Кевин хохотнул.
— Что?! И наплюет на ни с чем не сравнимое ощущение триумфа, которое ее ожидает здесь? А ведь именно ради этого она и живет все последние годы. Только ради него. Она живет в ожидании дня, когда ферма О'Мара вновь займет свое достойное место на карте нашей округи.
— Какая она все-таки странная женщина! Я думаю, что, если это случится, местное население невзлюбит ее еще больше.
— А вот и нет. Тогда с ней будут считаться.
— Тебе, наверное, очень трудно жить в обстановке такой неприязни к себе.
— Нет, меня это не волнует. Я никогда не относился к категории людей, которые беспокоятся о том, что о них говорят другие.
Я поежилась:
— В этом городе бродит какой-то зловещий дух, Кевин. С трудом верится, что в наше время возможна ситуация, когда весь город объявляет бойкот двум людям. Значит, ты виноват лишь в том, что работаешь на Сару?
— Дело даже не столько в этом. Я для них «чужак». Я ирландец, но не отсюда. Тут много своих безработных, которые с радостью заняли бы мое место. Народу обидно, что места перехватывают заезжие птицы вроде меня.
— Тебе здесь страшно одиноко.
— Вовсе нет. Мне нравится собственное общество, и эти гримасы местных жителей не заставят меня сняться с места.
— Я лично не смогла бы жить там, где все относятся ко мне с такой холодностью.
— Да, не смогла бы. Кстати, отчасти и поэтому я предлагаю тебе вернуться домой. Вы с Сарой слишком разные. Ты очень чувствительна к общественному мнению, а Сару этим не пробьешь. Повторяю, Дженни: уезжай, пока тебя не обидели здесь еще больше.
Его забота обо мне была трогательна.
— Знаешь, Кевин, ты ведь единственный человек, который поверил мне насчет Рейчел. Интересно почему?
— Просто мне кажется, что тебе незачем было придумывать всю эту историю. И потом, ты говорила так убежденно.
Не думаю, что ты поверил мне только из-за этого, Кевин.
— Интересно, какие же еще были основания для того, чтобы верить тебе?
— Ты был напуган. Я это видела.
— Верно. Мы все были напуганы.
— Нет, Кевин. Сара и Джеф были потрясены и расстроены только тем, что я настаивала, что видела Рейчел. И они не были испуганы. А ты поверил. И ты испугался, что она может не остановиться на этом и попробовать добиться своего в следующий раз.
— Возможно, это потому, что она всегда казалась мне жестокой и неуравновешенной девушкой.
Я рассмеялась:
— Это еще мягко сказано! Ты знаешь ее лучше, но молчишь об этом, не так ли?
— Нет, Дженни. Просто я рассуждаю здраво. Если она оставила тебя умирать в тот вечер, то такой человек способен на многое.
Я поняла, что в его словах действительно есть логика. Во всяком случае, стало ясно, что он не станет делиться со мной тем, что знает.
— Ты все еще напуган?
— Нет. Теперь уже нет. Ты ведь с Джефом Лангтоном покончила и собираешься уехать из Балликейвена. Надеюсь, ты не передумаешь, Дженни?
И снова я почувствовала, как нотка страха закралась в его голос при последних словах. Нет, я уверена, ему и в самом деле есть что от меня скрывать.
Поев, мы сразу ушли. Находиться там было тягостно. Когда мы проезжали мимо «Юной русалки», я увидела Джефа, который заруливал на подъездную дорожку. Он не заметил нас. У меня пересохло в горле и в глазах стали накапливаться слезы.
Кевин коснулся моей руки:
— Ничего, как только уедешь, сразу забудешь.
Когда я на следующее утро спустилась к завтраку, Сара была на дворе и кормила кур.
Зазвонил телефон, я сняла трубку.
— Это ты, Дженни?
У меня зачастил пульс. Я не верила своим ушам. С трудом сдерживая радость, я ответила спокойно:
— Слушаю.
— Дженни, ты хочешь уехать, даже не повидавшись? Так нельзя. Я не могу этого допустить.
— Я рада, что ты позвонил, Джеф. Я чувствую себя такой несчастной.
— Правда? — Я расслышала в его голосе недоумение. Он добавил: — Но я звонил вчера утром и вечером. Сара сказала, что ты не хочешь со мной говорить.
— Она даже не передала мне, что ты звонил. Во всяком случае, она отвечала тебе по своей собственной инициативе. — Я сделала паузу и задумалась, потом быстро добавила: — Впрочем, я понимаю, почему она так отвечала тебе… По моему виду она решила, что я действительно не хочу говорить с тобой.
— Можно мне приехать и повидаться с тобой?
— Нет, Джеф, приезжать не надо. Давай лучше встретимся в городе.
Сама не знаю почему, я не хотела, чтобы его видела Сара. Сначала лучше мне одной увидеться и поговорить с ним.
— Хорошо. Как насчет того, чтобы тебе появиться в «Русалке»?
— Так и сделаем. Минут через сорок я буду там.
Только я положила трубку, как сразу почувствовала, что во мне закипает злость на Сару из-за того, что та ни словом не упомянула о звонках Джефа. Впрочем, чуть поразмыслив, я решила, что не совсем справедлива по отношению к ней. Вчера у меня действительно вид был не из лучших.
Я так торопилась на встречу, что даже не позаботилась оставить записку о своем уходе для Сары. В голове билась одна мысль — о Джефе. Если отношения между нами восстановятся, я добровольно соглашусь с тем, что обозналась и никакой Рейчел на берегу не было.
Едва я повернула на подъездную дорожку к отелю, как мне навстречу бросился Джеф. Через минуту я уже была в его объятиях. Счастье затопило сердце, и я поняла, что отныне все будет хорошо (при условии, что мне удастся следить за своими словами). А я была очень решительно настроена на это. Джеф значил для меня очень много.
— Может, прокатимся, Дженни?
Я кивнула.
В салоне машины было тепло и уютно. Наверное, еще потому, что я была с Джефом. Ощущение счастья все приливало и достигло апогея, когда мы выехали из Балликейвена. Холодное зимнее солнце, обозначившееся позади голых деревьев, превратило лежащую перед нами дорогу в сверкающий ковер, а озеро, которое было в отдалении, — в серебристое зеркало.
Мне не хотелось прерывать уютную тишину, но, с другой стороны, я понимала, что больше не могу притворяться и делать вид, что между нами ничего не произошло. Наконец я не выдержала и сказала:
— Слушай… прости, пожалуйста, за то, что было.
Он быстро скосил на меня глаза и тут же вернулся взглядом к извилистой, засаженной по обе стороны деревьями дороге. Он, видимо, решил не помогать мне.
— Я, честное слово, думала, что там была Рейчел, но теперь… когда страшный шок позади, я понимаю, что легко могла себе вообразить тот силуэт. Должно быть, это была просто причудливая тень, которую я приняла за человека. Рейчел держалась со мной во время последней встречи очень недружелюбно, и подсознательно мне хотелось верить в то, что она бросила меня умирать.
Я презирала себя за то, что вынуждена лгать, но понимала, что приходится делать выбор между Джефом и гордостью. Пожив денек с гордостью, я поняла, что мне это не подходит.
— А кто звонил мистеру Фицпатрику?
Лицо мое залилось краской. Мне хотелось хоть здесь сказать правду, но я знала, что это невозможно.
— Я очень сожалею об этом. Но ты должен понять, что я тогда была в таком состоянии, что вряд ли могла отвечать за свои поступки.
Он остановил машину и обернулся ко мне. У него было какое-то неопределенное выражение лица. Затем он протянул ко мне руки и заключил в объятия. Его нежные мягкие губы коснулись моих губ.
— Ты… ты меня простил?
Ответом был его поцелуй.
— Да, милая. И я понимаю тебя. Зная, в какой беде ты оказалась, я теперь не удивляюсь, что ты могла обознаться. Даже Рейчел и ее отец поняли тебя. Я уверен, они знают: ты все это сделала не со зла.
Я с силой сжала губы, чтобы удержаться от резкого ответа, который готов был сорваться с языка.
Я скрыла истину. Заставила Джефа поверить, что все это было плодом моего воображения. Позволила Рейчел исполнить роль великодушной обиженной. Со всем этим скрепя сердце я согласилась. Но я не могла согласиться с другим: Джеф не должен полагать, что слова Рейчел про его «интерес» к моим деньгам я тоже придумала.
— Насчет денег и тебя Рейчел действительно меня предупреждала.
Он отпустил меня и вновь тронул машину с места.
— И ты ей поверила?
Я обратила внимание на то, что он не подверг сомнению этот выпад в сторону Рейчел.
— Разумеется, нет. В воскресенье я сказала тебе это только потому, что была очень расстроена и раздражена.
— Я же сказал тебе, что давно знаю Рейчел. О, когда ей нужно что-нибудь заполучить, она не остановится перед тем, чтобы соврать. Но вместе с тем Рейчел отнюдь не чудовище. Если бы это была она в тот вечер на берегу, то никогда бы не ушла, не позвав к тебе на помощь людей.
«Значит, «никогда бы не ушла»? — с грустной усмешкой заметила я про себя. — О, Джеф! Тебе только кажется, что ты ее знаешь. А я думаю, что Кевин знает ее гораздо лучше тебя».
Вслух я ничего, конечно, не сказала. Я дала себе торжественное обещание больше не подыгрывать Рейчел Фицпатрик своей несдержанностью и не давать ей возможности вновь встать между нами.
Однако меньше чем через два часа я напрочь забыла об этом обещании.
Джеф остановил машину в Стар-Бэе, маленьком прибрежном городке, который находился в нескольких милях от Балликейвена. Мы перекусили в гостинице и пошли прогуляться по серебристому пляжу. Я была бы вполне счастлива, если бы не угрызения совести, которые не отпускали меня. Я чувствовала, что сама себя обманула. Обойдя пешком вокруг городка, мы повернули на стоянку машин. Тут-то я и заметила стройную девушку в слаксах и огромной шерстяной куртке. Она шла вся согнувшись под тяжестью коробки.
— Эй, Морин! — крикнул ей Джеф.
— Здравствуйте, ребята, — с улыбкой отозвалась Морин.
Джеф взял у нее тяжелую коробку и положил ее в багажное отделение старенького красного автомобиля.
Повернувшись, он представил нас друг другу. Только через минуту ко мне пришла догадка: это же Морин Талли! Морин Талли!..
У нее было миленькое личико и ясные серые глаза, которые светились дружелюбием.