– Вот, посмотрите! Вот что произошло на собрании акционеров «Гуччи»! Меня пытались убить!
Затем он кинулся в местную больницу к своему врачу за помощью и стал требовать, чтобы его раны сфотографировали. Паоло тогда был пятьдесят один год, Джорджо – пятьдесят три, Альдо – семьдесят семь, Родольфо – семьдесят, а Маурицио – тридцать три.
Когда Паоло пришел домой вечером, бледный и облепленный пластырями, Дженни была в ужасе.
– Я не могла в это поверить. Взрослые мужчины, а подрались как хулиганы!
– Ничего страшного с лицом Паоло не случилось, – рассказывал де Соле много лет спустя. – Это была просто царапина, но происшествие раздули до масштабов катастрофы.
Всего несколько дней спустя Стюарт Шпайзер, адвокат Паоло, подал в Нью-Йорке новый ряд исков против «Гуччи». На этот раз в числе обвинений было покушение и нанесение телесных повреждений, а также нарушение соглашений – ведь ему отказывали в праве на сведения о финансах компании, несмотря на должность директора.
За все свои обиды Паоло требовал 15 миллионов долларов: тринадцать за нарушение контракта – так называемое предложение мира он называл ловушкой с целью убрать его с дороги – и еще два миллиона за избиение. К несчастью для Альдо, пресса мигом подхватила шум.
«Это вам уже не Даллас! – писал журнал «Пипл». – За блестящей маской дома Гуччи скрывается семейная вражда». «Жестокая потасовка в доме Гуччи», – добавлял римский «Мессаджеро». «Драка между братьями Гуччи», – рассказывал «Коррьере делла сера». Суд Нью-Йорка в итоге отказался заслушивать дело на тех основаниях, что все произошло в Италии, однако история оказалась вынесена на суд общественности по обе стороны Атлантики. Среди важных клиентов «Гуччи» многие растерялись и встревожились. Джеки Онассис послала Альдо телеграмму всего с одним словом: «Почему?», что вошло в историю компании. Князь Монако Ренье тоже обратился к семье с предложением помощи.
На следующий день после того, как пошли слухи, покупатели со всего света собрались в главном офисе «Гуччи» в Скандиччи, где должен был состояться показ осенней коллекции. Когда Альдо узнал, что ему придется иметь дело не только с исками от Паоло, но и с прессой, весь завод слышал его разъяренный рев.
– Если он хочет со мной судиться – видит Бог, я буду судиться с ним! – прогремел Альдо в трубку тому, кто позвонил ему сообщить новости. Наступив на горло собственному недовольству тем фактом, что Родольфо добился большего влияния на «Гуччи Парфюмс», – компанию, которая в 1982 году стала частью АО «Гуччио Гуччи», – Альдо нанял де Соле защищать себя и компанию «Гуччи» против исков Паоло. На следующий же день он дал интервью журналу «Женская одежда на каждый день» (WWD) и свел конфликт к мелочи.
– Какой отец не отвешивал сыну затрещины в воспитательных целях? – сказал он, подкрепив свой имидж патриарха компании. Он добавил, что семья почти пришла к соглашению с Паоло. Однако он не осознавал, как далеко тот готов зайти, чтобы добиться своего, – ведь Паоло только вышел на тропу войны.
В годы работы на «Гуччи» Паоло тайно собирал и исследовал всю финансовую отчетность, до которой смог добраться. Он хотел знать все о компании изнутри, хотел сделать собственные выводы о том, как вести дела. Выяснив, что миллионы долларов облагаемых налогом доходов утекают в офшорные компании через систему поддельных счетов, он решил вооружиться этим знанием в войне за право свободно использовать свое имя. В первый раз юристы «Гуччи» победили: дело было закрыто, а бумаги засекречены. Паоло не сдался: в октябре 1982-го он оплатил часть работы юристов из суммы, выплаченной ему компанией за увольнение, и подал изобличающие доказательства в Нью-Йоркский федеральный суд, чтобы подкрепить свой иск о незаконном увольнении. Он надеялся, что улики заставят Альдо передумать и либо пригласить его назад в компанию, либо дать ему право запустить собственную линейку.
– Эти бумаги нужны были лишь затем, чтобы на него надавить, – сознавался Паоло позднее.
Паоло заставил разделиться не только семью, но и ее близкое окружение. Одни осуждали Паоло за то, что тот сдал отца властям, другие считали, что его вынудили к этому шагу.
– Паоло связали руки, – рассказывала Энрика Пирри, которая признавалась в особой симпатии к среднему сыну Альдо. – Может, он и не был гением семьи, но вкладывался он больше всех. Если он и сдал отца, то только потому, что тот его вынудил.
– Никто Паоло не обманывал, – возражал де Соле. – Он действовал за спиной у семьи, и пришлось убедиться, что он не раздаст всю компанию. Он вел нечестную игру.
В бумагах, которые обнародовал Паоло, было четко видно, что Гуччи скрывают прибыль. Панамские компании с официальным адресом в Гонконге существовали под видом творческих поставщиков «Гуччи Шопс Инкорпорейтед». Изобличающее письмо от Гуччи в адрес главного бухгалтера компании в Нью-Йорке, Эдварда Стерна, приподняло завесу, скрывавшую махинации: «Чтобы обосновать услуги, на которые составлялись эти счета, и задокументировать подразумеваемые требования компании, придется выслать на одобрение в «Гуччи Шопс Инкорпорейтед» ряд дизайн-проектов. Это нужно лишь для того, чтобы создать записи о деятельности [курсив наш]», – писал Стерн.
В 1983 году, когда здоровье Родольфо ухудшилось, налоговое управление и прокуратура взялись за личные и профессиональные налоговые обязательства Альдо. Эдвард Стерн умер задолго до того, как дело было закрыто, но при расследовании нашлось достаточно улик, чтобы дело передали в следственный совет присяжных.
Из всех исков, которые подал Паоло на семейную компанию, всего один дошел до судебного разбирательства. Только в 1988 году судья районного суда Нью-Йорка Уильям Коннер вынес решение по этому делу. Коннер нашел справедливый выход из семейной войны, которая затянулась уже больше чем на десять лет: он запретил Паоло Гуччи использовать свое имя как торговый знак или коммерческое наименование, чтобы среди потребителей не возникало путаницы в связи с торговой маркой «Гуччи». С другой стороны, он позволил Паоло Гуччи выступать под своим именем в качестве дизайнера продукции и продавать ее под отдельной торговой маркой, в название которой не входило бы имя «Гуччи».
«Со времен Каина и Авеля в семейных ссорах всегда случаются нерассудительные и импульсивные решения, ожесточенные баталии и бессмысленное разрушение в итоге, – писал Коннер в своем судебном решении. – Это дело – лишь одно столкновение в одной из самых известных семейных войн нашего времени», – продолжал он, указывая на то, что семья Гуччи на тот момент имела «проблемы юридического характера, которые приходилось оспаривать в судах и арбитражах по всему миру, что стоило безумно дорого как семье, так и ее компании».
Решение Коннера дало Паоло полномочия производить и продавать товары под торговой маркой «Дизайны Паоло Гуччи». Паоло, натура творческая, оплатил рекламу в номере «Женская одежда на каждый день» от 30 ноября 1988 года, в котором опубликовал стихотворение под названием «Торговому сообществу». Это стихотворение предвестило его дебют в роли независимого дизайнера.
В среду, десятого августа,
В год восемьдесят восьмой,
В открытом письме «Гуччи Америка»
Распорядились своим статусом и судьбой.
Они одержали победу
В судебном споре, и вот
Паоло Гуччи, бывший совладелец
И член семьи, получил от ворот поворот [sic!]
Но я доволен исходом,
Ведь моя достигнута цель:
Я могу создавать одежду и товары для дома
От имени торговой марки в своем лице.
Федеральный суд Нью-Йорка
Вынес решение, что
Я могу быть отныне свободен
И следовать за мечтой.
Моя связь с компанией и именем Гуччи
Двадцать пять лет спустя наконец оборвалась.
И, как независимый дизайнер, я буду
Трудиться, мои дорогие клиенты,
Чтобы и дальше радовать вас.
После переговоров с «Гуччи Америка»
О неприкосновенности лейбла и имени,
Я надеюсь, теперь мои достижения
Будут считаться лично моими.
Отныне под именем «Паоло Гуччи»
Каждый покупатель сможет найти
Безупречное качество и надежность,
А также пример изысканности.
Помимо торгового заявления,
Своим необычным посланием я хочу вас заверить,
Что для вас, сведущая и утонченная публика,
Я всегда держу открытыми двери.
Я горжусь своим традиционным подходом
И рад сообщить вам, что именно я
И «Дизайны Паоло Гуччи» готовы
Дать вам то, чего не даст «та другая» компания.
Подводя итог, я замечу, как странно
Все обернулось: все мы стали другими.
Но я знаю, что однажды «Гуччи Америка»
Непременно заплатит за мое имя[22].
Предсказание Паоло о том, что «Гуччи Америка» выкупит его имя, сбылось всего через восемь лет. После решения суда он немедленно взялся за дело, готовясь учредить собственный бизнес, – даже снял торговую точку премиум-класса на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке и платил за нее три с небольшим года, – однако магазин так и не открылся. Его карьера и личная жизнь пошли под откос: бизнес ждал застой, а затем провал; брак с Дженни вскоре рухнул. Паоло нашел себе еще одну англичанку, по имени Пенни Армстронг – юную рыжеволосую работницу конюшни, которую он нанял приглядывать за чистокровными жеребцами в Распере, своем поместье в Сассексе на восемьдесят акров. У Паоло и Пенни родилась дочка Алисса. Паоло пригласил Пенни жить в свой дом; Дженни он вышвырнул за дверь, буквально выкинув коробки с ее вещами на улицу под дождь. В яростном протесте Дженни послала сестру забирать вещи и расположилась с десятилетней дочерью Джеммой в необустроенных роскошных апартаментах за три миллиона долларов, которые семейная пара купила в 1990 году в Метрополитен-Тауэр в Нью-Йорке. Из окон квартиры открывался живописный вид на Центральный парк, но на стенах видны были трубы и проводка, которые Дженни пыталась закрыть заемной золотой парчой. Когда в 1991 году Дженни подала на развод, Паоло прекратил платить по счетам. В марте 1993 года он даже ненадолго сел в тюрьму за долг по алиментам в 350 тысяч долларов. В ноябре того же года правоохранительные органы обыскали нью-йоркское владение Паоло, Миллфилд-Стейблз в Йорктаун-Хайтс, и обнаружили больше сотни истощенных, неух