– Грей, – тихо позвала я, – нам нужно возвращаться домой.
– Я не уйду без него, – отозвалась она. – Я его спасу.
– Как?
– Так же, как спасла вас. Если он застрянет здесь, я пришью его душу обратно внутрь кожи. – Она наклонилась еще ниже и обратилась к нему: – Послушай, Тайлер, я привязываю тебя к этому месту своей печалью. Я виню себя в твоей смерти, так что ты не можешь уйти. Вернись ко мне!
От всех этих событий у меня голова шла кругом.
Мертвое тело Тайлера сгорело на костре. Кожа его лежала прямо передо мной. А душа, или как еще это называется, скоро пройдет через это место на пути к забвению.
Я должна увидеть его снова. Пусть эта маленькая надежда теплится в моем сердце, пока мы ждем.
Ждем.
Ждем.
– Не думаю, что он здесь.
Щека Виви была под моей обожженной рукой. Нельзя медлить. Нужно выбираться из междумирья.
– Не думаю, что он придет.
– Нет! – выдохнула Грей, впиваясь руками в землю.
Ее следующий вдох напоминал звучанием церковный орган: долгий, глубокий и печальный. Ее сотрясали рыдания. Отчаяние сломало ее. Самая красивая женщина в мире, привыкшая к поклонению всей вселенной, оказалась неспособна сохранить жизнь любимому мужчине.
Краем глаза я уловила движение на другой стороне поляны. Между деревьев застыла обнаженная фигура темноволосого мужчины. Он пристально смотрел на меня. Я открыла рот, чтобы выкрикнуть его имя, но он лишь покачал головой. А затем так же быстро, как и появилась, душа Тайлера Янга вновь растаяла в тени.
Глава 23
Выбраться из междумирья оказалось вовсе не так просто, как провалиться туда. Чтобы попасть в это место, достаточно просто сделать шаг через порог, а дальше будто бы летишь с горки вниз, и всю работу за тебя делает гравитация. Обратный путь давался тяжело. Пришлось с усилием тащиться через что-то вязкое, похожее на смолу. Я ничего не видела, едва могла дышать и словно утопала в зыбком небытии. Но в конце концов вернулась и оказалась посреди цветущего поля, в котором витал дымок. Земля подо мной оказалась жесткой, пахло горящей древесиной и жженым пластиком. На секунду я даже испугалась, что ничего не вышло. А потом на меня свалились Грей и Виви. От боли в сломанных ребрах и полной дезориентации к горлу подступила нестерпимая тошнота. Стоило перекатиться на бок, и меня вырвало.
Я моргнула. Темная завеса исчезла. Мы оказались на сгоревшей кухне, заросшей ковром трупных цветов. На кухне у Грей.
Я распласталась на шахматном полу; руки и ноги покрывала сажа. Вокруг было необычайно тихо.
– Матерь божья, – простонала Виви чужим хриплым голосом, – а возвращаться оказалось еще дерьмовей.
Я помогла ей устроиться на боку и подложила под голову рюкзак. Грей перебирала книги, которые выпали из шкафа, когда мы его опрокинули.
– Ее нужно отвезти в больницу, – произнесла я, поглаживая Виви по голове.
– Обязательно, – отозвалась Грей.
Она наконец обнаружила то, что искала: книгу, которая в действительности оказалась секретной шкатулкой. Грей такая, у нее ничего не бывает просто так. Все не то, чем кажется.
Внутри оказались травы в стеклянных флакончиках и маленькая бутылка уксуса. Прямо на кухонном полу сестра измельчила ножом бадьян, добавила к нему соль и полынь, затем отправила все это в бутылочку с уксусом и встряхнула. То же зелье, что готовила для нее Агнес.
Грей опустилась на колени с другой стороны от Виви.
– Пей, – сказала она, прислонив горлышко к губам сестры.
Виви скривилась и отвернулась.
– Не буду я пить эту дрянь.
– Пей, – скомандовала Грей, и Виви, конечно же, подчинилась. Потому что решения всегда принимала самая старшая из нас. После пары глотков Виви вырвало на клетчатый пол гниющей зеленью и остатками междумирья.
– Ты убила детей, – тихо произнесла я, наблюдая за тем, как старшая сестра отрывает полоску ткани от больничной ночной рубашки, обмакивает в травяной настой и прикладывает к ране на затылке Виви.
Грей подняла на меня свои угольно-черные глаза и без всякого выражения ответила:
– Да.
– Я не Айрис Холлоу.
– Нет. Только снаружи.
Я запустила ногти в шрам между ключиц, силясь сорвать с себя чужую кожу. Кожу погибшей девочки, внутри которой скрывалось мертвое чудовище. Прекрасные лепестки, таящие в себе нечто испорченное и опасное.
– Прекрати, – приказала Грей. – Если снимешь с себя кожу – умрешь.
– Да я ведь давно уже мертва. Разве нет?
– Подумай о Кейт, Айрис. Вспомни обо всех ужасах, которые ей пришлось пережить. Ты все, что у нее осталось. Твоя смерть… ее уничтожит.
Я уронила руки и зарыдала.
– Расскажи мне, как это произошло.
– В другое время и в другом месте…
– Выкладывай. Сейчас же.
Грей резко вздохнула и вновь сосредоточилась на ране Виви.
– Я позвала их через дверь в канун Нового года. В ту ночь завеса была особенно тонкой, как всегда в момент перехода одного года в другой. Сестры Холлоу услышали меня и пошли на мой шепот. Я попросила их о помощи, и они радостно последовали за мной. А по пути привязывали полосочки красной шотландки, чтобы найти обратную дорогу. Сообразительные малышки… но слишком доверчивые. Я завела их в наше убежище. Они не боялись меня, ведь я тоже была маленькой девочкой.
– А потом ты перерезала каждой из них горло и содрала кожу?
Грей замерла и закрыла глаза. Виви напряженно застыла.
– Да, – подтвердила сестра. – Потом помогла вам забраться в новую кожу и зашила на шее. Я сделала это… без всякого удовольствия. Я не чудовище. Так было нужно, чтобы выбраться оттуда, чтобы у нас появился второй шанс. В конце концов остались лишь шрамы между ключицами. Следуя их путем, мы вернулись к тому месту, где девочки провалились, и оказались на улице в Шотландии в ожидании кого-то, кто найдет нас и приютит.
Недаром Агнес называла Грей волком в овечьей шкуре. Мы представляли собой нечто ужасное, отвратительное. Настолько неестественное, что противно было не только людям, но и самим законам жизни и смерти. Наполовину мертвые, наполовину живые, а потому способные перемещаться между мирами по собственной прихоти.
– Твою ж мать, – прошептала Виви. – Так мы действительно подкидыши?
– Тебе тоже нужно выпить. – Грей протянула мне бутылочку.
– Почему ты решила, что это сработает?
– Я всего лишь надеялась. Такое ведь бывало в сказках… Интуиция меня не подвела. Чтобы выбраться из междумирья, нужно было стать получеловеком. Не живым и не мертвым. Полагаю, мы не первые в своем роде… Иначе откуда все эти легенды о подкидышах? В старых сказках феи подменяют человеческих детей своими. Эти существа наделены зверским аппетитом и необычными способностями. Значит, другие тоже находили обратный путь. Не только мы. А теперь пей.
Я покрутила бутылочку в руках, наблюдая за плавающими в уксусе кусочками полыни и бадьяна.
– Трупные цветы и муравьи – почему они повсюду?
На вкус жидкость оказалась горьковатой и немного соленой. Сразу после первого глотка глубоко внутри меня зашевелилось нечто, от чего тело жаждало немедленно избавиться. Желудок содрогнулся, и меня вырвало. На этот раз – мхом, плесенью и насекомыми.
Грей держала мои волосы.
– Все хорошо, – приговаривала она, пока меня выворачивало. – С тобой все будет хорошо. Мне известны далеко не все секреты этого места, Айрис. Так пахнет смертью и разложением, потому что ничего живого в том мире нет. Тление проникает внутрь и заражает тебя. Пускает внутри корни и разрывает на части, если ничего с этим не делать.
Грей забрала у меня бутылочку и сделала глоток, а затем извергла наружу все, что проросло внутри ее тела.
– А теперь вам обеим пора в больницу.
– Мы еще не закончили, – возразила я. – Почему мы всегда такие голодные?
– Потому что мертвы. Голод мертвых неутолим. Еда не способна заполнить пустоту внутри нас.
Как спокойно и повседневно она произнесла эту фразу. «Мы мертвы».
Виви с трудом приподнялась. На лице ее застыло ледяное выражение. Она смотрела на Грей точно так же, как и я: со стиснутыми зубами и скривившимися от отвращения губами.
– Ты заставила нас забыть обо всем, – сказала я. – Когда мы вернулись в Шотландию, ты прошептала мне на ухо: «Забудь обо всем». Ты заставила меня забыть.
Грей покачала головой.
– Мои чары не действуют на вас с Айрис. Точно так же, как они не действуют на Тайлера. Мы обладаем властью лишь над живыми, но не над мертвыми. Не над теми, кто был мертв хотя бы несколько мгновений. Я велела вам забыть обо всем, и вы послушались потому, что сами этого хотели.
– Господи боже, да ты чудовище! – произнесла Виви.
– Нет, – отозвалась Грей, – не смей меня так называть. Я обещала заботиться о вас… и сдержала обещание. Сделала все, что могла, и вернула вас к жизни.
– Кто я на самом деле? Как я выгляжу? Кто живет в коже Айрис Холлоу?
– Не знаю.
– Как такое может быть?
– Ты хочешь точных и ясных ответов на каждый вопрос, но у меня их нет. Я не помню, кем мы были раньше. После возвращения в этот мир я тоже начала забывать. Междумирье стало казаться мне сном, будто вовсе и не существовало. Я и сама уже не знала, случилось ли все это с нами на самом деле, но хотела знать правду, поэтому и вернулась. Не с первой попытки и даже не с десятой.
– В Бромли-бай-Боу, – сказала Виви, – через неделю после смерти Гейба.
– Верно. Я прошла через дверь. Ту же самую, через которую, наверное, прошла Мэри Бирн в канун 1955 года. Домой я вернулась без труда. Хоть и не понимала тогда, что дело – в нашей крови. Тогда я уже не помнила, кем была прежде и что совершила.
– Как же тебе удалось узнать?
– Юля Василюк, моя соседка по квартире. Однажды она прошла через дверь вслед за мной. Глупая девчонка. Я пыталась вернуть ее назад, но не смогла. Двери ее не выпускали. Когда стало понятно, что ей не выбраться, она съехала с катушек: рвала на себе одежду, кусалась, исцарапала мне лицо. А потом до крови разодрала губу. И меня осенило. Если в моей крови есть нечто особенное, что позволяет мне перемещаться между мирами, возможно, это поможет вернуть Юлю домой. Пришлось ударить ее, чтобы прекратить истерику. Я мазала ее своей кровью, заставляла пить, но ни