Он поклонился и вышел вон.
В последующие дни во дворце было тихо. Новые стражники ночью не спали, они бдели, готовые подчиняться приказам Эгиста. Боялись его, я это видела, а это значило, что ни бахвалиться, ни чрезмерно болтать не станут. Ночью он приходил ко мне в спальню, но я знала, что бывал он и в кухнях – или где-то еще во дворце, где собирались женщины, и понимала, что с кем-то из них он путался, может, с двумя, а еще с кем-то из мальчишек-слуг.
Спал он с кинжалом в руке.
Электра зашла один раз повидаться, встала в дверях, воззрилась на меня, а потом без единого слова отвернулась.
Дворец оставался домом теней, местом, где кто-то, казалось, все еще мог бродить по ночам, и никто его не остановит. Однажды утром, с рассветом, я проснулась настороженно и обнаружила у изножья юную девушку, она смотрела на меня.
– Ифигения! – вскричала я. – Ифигения!
– Нет, – прошептала она.
– Кто ты?
– Моя бабушка пряла для тебя, – сказала она.
Я осознала, что со всеми заботами дней после смерти Агамемнона мы забыли о девушке и ее праматери.
Эгист не спал. Коротко бросил, что скоро устроит их возвращение в деревню среди синих гор, откуда мы их забрали.
Я выбралась из постели и подошла к девушке. Она меня не боялась.
Взяла ее за руку – отвести в кухни и проследить, чтобы их со старухой накормили; свет утра был нежным и золотым. Тишину нарушало лишь пение птиц.
Вскоре, подумала я, отыщу способ умолить Эгиста вернуть мне Ореста. Поскольку грозить ему я не могла, никак ему не воспротивишься. Придется с ним повозиться.
А еще думалось мне, что, когда Орест возвратится, я бережно поговорю с его сестрой – в надежде, что теперь мы сможем жить уютно все вместе, когда восстановлен порядок. Представляла Ореста взрослым мужчиной, он выучится у меня и Эгиста, как держать поводья власти, как ослаблять их и как натягивать, делать их туже в нужное время, применяя нежную силу. Я даже воображала Электру смирной и тихой. Прощающей. Станем гулять с ней по саду.
Держа за руку эту девушку, я прозревала возможность бескровного будущего. Если Эгист научится мне доверять, это будет нетрудно. Возможно, худшее позади. Вскоре все станет казаться правильным.
Вскоре я заставлю Эгиста поверить, что он получит то, чего хочет.
Орест
В недрах дворца Орест заметил странную пустоту и тишь. Слуги, подумал он, должно быть, тоже вышли поздравить его отца с победой. Пока Орест шел в комнату к матери, куда та его выслала, он себе казался маленьким и одиноким.
Жалко, что мать не отправила с ним кого-нибудь, кто, скажем, ловко сражается на мечах или искусный лучник, пусть бы помог Оресту готовиться, чтобы можно было показать отцу еще больше новых умений.
В спальне у матери Орест нашел себе место, где сесть. Меч положил на пол, стал ждать. Слушал внимательно. Встал, выбрался в коридор, подождал там, всматриваясь, но коридор пустовал. Мальчик решил вернуться к главным дверям и, может, отыскать мать, попроситься, пусть позволит побыть с ней или с Электрой.
Он двинулся вперед и тут услыхал голоса. Где-то разговаривали мужчины – рядом с комнатой, где спала стража. Нескольких стражников он знал. Одному нравилось биться на мечах, и он вызвал Ореста сыграть – предложил отправиться в сад за дворцом. Орест задумался, подходит ли время для игр, забеспокоился, что мать может обыскаться его. Но тот человек уж очень был улыбчив и пылок, и Орест проникся беззаботностью, захотел согласиться. Трое других стражников показались суровее и холоднее.
– Скажете моей матери, куда мы пошли? – попросил их Орест.
Кто-то из них кивнул, и Оресту стало спокойнее, он пошел за стражником к саду.
Они посражались недолго, и тут появились двое знакомых Оресту стражей. Один был приветлив и обратился к нему по имени, второй же казался более отчужденным и встревоженным. Орест задумался, интересно, умеет ли кто-то из них – или оба – играть, если первый стражник устанет. Но отчужденный тут же вмешался и остановил бой.
– Твоя мать велела отвести тебя по тропе, ведущей к дороге, – молвил он. – Там будет пир.
– Когда она тебе это сказала?
– Только что.
– А мой отец знает?
– Конечно.
– Он придет на пир?
– Конечно.
– А Электра?
– Да.
– А Эгист?
– Нам велели тебя туда отвести.
– Может, останется время для боя перед пиром, – добавил приветливый.
– Думаю, мне надо ждать маму, – сказал Орест.
– Твоя мама уже ушла, – проговорил второй.
– Куда?
– Туда, куда мы идем.
Орест на миг задумался. Оба стражника приблизились вплотную, каждый положил руку ему на плечо. Повели Ореста прочь от дворца.
– Надо спешить, чтобы успеть дотемна, – сказал один.
– Но как же все остальные туда доберутся?
– На колесницах.
– А нам колесницу нельзя?
– Колесницы – для мужчин, вернувшихся с боев.
– Дай мне свой меч, – сказал отчужденный. – Верну, когда доберемся.
Орест вручил ему меч.
Постепенно, когда те двое перестали болтать и велели ему шагать побыстрее, Оресту стало казаться, что происходит недоброе. Не надо было идти с ними. Несколько раз, когда он оглядывался, тот стражник, который нравился мальчику меньше, подавал ему знак, чтоб Орест шевелился. Когда он спросил, долго ли им до остальных, никто ему не ответил. А когда он сказал наконец, что хочет вернуться, оба стражника схватили его за сорочку и потащили вперед.
Тут он заметил, что сгущается ночь. Понял, что его взяли в плен, – или кто-то выдал этим стражам неправильные приказы. Подумал, впрочем, что из дворца, как только заметят пропажу, пошлют других стражников на поиски. Поскольку они миновали много домов, их видели люди, тем, другим стражникам скажут, куда его повели. Орест вообразил, как рассердится мать, когда обнаружит, что сын пропал. Подумал, что так и надо сказать этим двоим, но их молчание делалось все суровей, а движение вперед – все решительней. Этим двум стражникам, решил Орест, несдобровать.
А потом стемнело, и они нашли место передохнуть. У стражников было немного еды, они поделились с Орестом. Но все равно молчали. Когда он сказал, что хочет домой, они не обратили внимания. А когда добавил, что его мать отправит людей на поиски, промолчали опять. Тогда он встал и потребовал обратно свой меч, но ему сказали, чтоб спал, а наутро все будет в порядке.
И лишь когда Орест вспомнил о похищенных детях – заплакал. Электра ему рассказывала о мальчишках, которых похитили, и предупреждала, чтоб Орест не выходил за пределы дворца. Орест знал кое-кого из пропавших мальчиков. Тут до него дошло, что теперь и он – пропавший. Может, вот так же забрали и остальных, может, их так же выманили.
Поутру стражник, что подобрее, спросил у него, все ли ладно, сел рядом, обнял.
– Все будет хорошо, – проговорил он. – Твоя мать знает, где ты. Мы за тобой присмотрим.
– Ты сказал, что мы идем на пир, – отозвался Орест. – Я хочу обратно.
Снова принялся плакать, но стражник ничего не сказал. Тогда Орест вскочил и попробовал убежать, однако стражники обошлись с ним грубо и усадили между собой.
Чуть погодя донесся шум голосов. Стражники напряженно переглянулись и заставили Ореста спрятаться в кустах. Орест решил, что не будет кричать, пока те люди не подойдут совсем близко – чтобы они смогли тут же его найти. Он видел, что, пока голоса приближались, его стражникам стало страшно.
Он уже собрался кричать, но тут стражники выбрались из кустов и принялись обниматься с толпой людей, ведших строй узников. Орест разглядел, что узники были связаны между собой по трое-четверо. У некоторых на лице были порезы и синяки. Заключенные свесили головы и медленно шли, а их стражники и те двое, что были при Оресте, встревоженно зашептались, спешно обмениваясь новостями.
Раз-другой он плакал, или усаживался и отказывался идти дальше, или увещевал стражников, но всякий раз тот стражник, который нравился Оресту, подходил, обнимал мальчика и говорил, что ничего страшного не происходит, просто замысел изменился, вот и все, и скоро Орест увидит отца и мать. Когда Орест спрашивал, куда именно они идут и когда он увидит родителей, стражник говорил ему не волноваться, просто идти изо всех сил.
Шли весь день, а мимо брели в ту же сторону колонны узников. Когда Орест устал и попросил дать ему отдохнуть, его стражники растерянно переглянулись.
– Нам надо двигаться дальше, – сказал один из них.
Те, кто шел им навстречу, ко дворцу, все знали стражников Ореста. Каждый раз, когда они встречали таких людей, один стражник оставался при Оресте, а второй шел к знакомым – сумрачным шепотом обменяться вестями, следом – дружественный жест и расставание.
Весь путь Орест замечал стервятников: те восседали в кронах деревьев или в густом подлеске, часто и яростно ссорились друг с другом или хлопали крыльями в небе, наблюдали.
На второй день, ближе к вечеру, Орест заметил дым, а затем увидел дом и овин в огне. Они приблизились; там поодаль от зданий ждали мужчины, построенные рядами. Все связаны между собой, стояли они угрюмо, а кто-то из стражников забивал свиней, резал кур, остальные же сгоняли стадо овец. На все это смотрели какой-то мужчина и двое мальчишек.
Внезапно из овина выбежала тощая женщина. Она кричала. Сначала просто вопила, а потом принялась выкрикивать слова – поносила стражей. Помчалась к мужчине и мальчикам, протягивая руки, и тут один страж схватил шест и, взявшись обеими руками, ударил им женщину по лицу. Удар, похоже, сломал ей кости и зубы, подумал Орест, но, прежде чем женщина согнулась и повалилась на землю, свернувшись клубком, повисло мгновенье-другое полной тишины.
Стражники повели Ореста дальше. Теперь он дрожал и плакал – и ему было голодно.
Минуло еще несколько дней, и, хотя он почти все время шел между стражниками, они не угрожали ему и не грубили. В основном помалкивали. Несколько раз Орест спрашивал их об отце и матери, но ему попросту не отвечали. Но Орест слышал, как они разговаривают ночью, и узнал, что те многие люди, связанные друг с другом, которых гнали куда-то, были солдатами, вернувшимися с его отцом. Остальные были рабами, которых отец захватил.