Паучиха, плетущая свою сеть.
Грей наклонилась и коснулась губ главного детектива, выступавшего на пресс-конференции, своими. Мужчина содрогнулся от удовольствия и едва устоял на ватных ногах.
– Сумасшедший поклонник, – произнесла она. – Чокнутый парень, который влюбился в меня и моих сестер, когда мы были детьми. Тот же, что похитил нас в Эдинбурге. Он держал меня в плену несколько недель, но я сбежала, а Тайлер Янг… – На мгновение ее голос задрожал от боли. Чары едва не рассеялись, но Грей оказалась сильнее своей печали. Простые человеческие эмоции не могли взять над ней верх. Она всхлипнула и выпрямилась. Остальные последовали ее примеру. – Тайлер Янг попытался спасти меня, но тот человек его убил. Это ужасная трагедия.
– Ужасная трагедия, – эхом отозвалась женщина-полицейский. Ее пальцы мягко скользнули по бедру сестры.
– Брать показания у моих сестер не нужно, – заявила Грей, и офицеры хором согласились.
– Мы не станем подвергать их этим испытаниям, – подтвердил главный детектив, поглаживая икры Грей тыльной стороной ладони.
– Чокнутый поклонник, – повторил кто-то из них.
– Псих. Настоящее чудовище, – отозвался другой.
– Какая ужасная трагедия, – вклинился третий.
Грей взглянула на меня, и полицейские снова повторили за ней. Со всех сторон на меня уставились расширенные зрачки. Но я выдержала взгляд. В груди пульсировала та самая сила, которая нас связывала.
Отвернувшись, я вышла из комнаты и оставила ее позади.
Я затаила дыхание, заметив взирающее на меня с пола лицо сестры.
Даже когда это просто татуировка, первое, что бросается в глаза, когда смотришь на Грей, – тонкий шрам в виде полумесяца. Второе – ее умопомрачительная красота. Журнал «Вог», видимо, прибыл почтой и приземлился прямо на коврик в холле, где я и нашла его в призрачно-серебристом свете утра.
Впрочем, в этот раз на обложке была не она, а Тайлер. И хотя на его руках и груди было много татуировок, портрет Грей среди этого моря узоров бросался в глаза. Я включила свет, подняла журнал и принялась изучать Тайлера вблизи.
На фото, которое выбрал редактор, Тайлер сидел на стуле, облаченный в какую-то рыболовную сеть и красные лоферы. Ноги были скрещены, черные волосы, обрамляя лицо, падали на плечи. Текста не было. Только фото, дата рождения и дата смерти. Ему было двадцать. На год моложе, чем Грей.
– Ты готова? – спросила Виви, спускаясь по лестнице. Она была одета в самый закрытый наряд, который я видела с тех пор, как лет десять назад она запретила Кейт покупать ей одежду: классическое темное платье, прикрывающее колени и татуировки на руках. На губы Виви нанесла сливовую помаду.
– Кто ты такая и что ты сделала с моей сестрой? – спросила я.
– Не смешно, Айрис.
– Что, еще слишком рано для шуточек про подкидышей?
Виви обняла меня за талию и положила голову на плечо.
– Тайлер мне нравился, – заявила она, изучая обложку «Вог». – Он точно заслуживал лучшего.
– Все, в чьей жизни мы появляемся, заслуживают лучшего, чем в конце концов получают.
– Нам пора, – проговорила Кейт, обувая босоножки на низком каблуке. Саша терлась о ее ноги. – Иди сюда, Айрис, я заплету тебе волосы.
Виви бросила в мою сторону резкий взгляд, но ничего не сказала.
– Кейт… – начала я, глядя, как мама спускается по ступеням, – ничего, если я больше не буду носить косы?
Это был ритуал, напоминавший ей о погибшей дочери. То, что их связывало. Жестоко лишать ее этого, но Виви была права. Я не могу быть для нее всем. Могу лишь оставаться собой, кем бы я ни была на самом деле.
– Просто мне нравится… носить распущенные.
Кейт замерла, перебросив через руку свое пальто.
– Конечно, без проблем, – отозвалась она, подошла и нежно взяла меня за подбородок. – Нет проблем. Единственная проблема, которую я вижу, – это что мы катастрофически опаздываем. Живее, девочки, живее.
Я выскочила наружу. Там моросил обычный лондонский дождик. День выдался холодный и тусклый. Мы забрались в мамин красный «мини-купер» и поехали в сторону кладбища.
Похороны Тайлера Янга были не менее экстравагантными и «инстаграмными», чем он сам. Над интерьером церкви явно поработал какой-то звездный организатор тусовок. Во мраке мерцали тысячи свечей. Композиции из живых цветов обвивали колонны и спускались вниз с потолка. Струнный ансамбль исполнял похоронный марш. Мы с трудом нашли свободные места в заднем ряду. Все пространство занимала толпа знаменитостей, облаченных в темные наряды от нашей сестры. Среди них были британская актриса, чье телешоу недавно стало международной сенсацией, бывшая поп-звезда и ее муж, прославленный футболист, модели, актеры, режиссеры, дизайнеры… и даже кое-кто из королевской семьи. Многие плакали. В передней части церкви гроб Тайлера утопал в белых розах и гипсофиле… Само собой, он был закрыт и пуст. Интересно, скольких людей Грей пришлось околдовать, чтобы внушить им очередную очаровательную ложь? Сколько патины ей пришлось соткать, чтобы убедить мир, что Тайлер Янг был убит ее чокнутым фанатом, притом что полиции никогда не удастся найти его тело или какие-либо улики?
Последними в церковь вошли члены семьи Тайлера. С ними была Грей.
При виде нее в толпе зашептались. Сестра была одета в элегантное платье собственного бренда. Лицо прикрывала густая темная вуаль. Образцовая безутешная вдова. Впрочем, вуаль не скрывала красноты ее глаз. Казалось, она перестала плакать всего пару минут назад. Когда сестра шествовала по проходу под руку с матерью Тайлера, ее челюсть дрожала. Печаль ее разливалась вокруг, словно волна, просачивалась сквозь стены и заполняла пространство. Было непросто видеть такую красавицу, испытывающую нестерпимую боль. Сотни рук тянулись к ней, чтобы коснуться плеча или руки. Она казалась магнитом, к которому притягивались все железки в округе.
Любого. Она околдует любого, чтобы превратить свою ложь в правду.
За ними следовали остальные родственники Тайлера. Его отец, высокий и привлекательный, как он сам. Сестры с мужьями. У одной из них в слинге на груди лежала новорожденная девочка, Роузи.
Должно быть, нестерпимо больно потерять двоих детей. Я взглянула на свою мать, которая в одну ночь потеряла троих, впустила в собственный дом живых призраков убитых дочерей, десять лет кормила их и посвящала им жизнь. Я взяла ее за руку, и мы переплели пальцы.
Служба была недолгой. Священник прочел молитву. Отец Тайлера произнес речь. Затем слово передали его сестрам: Камилле и Селене. Показали слайд-шоу из фотографий и видео, сделанных в течение всей его жизни. Вот он симпатичный малыш с пухлыми щечками, вот первый день в школе: маленький мальчик в форме, которая ему не по размеру. Сначала на фото всегда были запечатлены три сестры и брат, а затем, через какое-то время, девочек осталось только две. Тайлер-подросток: худощавый и симпатичный, но еще не такой привлекательный и стильный. И фото того Тайлера, которого знала я: высокого, сногсшибательного, с мускулистым телом, облаченным в вызывающую одежду. На последней фотографии Роузи держала его в руках в тот самый день, когда он родился. Дети не сводили глаз друг с друга.
Когда все закончилось, пятеро друзей Тайлера и Грей подняли его гроб. В своих черных «лабутенах» на высоких каблуках сестра оказалась выше окружающих ее мужчин. Словно призрак, не снимая своей вуали, она двинулась по проходу с пустым гробом в руках. Когда Грей проходила мимо, я увидела слезы на ее щеках. Знаю, ей хотелось, чтобы я коснулась ее, положила руку на плечо, пообещала, что все будет хорошо. Да и мои пальцы покалывало от желания протянуть к ней руку. Время застыло. Она стояла прямо передо мной и смотрела умоляюще. А затем в одно мгновение исчезла из поля зрения. Процессия двинулась дальше, к выходу из церкви, за которым толпились журналисты. Я выдохнула и разжала кулаки. Снаружи полиция пыталась сдержать растущую толпу фанатов, которые пришли возложить цветы на ступени церкви и посмотреть, как горюет Грей.
Само собой, после похорон была запланирована экстравагантная вечеринка. А как еще можно попрощаться с Тайлером Янгом? Но мы ушли сразу после того, как закопали гроб. Было странно находиться среди людей, которые знали его дольше, чем я, и лучше, чем я. Мы были знакомы всего несколько дней, в половину которых он мне не особенно нравился. Я держала его за руку, провела сквозь дверь в другой мир и однажды даже поцеловала. Это был восхитительный поцелуй, украденный у мужчины, который мне не принадлежал.
Мы побрели по мокрой траве кладбища, раскрыв свои зонтики, к могиле Гейба Холлоу, любимого мужа и отца. Кейт, которая обычно навещала его почти каждую неделю, не была здесь с тех пор, как пропала Грей. Она опустилась на колени, чтобы выполоть сорняки, которые начали пробиваться вокруг надгробного камня. Затем руками выкопала небольшую ямку в мягкой земле и положила туда три полоски ткани, которые я принесла ей из междумирья. Все, что осталось от Айрис, Виви и Грей.
– Теперь они вместе, – сказала Кейт. Засыпала ямку землей и положила поверх свои ладони.
Затем она поднялась, мы взяли ее под руки и все вместе направились домой.
Спустя две недели после возвращения из междумирья я отправилась в школу. Ребра уже достаточно зажили, чтобы можно было целый день сидеть за партой.
Заметив меня в коридоре, Жюстин Хан издала долгий обескураженный вздох.
– То есть зря я надеялась, что она сдохла, – обратилась она к Дженнифер и своим хихикавшим подружкам, проходя мимо меня. – Жаль, очень жаль.
– Ты что-то хотела сказать мне, Жюстин? – спросила я.
Прежде я никогда не вступала с ней в прямое противостояние. Годами она распускала слухи и смеялась надо мной. Подкладывала мертвых птиц мне в рюкзак, писала кровью «ведьма» на моем шкафчике. А я ни единственного раза не высказала ей в лицо своего гнева. «Ну и ладно. Ничего страшного. Нет смысла устраивать скандал».