Вода плещется под лапами, лес с шорохом и треском заметает следы, Фандер спокоен и отчего-то чуть счастливее, чем пару минут назад, но очень старается не улыбаться.
— Пришли. — Голос доносится снизу, Фандер даже думает, не заговорила ли волчица, но рядом распрямляется Нимея. Выходит из воды и встает рядом. Обувь и штаны промокли, рубашка грязная, а она будто и не замечает. — Деревня там. Я чувствую. Пахнет пожарами, сырым деревом и людьми.
— Ну, идем?
— Идем…
— А что потом?
— Уже ночь, нам все равно нужен был ночлег. Мы спрячемся там, где дверь прочнее, а утром пойдем до Дорна, тут уже рукой подать. Я думаю, что даже пешком мы дойдем до Брайт и Рейва завтра к вечеру. У нас еще сутки форы, помнишь?
— Брайт и Рейв, — повторяет Фандер.
— И мои родители. Они живут с ребятами, — тихо договаривает Нимея, но дальше не продолжает. Голос глухой, безэмоциональный, будто из картона, царапающий и глотку Ноки, и уши Фандера одинаково сухим пустым скрипом.
Деревья расступаются совсем скоро, а за ними оказываются высокие черные каменные стены большого дома. Фандер приглядывается и под покровом густой зелени различает маленький замок с башнями, узкими витражными окнами и внешней лестницей, уходящей к самой крыше.
— Это и правда замок. Что за деревня такая?
— Княжеская. Лет триста назад в Дорне была княжна, которой хотелось иметь свою деревню, ей ее построили. Потом она вышла замуж, и приданое досталось Аркаиму вместе с этим клочком земли. Потом опять она перешла Дорну, и каждый новый хозяин что-то тут доделывал, достраивал, замок становился все интереснее и интереснее… помпезное получилось строение. — Нимея в предвкушении улыбается. — Мы же пойдем туда?
— Ты меня спрашиваешь? У меня есть выбор?
— М-м… нет, конечно нет! Я хотела сюда с того дня, как услышала про это место. Я, вообще-то, знала, что нам по дороге можно будет сюда заехать, но побаивалась — как видишь, путь, не подходящий для машины. Интересно, как себе это представляла официантка, когда нас сюда посылала…
— Если не ошибаюсь, тут была автомобильная дорога, но мы ее проскочили. Но я не уверен, возможно, мне пытались сообщить что-то другое, я не очень внимательно слушал на уроках древнетраминерского.
— Я хочу и убить тебя, и расцеловать, — качает головой Нимея. — Как можно быть таким талантливым и таким глупым одновременно? Ты же старостой был, в конце концов!
— Должность я получил исключительно за природное обаяние.
— А я и не сомневалась.
— Ты хотела дом с достаточно крепкой дверью… — меняет тему Фандер, пока они не начали ссориться. — Что может быть крепче ворот замка? Я думаю, что смогу договориться с лесом, чтобы в случае чего предупредил о гостях. Не уверен, что это сработает, но я постараюсь. Может, тут и остановимся?
— О-о, да. Я думала, ты струсишь. Спасибо, святые силы, что дали мне такого напарника! Еще и целуется что надо! — В ее голосе проклевывается уважение, ее как будто впечатлило умение Фандера говорить с деревьями.
Он в ответ на ее слова и заинтересованный взгляд поднимает брови, мол, продолжай хвалить, а Нимея вместо ответа бросается к оромному, покрытому щербинами крыльцу, как к родному.
Еще и целоваться умеет…
Фандера ненадолго парализует, а легкие начинают гореть при каждом вдохе. Он не хочет этого допускать, но ростки надежды уже вовсю прорываются из сердца, настырно наполняют кровь эйфорией, прорастают от пяток к макушке, охватывая тело.
— Ты идешь? — кричит с крыльца Нимея.
Фандер присоединяется к ней и бегло осматривает окрестности.
Лес давно скрыл из вида оставленную людьми деревню, только замковые стены торчат из-под плотного зеленого покрывала клематиса. Густая листва обнимает замок, касается его стен со всех сторон. Черный камень кажется не более чем частью леса, будто давно сдался и признал, что ему никогда больше не быть домом, а только местом, на котором вовсю разрастутся тонкие кудрявые лианы.
Замок выглядит одичавшим, но и Нимея, и Фандер смотрят на него с благоговейным восторгом. Камни лоснятся от влаги, исходящей со стороны холодной реки, окна побиты, но кое-где уцелели вычурные витражи.
Высокая деревянная дверь поддается Фандеру не сразу, пока рядом приплясывает в нетерпении Нимея, поддакивая и требуя уступить место ей. Наконец они входят в холл и принимаются чихать.
— Я будто в сундуке с платьями твоей матери, — закашливается Нимея. — Ужас какой…
— Зато смотри, какой паркет… — Восхищенный Фандер даже присаживается на корточки и гладит грязные деревянные дощечки. — Нужно зажечь свет…
Он шарит в сумке Нимеи, достает полуразряженный фонарик.
— Черт возьми, это настоящий замок! Я в чертовом замке! — восклицает Нока, стоит свету фонарика озарить комнату.
Перед ними классическая широкая лестница, как из сказки, шелк на стенах, канделябры, у огромного камина крошечный столик на изящных ножках и пара пыльных кресел.
— Хочу тут жить, — вздыхают они хором и, не сговариваясь, бросаются к лестнице.
— Стоп! — велит Фандер, Нимея напрягается, оборачивается. — Миледи, примите мою руку.
— О, сир, конечно, как можно, — жеманно выдыхает она и принимает руку Фандера. Она делает вид, что приподнимает подол платья, поднимаясь по ступеням. — Право, день выдался суматошный.
— И не говорите… Эти бандиты совсем с ума посходили. Нападать на королевских особ!
— Непременно пошлем за ними отряд!
— Уже утром их головы будут на плахе, душа моя.
И оба покатываются со смеху.
Лестница после долгой ходьбы по лесу кажется просто бесконечной, зато заканчивается огромным пустым холлом, будто его кто-то обокрал, и вереницей дверей.
— Любишь старые замки? — спрашивает Фандер.
— Люблю все старое. Иначе зачем, по-твоему, я дружу с твоей мам…
— Эй!
— Ладно. Ну да, я обожала в детстве всякие романы странные, не любовные, а приключенческие: про пиратов, бандитов и рыцарей. Хочу быть рыцарем и жить тут. Будешь моей принцессой в беде?
Она хохочет, будто очень удачно пошутила, а Фандер качает головой. Нока при всей ее девочковой милости: тощем теле, пышных длинных кудрях и милейших веснушках — убежденная пацанка. Даже несмотря на то, что она в академии красиво одевалась, использовала косметику и хоть и в шутку, но флиртовала с Энгом, таки осталась той, кто лазает по деревьям.
— Утром посмотрим тут все при свете? — уточняет Нимея.
— Да, а то фонарик сядет, а я артефакты, увы, не заряжаю. Я больше по цветочкам, кустикам…
— Какое упущение, сир, следовало мне выходить за илунженца.
— Вы, моя дорогая, тоже не подарок, — с улыбкой ворчит Фандер, чувствуя себя полным дураком оттого, что сердце чаще бьется из-за их маленькой глупой игры в королевскую чету.
Они открывают дверь одной из комнат и осматриваются. Это небольшая музыкальная гостиная. Окна в ней разбиты ветвями дерева, слишком сильно разросшегося без присмотра людей. Стекла осыпались, а сквозь пустые глазницы рам проросла актинидия, взобравшись по стене замка и спрятав в комнате кудрявую макушку. Кое-где видны коричневые плоды, похожие на небольшие картофелины.
— Что это? Как думаешь, съедобно? — Нимея присматривается и срывает одну картофелину, проводя по ней большим пальцем. — Она будто волосатая.
— Да, это съедобно, но думаю, на пустой желудок все-таки не стоит. Это киви. Вкусные, но кислые штуковины. Не пробовала?
— Прости, киви — это что-то на богатом?
Актинидия заполонила комнату, оплела несчастную скрипку, брошенную кем-то на пол, укрыла одеялом старинный рояль, который теперь белозубо улыбался. Его крышка отсутствует, но в целом инструмент выглядит рабочим. Нимея подходит и нажимает на клавиши, не ожидая, что извлечет хоть какие-то звуки, но комната мигом оживает. Звуки кажутся слишком громкими, Нимея тут же испуганно отдергивает руку, и Фандер согласно кивает. Ему вообще теперь хочется говорить исключительно шепотом. Он садится на корточки и подносит к актинидии руку, а та послушно ее обвивает.
— Тут завораживающе красиво, — произносит он совсем тихо.
— Согласна… Не думала, что ты любитель старины…
— Я вырос в старинном Траминере, конечно, я люблю замки.
— Вранье. Энграм тоже вырос там, и брошюрки про эту деревню его не впечатлили, потому что тут нет бассейна и бара.
— Ну-у, хорошо, я уникален, — соглашается Фандер, прекращая изучать тонкие ветки, и обнаруживает, что за ним наблюдают.
Нимея смотрит на него, сидящего у окна, он на нее, стоящую у рояля в пятне лунного света. И снова тишина между ними.
— Я кое-что придумал, — говорит он, не в силах оторваться от ее глаз.
Она смотрит на него с таким же интересом и упорством.
— Да? — тихо отвечает она, делая к нему шаг, и тоже садится на корточки, наблюдая за растением.
Фандер через силу отворачивается от Нимеи. Пару раз косится в ее сторону, будто в страхе, что она отвернется и зрительный контакт потеряется уже навсегда, а потом начинает говорить с лесом, который еле виден из окна.
— Что ты хочешь? — спрашивает Нимея.
— Тс-с… — просит Фандер.
Прислушивается и снова умолкает.
— Я попросил разбудить нас в случае опасности. И запутать следы. Я не понял, что мне ответили, но это все, что я могу.
— То, что ты делаешь… это отнимает силы? Или ты просто болтаешь с деревьями?
— Ну… голова определенно кружится. Не знаю, что будет дальше. Сначала было легче, сейчас, мне кажется, уже чувствую себя не так хорошо. Но нужно проверять.
Нимея кивает, встает и напряженно вглядывается в лес, положив руки на пустую оконную раму. Фандер делает то же самое. Их пальцы близко, он гипнотизирует их взглядом с тайной надеждой, что кто-то решится пошевелить мизинцем.
Для нее все, должно быть, очень просто.
— Идем искать ночлег, — шепчет он, Нимея в ответ кивает.
— Тут, наверное, когда-то кто-то танцевал под аккомпанемент рояля… — зачем-то говорит она.