всегда бесится при их упоминании. — Меня ничего не связывает с Фолье. Там, должно быть, интересно, но я не хочу выбирать себе страну для жизни по расовому признаку. Фолье — место дикое и нецивилизованное, там невозможно жить с комфортом. Весь труд в Фолье только физический. Страна чем-то напоминает Траминер, только без денег и аристократии. Зачем мне менять одну дыру на другую, да еще и не имея минимальных средств к существованию?
— Как они? — Фандер еле шевелит губами. — Твои родители.
Воздух трещит от напряжения, и хочется скорее прекратить разговор. Будь они в комнате, а не в машине, кто-то бы непременно ушел, чтобы не взорваться. Фандеру кажется, что у него волосы на затылке шевелятся от пробегающих нервных мурашек.
— Ты что-то знаешь? — Нимея так резко поворачивает к Хардину голову, что тот инстинктивно уклоняется от опасности, снова вильнув рулем. — Ты помнишь, как взорвал их дом? Я права?
Нока, видимо, хочет кричать, но не позволяет себе, поэтому выходит сипло и болезненно, будто слова царапают горло:
— Помню.
— Это все-таки был ты… — тихо-тихо произносит она. — Остановишь? — звучит как вежливая просьба.
Фандер тут же останавливается, уже зная, что за этим последует. Сейчас Нимея выйдет, обратится волчицей и убежит на полчаса. Справа и слева от них опять поля, на этот раз покрытые мелкими цветами и мягкой травой, впереди — обрыв и море — прекрасное место для бега, но Нимея этого не делает. По крайней мере не сразу. Она выходит, садится на корточки и закрывает руками уши. Глубоко и медленно дышит, трясет головой, встает и обходит машину, потом прислоняется к ней и стоит еще немного.
Так она приходит в себя или сдерживается, чтобы никого не задушить. Только после этого Фандер слышит, как тяжелые лапы касаются асфальта. Нимея отталкивается и будто летит над землей, превращаясь в точку на горизонте, распугивая прячущихся на ветвях деревьев птиц. Хардин понимает, что ее забег займет какое-то время, и не спешит бросаться вдогонку. Нимея точно его не бросит, но и не примет так сразу обратно в их дружественный союз.
Он откидывается, упирается затылком в подголовник и спокойно ждет. Что Фандер умеет, так это быть терпеливым. Ему всегда есть чем заняться наедине с собой. Он не боится одиночества в принципе, и если Нимея не сможет жить без таких эмоциональных разговоров, после которых требуется выпустить пар, то он ничего против не имеет. Особенно если она всегда будет возвращаться.
Его внимание привлекает мельтешение за окном, Фандер замечает Нимею, которая на бешеной скорости приближается обратно к машине, и это весьма подозрительно. Спокойствие тут же сходит на нет, уступая место панике.
Похоже, будто Нока убегает от разъяренной стаи головорезов. Фандер, не задумываясь, заводит мотор и выезжает на полосу, чтобы, как только волчица окажется в машине, сорваться на полной скорости. Даже тянется, чтобы открыть дверь, но понимает, что зверь меняет направление и бежит перед машиной по дороге. Фандер присматривается к стремительно удаляющемуся животному, чтобы понять, Нимея ли это, или он обознался, пока не замечает, как с той же стороны, откуда только что прибежала волчица, на него надвигается что-то темное и лохматое.
Фандер трогается с места и надеется, что Нока хотя бы не свернет с трассы.
Оборотень немного быстрее обычного волка, и скорость Ноки не меньше средней скорости развалюхи мистера Хардина. Но, пока она бежит впереди, Фандеру неспокойно, и он жмет на газ так, что старое железо недовольно скрипит. Хардин догоняет Ноку, но она и ухом не ведет. Тогда он кричит в открытую форточку:
— Я обгоню и буду ждать, чтобы ты запрыгнула! — Но Нока, будто говоря «нет», добавляет скорости и выходит вперед.
Это безумие. Волк, бегущий перед машиной и показывающий ей дорогу. Фандер боится, что она споткнется и попадет под колеса, но он не может ехать по встречной полосе — по ней то и дело проезжают машины. Обочины, куда могла бы перескочить Нока, нет; только если нырнуть вниз и бежать по полю.
Преследователей оказывается двое — серый здоровенный пес и какое-то черное лохматое существо, они не отстают, их хорошо видно в зеркала заднего вида.
— Какого черта? — шипит себе под нос Фандер, не отрывая взгляда от лап Нимеи, готовый в любой момент сойти с трассы, если она замедлится.
А Нока вместо этого резко сворачивает в поле и мчится вдоль редкой лесополосы.
— А я туда как?! — Фандер ругается на невидимую попутчицу, сбрасывает скорость, крутит руль вправо и снова давит на газ, заезжая на глубокие ухабы, отчего машину страшно трясет, и кажется, что она перевернется, но Фандер только набирает скорость, даже не думая о последствиях.
В воздухе повисают клубы пыли, сквозь которые невозможно рассмотреть Ноку. Фандер едет, интуитивно определяя маршрут, и просто надеется, что он не закончится рвом, большим камнем или пеньком, потому что машина уже чуть ли не летит над землей. Из-за стены пыли не видно преследователей, но их тут просто не может быть. Фандер уверен, что развил достаточно высокую скорость, чтобы оторваться даже от стаи драконов, не то что от каких-то лохматых зверюг. И чтобы точно нагнать одну волчицу.
В какой-то момент Хардину это удается. Испугавшись, он бьет по тормозам так, что машина скользит и закручивается на песке, из-за чего пыль заволакивает все вокруг. Дышать становится невозможно. Воздух стал красно-оранжевым.
Фандер отстегивается, открывает дверь и вываливается на дорогу, тут же попадая под ноги перепуганной насмерть Нимее.
— Что? Почему ты?.. — Фандер поддерживает Нимею, которая, кажется, сейчас задохнется, но она быстро приходит в себя и, запрыгнув на капот машины, пытается рассмотреть что-то за стеной пыли.