Маурицио был вне себя от счастья: именно этого он и добивался. У Альдо остался важный титул, но его фактически лишили влияния; двоюродные братья оставили при себе свои роли в компании, а ему, Маурицио, досталась власть. Даже больше: он сумел превратить акции Паоло в фактор устойчивости. Пресса, которая упоенно обсуждала семейные междоусобицы, заговорила о Маурицио как о герое: «Нью-Йорк таймс» назвала его «примирителем семьи», изобразив образцом спокойствия среди шумных распрей, которыми полнились колонки светских новостей.
Маурицио созвал собрание руководящих сотрудников во Флоренции, пригласив около тридцати человек в овальный конференц-зал, который работники в шутку называли Залом Династии, отсылая к популярному на тот момент сериалу. Сотрудники компании собрались за большим деревянным столом в окружении темных стен, облицованных деревом, и четырех мраморных бюстов, которые символизировали четыре континента. Маурицио рассказал собравшимся работникам офисов и фабрики, какой ему виделась новая компания «Гуччи».
– «Гуччи» – как хороший гоночный автомобиль, – нерешительно начал он, глядя на давно знакомые лица вокруг, и попробовал привести знакомый им пример. – Скажем, как «Феррари». А мы ведем ее, как водят «Чинквеченто».
(«Чинквеченто» была маленькой и практичной моделью «Фиата», появившейся после войны.)
– Но сегодня за руль «Гуччи» сел новый водитель. И с правильным мотором, правильными деталями и правильной механикой мы выиграем эту гонку! – сказал он и широко улыбнулся: тема стала ему ближе. В конце своей речи он спросил у молчаливой публики, нет ли вопросов. Изо всех собравшихся – кто-то нервно ерзал на месте, кто-то откашливался – Маурицио остановился взглядом на Никола Ризикато: этот человек начинал служащим в миланском магазине и дошел до должности управляющего на Виа Торнабуони. Ризикато был уже не молод, и Маурицио вырос у него на глазах.
– Что, Никола, и вы промолчите? Неужели вам нечего мне сказать? – улыбнулся Маурицио, с теплом смотря на пожилого мужчину в ожидании одобрения.
– Нет, я комплиментов не раздаю, – сухо отрезал Ризикато, чем выразил проблему многих своих коллег. С Альдо и Родольфо они привыкли к спонтанности и фамильярности, поэтому не понимали, как им реагировать на притчу Маурицио про «Феррари».
В декабре того же года «Журнал Уолл-стрит» опубликовал подробное разоблачение, посвященное финансовым преступлениям Альдо Гуччи: сообщалось, что Альдо находился под следствием федерального суда за вывод примерно 4,5 миллиона долларов из казны компании в период с сентября 1978 года по конец 1981-го. В статье отмечалось, что Альдо заявлял о годовом доходе меньше чем в 100 тысяч долларов, «а это небольшая сумма для человека его статуса».
Итальянская пресса тоже подхватила эти новости. В Америке «Гуччи» находилась на своем пике – и, возможно, близилась к падению. «Впервые в истории имя Гуччи прозвучало не рядом со словами «стиль» и «шик», а в связи с настоящим преступлением», – писал итальянский еженедельник «Панорама» в январе 1985 года.
Маурицио попросил де Соле, которому безоговорочно доверял, занять место нового президента американского отделения «Гуччи» с особым поручением: искоренить беспорядок в налоговых делах компании, подготовить ответ на обвинения в уклонении от уплаты налогов, а также нанять профессиональных управляющих. До появления де Соле президентом компании «Гуччи Шопс Инкорпорейтед» была женщина по имени Мари Саварин, бухгалтер и верная помощница Альдо на протяжении многих лет. Возможно, Саварин была единственной женщиной, которой доверял Альдо: доверял настолько, что дал ей право ставить за себя подпись.
Де Соле согласился на просьбу Маурицио с одним условием: он хотел оставить себе дом и должность в юридической компании в Вашингтоне, а новыми корпоративными делами заниматься на неполную ставку. Теперь де Соле ездил в Нью-Йорк раз в неделю. Он нанял нового главного финансового администратора, человека по имени Арт Лешин, чтобы тот помог навести порядок в счетах компании.
– Мы пришли на место и за голову схватились! – рассказывал де Соле. – Это была катастрофа, полный хаос. Ни инвентаризации, ни бухгалтерской отчетности. У нас ушло несколько месяцев, чтобы хоть немного разобраться в происходящем. Альдо управлял компанией интуитивно – и был так гениален в маркетинге, что ему это удавалось!
Поездки де Соле в Нью-Йорк раз в неделю растянулись в работу с понедельника по пятницу. Его жена Элеонора терпеливо собирала ему в дорогу чистые вещи и встречала дома на выходные – с полным чемоданом грязного белья. Постепенно де Соле и вовсе перевез семью в Нью-Йорк.
В 1986 году, наводя порядок в компании, де Соле перерегистрировал американское отделение «Гуччи» под новым названием: «Гуччи Америка». В январе 1988 года отделение «Гуччи Америка» выплатило налоговой службе 21 миллион долларов задолженностей по налогам и штрафам, исправляя проступки, совершенные семьей с 1972 по 1982 год. В обмен де Соле получил обещание от налоговых органов освободить компанию от всей остальной ответственности за этот период. Компании пришлось влезть в долги, чтобы рассчитаться с налоговой службой, но де Соле сумел расширить и направить деятельность «Гуччи». Он выкупил шесть независимых франшиз «Гуччи», увеличил количество магазинов в США до двадцати, а также отнял у Марии Манетти Фарроу право оптового распространения GAC. Судебное дело вышло отвратительное, зато прямая выручка мгновенно выросла. Де Соле также расторг лицензию на продажу сигарет, выданную от имени семьи табачной компании Р. Дж. Рейнольдса: де Соле был убежден, что ассоциация «Гуччи» с табаком убьет популярность бренда в Штатах. Впоследствии такая лицензия была выдана «Ив Сен-Лоран». К 1989 году в отчете отделения «Гуччи Америка» значились 145 миллионов годовых продаж и прибыль около двадцати миллионов долларов – и это несмотря на то, что семейные ссоры были в самом разгаре.
Пока де Соле решал проблемы с «Гуччи Америка», Маурицио от имени компании участвовал в итальянской ассоциации, которая спонсировала яхту, соревновавшуюся за Кубок Америки по парусному спорту. Гонка привлекла внимание итальянских зрителей, когда в 1983 году итальянская яхта «Азурра» приняла участие в элитной регате, заработав целое состояние своим спонсорам: крупнейшему производителю автомобилей в Италии «Фиат» и виноделам «Чинзано». Вошедшая в историю регата заинтересовала высший свет США и Европы – именно ту публику, на которую работали Гуччи. Маурицио решил использовать регату, чтобы показать, какой мощью обладает ярлык «Сделано в Италии», поэтому пригласил других корпоративных спонсоров – в том числе тогдашнего химического магната Монтедисона и производителя пасты Буитони. В новой ассоциации Маурицио стал директором по имиджу, и свою роль он воспринял всерьез, представив Италию не только как страну с богатой историей искусств и ремесел, но и как развивающийся источник передовых технологий. Ассоциация приобрела судно «Виктори», которое уже хорошо показало себя в предыдущем Кубке Америки. На основе этого судна они смоделировали собственную яхту, «Италия», которая позднее вышла в трех моделях. К тому же ассоциация наняла профессионального шкипера, веронца Флавио Скалу, и блестяще обученный экипаж.
К недовольству Альдо, Джорджо и Роберто, – все трое считали, что спонсорство будет лишь огромной растратой денег и времени, – Маурицио занялся разработкой формы для экипажа и привлек к этому делу значительную часть персонала «Гуччи». Каждый из предметов одежды прошел технические испытания, чтобы точно выдержать нагрузку работы на гоночной яхте и выглядеть при этом прекрасно. Гоночное снаряжение команды должно было ярко переливаться цветами итальянского флага, когда матросы будут наматывать и разматывать лебедками тросы.
– Проект поручили именно мне, – со вздохом вспоминала Альберта Баллерини. – В моем распоряжении была группа энтузиастов, которые увлеклись этой регатой. Мы разработали и произвели полную экипировку для команды – от футболок до пиджаков, брюк и сумок. Никогда я не видела таких нарядных моряков!
Трехцветный образ, который «Гуччи» подарила экипажу «Италии», так бросался в глаза, что судно быстро прозвали «яхтой Гуччи». Участие «Прада» и их корабля «Луна Росса» в Кубке Америки 2000 года в Окленде сильно напоминает то, чего Маурицио надеялся добиться вместе с ассоциацией и «Италией».
В октябре 1984 года в Сардинии, на Изумрудном берегу, было проведено отборочное соревнование, чтобы выбрать представителя Италии на Кубке Америки. Гуччи обосновались в Порто-Черво, где всего несколько месяцев назад планировали восстание Маурицио, Де Соле и Пилоне.
Через несколько дней ожесточенных соревнований «Италия» выиграла отборочный тур, к всеобщему изумлению обогнав даже бывшего фаворита, «Азурру».
К несчастью, «Италия» не просто не победила в Кубке Америки: она прославилась тем, что одна из ее моделей затонула в порту после перевозки в австралийский город Перт, откуда должна была начаться регата. В день старта подъемный кран, который поднимал судно, опрокинулся, и яхта погрузилась в воду под собственным весом. Когда ее извлекли, ущерб уже был нанесен, и починить ее к началу регаты было невозможно.
Ресторан «Кафе Италия», которым Маурицио управлял в Перте во время регаты, оказался куда успешнее: он быстро стал главным местом встреч и любимым питейным заведением всех участников Кубка. Скатерти, посуда, хрусталь и фарфор – все было импортировано из Италии специально перед гонкой, в том числе повара и официанты, а также все продукты, включая минеральную воду, вино и пасту.
Когда Маурицио не был занят затеей с Кубком Америки, он полностью посвящал себя новой ответственной роли в «Гуччи». Он работал по двенадцать-пятнадцать часов в сутки и постоянно был в разъездах, неутомимо следуя мечтам привести компанию к успеху. Обед и ужин для него были поводом назначить деловую встречу. Он выезжал в командировки даже по выходным, чтобы попасть на открытие или переделку магазина; он положил на алтарь работы личную жизнь, любимый спорт и семью.