– Мы можем перекрыть предложение «Прада» – LVMH, – сказал он, – но, на мой взгляд, это уже слишком.
Он также возражал против некоторых условий семьи Фенди, включая обеспечение работой младших членов семьи и их супругов.
– Я могу хорошо относиться к людям, но я не могу никому обещать работу, – сказал де Соле. – Дело не в родственных связях. Сотрудники должны работать.
Несмотря на то что «Гуччи» не удалось взять верх, сделка по «Фенди» привела к двум полезным для де Соле результатам. Во-первых, он стал жестким переговорщиком, который мог встать из-за стола и уйти, если не получал того, что хотел. Во-вторых, произошедшее сводило на нет аргументы Арно о том, что «Гуччи» переплачивает за «Санофи», что частично ослабило давление, связанное с этой сделкой.
15 ноября 1999 года «Гуччи», наконец, объявила о приобретении «Санофи Боте», а вместе с ней и прославленного бренда «Ив Сен-Лоран», который Сьюзи Менкес, ветеран модной журналистики из «Интернэшнл геральд трибюн», назвала «самым ярким трофеем в мире моды». При этом «Гуччи» даже удостоилась удивительно миролюбивых высказываний от Берже, известного в бизнесе своим колючим языком: «Единственный, кого я хотел защитить, – это мистер Ив Сен-Лоран. Если другие хотят прийти и применить свои методы маркетинга и приемы коммуникации, пусть приходят. Мы ничего в этом не понимаем. Мы создали величайший дом высокой моды, но ничего не знаем о маркетинге».
С приобретением «Ив Сен-Лоран» «Гуччи» не только сделала первый шаг к превращению в мультибрендовую группу, но и объединилась с одним из величайших имен в отрасли. Девятнадцатого ноября «Гуччи» также объявила, что приобрела контроль над небольшим производителем обуви класса люкс в Болонье под названием «Серджио Росси», заплатив 179 миллиардов лир (около 100 миллионов долларов) за 70 процентов компании, оставив семье Росси 30 процентов. За этим последовали новые приобретения, в том числе покупка прекрасного французского производителя драгоценностей «Бушерон» в мае 2000 года.
К январю 2000 года Том Форд был назначен креативным директором «Ив Сен-Лоран», как и ожидалось, в дополнение к своим обязанностям в «Гуччи». Объявление было сделано как раз в то время, когда Форд посетил показ YSL «от кутюр» в Париже, и стало продолжением новости о том, что «Гуччи» назначила одну из своих восходящих молодых звезд, 36-летнего директора по продажам «Гуччи» Марка Ли, новым руководителем «Ив Сен-Лоран Кутюр», как теперь называлась компания. Когда было объявлено о назначении Ли, в индустрии мало кто знал что-либо об этом застенчивом и тихом человеке. У «Гуччи» даже не была заготовлена его биография. До прихода в «Гуччи» Ли работал в «Сакс, Пятая авеню», «Валентино», «Армани» и «Джил Сандер», и коллеги уважали его за сдержанный и добросовестный стиль работы. В то время как задача Форда состояла в том, чтобы освежить увядшую славу «Ив Сен-Лоран», Ли предстояло управлять повседневным бизнесом бренда готовой одежды, парфюмерии и аксессуаров, в том числе контролировать около 187 лицензий.
По мере того как землетрясения и толчки в сфере производства предметов роскоши продолжали переворачивать устоявшиеся отношения с ног на голову, два энергичных молодых американца взяли на себя две самые заметные – и на тот момент практически священные – миссии во французской индустрии моды. Следующий вопрос, который волновал всех, был таким: привлечет ли Форд кого-то к разработке готовой одежды YSL или оставит ее себе, и если второе, то продолжит ли он творить для «Гуччи»? Хотя по всем параметрам он был ярким и талантливым человеком, который привнес в отрасль новое видение, объединившее моду, дизайн, стиль жизни и бизнес в одну всеобъемлющую концепцию, обладал ли он потенциалом, чтобы действительно заниматься всем этим?
«Гуччи» поднялась на гребень волны консолидации, охватившей индустрию предметов роскоши, и все еще имела активный список компаний, которые она хотела бы увлечь на свою орбиту. Однако де Соле утверждал, что реальная проблема по-прежнему заключалась в креативности, а не в масштабах.
– Мы с Томом воспринимаем свою работу как ремонт и отладку, – говорил де Соле. – Мы действительно бренд-менеджеры. Когда мы смотрим на компанию, мы говорим не «давай купим ее», а «что нам с ней делать?». В конце концов, мы же не инвестиционные банкиры.
В самом деле, Форд и де Соле не были инвестиционными банкирами, и они не были выходцами из среды жестких флорентийских торговцев, которые создали «Гуччи», но они привнесли свой собственный дух, решимость и драйв, которые продолжали приближать «Гуччи» к славе международной компании.
На протяжении своей 80-летней истории компания «Гуччи» не раз открывала для себя новые горизонты в переломные моменты. Она привлекла внимание как беспрецедентными судебными выходками своего второго и третьего поколений, когда ярко демонстрировала взлеты и падения частного семейного бизнеса, так и благодаря достижениям в мире итальянских предметов роскоши. В 1950-х годах Альдо привез «Гуччи» в Нью-Йорк, и это было одно из первых итальянских имен, которые появились там. В шестидесятые и семидесятые годы «Гуччи» стала синонимом стиля и статуса. В восьмидесятые Маурицио пригласил опытного финансового партнера в частный акционерный капитал Гуччи и подписал совместный бизнес-план. Он был одним из первых в отрасли, кто это сделал. В начале девяностых, снова возглавив отрасль, Маурицио импортировал американский дизайнерский и маркетинговый талант в самое сердце европейской роскоши, наняв Доун Мелло и Тома Форда. Под руководством «Инвесткорп» в конце девяностых годов «Гуччи» провела одно из первых и самых успешных IPO, когда-либо проводившихся в индустрии моды и предметов роскоши. К концу десятилетия, когда де Соле контролировал ситуацию, «Гуччи» сначала предупредила об экономических трудностях, которые могут потрясти азиатские рынки, а затем успешно преодолела одну из самых серьезных проблем с поглощениями в бизнесе и несмотря ни на что выиграла эту войну благодаря беспрецедентной защитной уловке и замечательному новому партнерству. После битвы между «Гуччи» и LVMH Европейское сообщество установило общественные правила, регулирующие поглощения и прямые предложения о покупке контрольного пакета акций, – проект, который находился в разработке, но так и не был завершен. Сейчас, когда наступил новый век, Гарвардская школа бизнеса планирует провести подробное исследование достижений «Гуччи».
– Меня интересовала итальянская компания, которая имела широкую привлекательность за пределами отдельного сектора или страны, компания, в которой произошли кардинальные изменения и которая имела широко известный потребительский бренд, – сказал профессор Дэвид Йоффи, руководитель исследования.
Лев Толстой писал в «Анне Карениной»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Своеобразное классическое несчастье «Гуччи» драматически разыгрывалось в судах и залах заседаний совета директоров, а также в газетных заголовках на всеобщем обозрении.
– История Гуччи – прекрасный пример того, как не следует жить семье, – размышлял Северин Вундерман. – Количество пролитой крови было трагедией и уроком о том, как не положить конец династии.
Что, если бы все сложилось иначе? Если бы семья Гуччи была более сплоченной, не стала бы «Гуччи» тихой, предсказуемой семейной фирмой, с радостью производящей хозяйственные сумки GG с пластиковым покрытием с красной и зеленой полосой или коричневые сумки с бамбуковой ручкой? Если бы Маурицио Гуччи воплотил свое видение, уже радикально отличавшееся от видения его родственников, не стала бы «Гуччи» больше похожа на «Эрмес» – надежную, респектабельную фирму с красивыми изделиями и без яркого имиджа? Семья Гуччи была огорчена каждым новым взрывом в заголовках газет. Но кто осмелится отрицать, что системный кризис и сложившийся благодаря ему имидж помогли разжечь ту необъяснимую магию, которая наполнила имя «Гуччи» страстью и стилем, подняв ставки настолько высоко, что это в конечном счете разобщило семью? Именно эта магия в сочетании со стилем и высоким качеством делала товары «Гуччи» особенными в глазах покупателей. В конце концов, на своем предыдущем пике в шестидесятые и семидесятые годы «Гуччи» все еще продавала черные и коричневые сумки, итальянские пенни-лоферы и статусные чемоданы. Сегодня, несмотря на магию, которую Том Форд творит на подиумах, в Голливуде и в глянцевых рекламных кампаниях «Гуччи», черные туфли и сумки по-прежнему являются самыми популярными товарами в магазинах «Гуччи» по всему миру.
Когда у Роберто Гуччи спросили, откуда изначально взялась эта магия, он ответил без колебаний: «L’azienda era la famiglia e la famiglia era l’azienda!» — «Компания была семьей, а семья была компанией!»
– Разделение вызвало проблемы компании, но не в семье, – размышлял Роберто, имея в виду сначала конфликты из-за желания Паоло создавать и лицензировать менее дорогие линейки товаров для молодых покупателей, а затем амбициозную миссию Маурицио по продвижению «Гуччи» и жертвы, которые она повлекла за собой. – Когда у вас есть компания, где менеджеры и семья – одно и то же, это непросто.
В гротескном повороте, когда политика компании не отличалась стабильностью, Альдо Гуччи даже помог своему сыну Паоло материально с финансами, когда у того закончились деньги после судебных разбирательств с «Гуччи».
Когда продукция «Гуччи» стала символом статуса, компания и семья завоевали сердца своих сотрудников, которые оставались верными ей на протяжении многих лет, несмотря на взлеты и падения рынка и семейные распри.
– Это было нечто такое, что постепенно проникло в вашу кровь, как наркотик, – сказал один давний сотрудник. – Вы начинали понимать продукт, узнавать мастеров, и вы начинали видеть потенциал и чувствовать его внутри себя. Вы гордились тем, что работаете в этой компании. Это трудно объяснить. Ты либо веришь в это, либо нет.
И мысль о том, что за фирменными чемоданами и сумками стоит настоящая семья «