Через квартал от «Капакабаны» я увидел ожидающее меня такси. Ни о чем особенном я не думал, разве что о приятном кафе, как вдруг услышал приближающийся шум мотора, и возле меня остановилась машина.
От неожиданности я отпрянул в сторону. Кровь закипела у меня в жилах при мысли, что кто-то меня выследил, и я чуть не упал на тротуар, но в этот момент меня поразил желтый цвет машины. Я узнал знакомый мне «кадиллак», из которого, приоткрыв рот, смотрела Мария.
Во мне вспыхнул гнев.
— Какого черта ты стараешься? Отпугнуть...— Я запнулся. Нет смысла кричать на нее и ставить себя в дурацкое положение. Я подошел к машине.
— Прости меня, Шелл,— сказала она.— Я не собиралась следить за тобой, это получилось как-то вдруг,
Я подумала, может быть, смогу подвезти тебя, куда надо. Мне просто захотелось побыть с тобой.
В ее тоне было столько нежности и раскаяния, что я почувствовал себя подонком из-за своей грубости. Она открыла дверцу, и я сел рядом с ней.
— Ничего? — спросила она.
Я сдался.
— Ничего. Мне надо в центр.
Она с полуулыбкой повернулась ко мне.
— И я — твой шофер?
— Валяй. Сама напросилась.
Черт возьми, подумал я, как славно, что она здесь, рядом. Я всегда могу отделаться от нее прежде, чем случится что-то страшное.
Она развернулась и направилась в центр. Я объяснил, как подъехать к отелю «Дель Мар», но велел остановиться поодаль, хотя ее «кадиллак» пока еще никак не ассоциировался со мной. Почему бы ей не знать, где находится мое временное убежище? Она и так знает обо мне почти все.
— Это место,— сказал я,— не люкс. Это почти конец света. Здесь рождается гангрена. Ты все еще хочешь идти со мной?
— Разумеется.
Мы пошли. Она сморщила нос, когда мы проходили через вестибюль. Войдя в номер 10, я запер дверь и показал Марии на стул. Единственный стул.
Она сказала:
— Запираешь дверь? Ожидаются посетители?
— Это для того, чтобы преградить путь более крупным тараканам. Запах людей их просто с ума сводит.
— Шелл! Как ты можешь так говорить?
— Я предупреждал, что все будет очень грубо. Ты сама захотела.
Я стал ходить взад и вперед по убогой комнатушке. У меня нет такой привычки, но сейчас что-то меня беспокоило. Что-то опять сверлило в моем мозгу. Так часто бывает, когда имеешь .дело с трудным случаем. И обычно это означает, что я либо о чем-то забыл, либо, сложив два и два, получил пять.
Папка с материалами, думал я. Она где-то здесь, но никакого шума по этому поводу не поднимается. У кого же она находится, будь она проклята? Я снова вернулся к версии с женщиной. Она казалась вполне логичной, но как я мог выделить какую-то одну женщину — если это действительно женщина — из всей толпы Акапулько? За редким исключением, каждый мужчина подоночного мира имеет при себе жену или «жену». Единственные женщины, с которыми я как-то связан, это Глория и Мария. Едва ли это Глория, она могла бы уже несколько раз отделаться от меня. Мария — она и вовсе исключается. Не подходит ни по каким статьям. А впрочем, почему ей так хотелось сопровождать меня? Нахмурившись, я обдумал этот неожиданный поворот и решил, что у меня уже ум за разум зашел. Но ведь кроме этих двух женщин других не было. Нет, были! Вернее, была: тот дикий помидорчик, Ева! Ба, красавица, которая вышла из моего туалета. Какого дьявола она там торчала? Ну, ответил себе я, это глупый вопрос. Но я подумал о ней еще немного,
— Шелл.
— Ау? — Я так погрузился в свои мысли, что совсем забыл о Марии.
— В чем дело? У тебя такой странный вид.
— Одну минутку, Мария. Я думаю кое о чем.
Я вернулся в мыслях к тому, на чем остановился. Вынув из кармана ключ, я открыл дверь, вышел, медленно прошелся по вестибюлю. Сел в кресло возле телефона, продолжая думать и стараясь вспомнить, что встревожило меня, промелькнув в сознании в ту минуту, когда я говорил с Глорией по телефону. Я опять припомнил, как обнаружил Стрелка с простреленной головой, в полном одиночестве, потом то, как я перехватил забронированный номер, и все остальное.
Я схватил трубку и еще раз позвонил Рафаэлю.
— Это опять стодолларовый клиент. Кто-нибудь спрашивал про забронированный номер?
— Нет. Без перемен.
Я медленно сказал:
— Подумайте хорошенько, Рафаэль. Вчера, например? Вчера днем?
— Нет. Все, как я сказал.
— Решительно никто, кроме меня?
— Ну,— сказал Рафаэль,— конечно, не считая вашей жены. Но я...
— Ах вы, идиот! Паршивый...— Я умолк. Какой смысл кричать? Я сердился скорее на себя за то, что не понял этого раньше.
— Простите. Опишите ее. Как она выглядела?
— Описать вашу жену?
— Ну и осел же вы! Это не моя жена. Опишите ее!
Несколько слов, и я сразу понял, кто это был. Конечно же, Ева. Оранжевая головка! Миссис Джейкоб Бродин! Это и сверкнуло у меня в мозгу, но теперь удар был так силен, что голова у меня заболела. Все оказалось так просто! Но это было все равно, что предсказывать результаты после того, как игра уже закончилась.
Вот как это было: я зарегистрировался в «Лас Америкас», переночевал, спросил у дежурного, осведомлялся ли кто-нибудь обо мне или о забронированном номере, а потом отправился к бассейну. Вероятно, вскоре после моего ухода в отеле появилась Ева (откуда бы она ни пришла) и заявила, что она — миссис Джейкоб Бродин. Клерк не имел оснований усомниться в этом: номер был забронирован на имя мистера и миссис Бродин, и я уже занял его под этим именем. Правда, я расписался как Шелл Скотт, но клерк решил, что у меня на то есть свои причины: он был убежден, что я — Джейкоб Бродин.
А Ева, должно быть, сопровождала Стрелка в его поездке и была той женщиной, которую Стрелок намеревался взять с собой в Акапулько. Она и приехала в отель согласно их плану, но только без Стрелка. Почему бы нет? Я был почти уверен, что ни она, ни Стрелок не знали, что их выслеживают. И раз Стрелок путешествовал под именем Роберта Кейна, а номер в отеле был забронирован на имя Бродина, она, естественно, решила, что никто не обнаружит никакой связи между телом мертвого Уоллеса Паркинсона и какой-то миссис Бродин, остановившейся в «Лас Америкас». Единственный ее промах состоял в том, что, застрелив Паркинсона, она забыла вынуть из его бумажника квитанцию об уплате за номер.
Я спросил Рафаэля:
— Что она сказала, когда взяла у вас ключ? Как объяснила, почему она одна?
Он был несколько озадачен.
— Я полагал, что она с вами. Даже если она не была вам настоящей женой, многие в Акапулько...
— Понимаю. Ну, ладно. Спасибо.
Он не мог ничего добавить к сказанному, так что я повесил трубку.
Все сходилось. Только Ева не знала, что я ее опередил и занял номер. Не удивительно, что у нее чуть не отвисла ее красивая челюсть, когда она меня там увидела. Но она — девушка находчивая, какой и должна быть девушка Стрелка, и быстро оправилась от смущения. Меня послал Торелли... вы, должно быть, Стрелок?.. Потанцуем? Она так закружила мне голову, что я не успел даже подумать. А потом, очевидно, оставив ключ у дежурного, она скрылась.
Я снова схватился за телефон. Я должен ее найти, и немедленно, хотя не имею ни малейшего представления, где она может прятаться. Но, по крайней мере, я знаю немного больше того, что знал пять минут назад.
Я крикнул: «Мария!» — и попросил клерка срочно соединить меня с Глорией Мэдисон.
Прибежала Мария, и я сказал ей:
— Заводи мотор, да поскорее.
Номер был занят. Я подождал несколько секунд и снова набрал номер коттеджа. Все еще занято! Больше не было сил ждать. Я готов был взорваться.. Я выбежал на улицу и бегом бросился навстречу «кадиллаку», который как раз вылетел из-за угла и со скрежетом затормозил. Мария распахнула дверцу со словами:
— В чем дело? Что случилось?
— Отель «Эль Фикантадо». Быстро!
Мария нажала на газ, и мы помчались. По дороге я бегло рассказал ей, в чем дело. Из-за меня она входила в эту историю гораздо глубже, чем мне хотелось, и теперь самое меньшее, что я мог для нее сделать, это предупредить о возможной опасности.
Она не задавала вопросов, только внимательно слушала и вела машину, как пилот реактивного самолета. Когда мы. домчались до отеля, я сказал:
— Лапушка, события могут посыпаться, как бенгальские огни, и очень скоро. Я — все равно что ад, и любая девушка, которую увидят со мной, рискует попасть в беду. Ты и так уже знаешь слишком много. Лучше брось все это. Оставь меня и мотай со всех ног.
— Нет.
Ее лицо горело, и она почти улыбалась. Она вела себя так, будто все это доставляло ей истинное наслаждение. Эта Мария—женщина в моем духе. Женщина!
Я указал ей на коттедж, и она остановила машину перед номером 27. Я заранее приготовился выпрыгнуть и бежать в коттедж, надеясь, что Джорджа нет. Даже если он и дома, то шок, который он, вероятно, испытает, увидев меня живым и невредимым, даст мне фору, и я с наслаждением рассчитаюсь с ним за разыгранную надо мной «шутку».
Как только машина остановилась, я выскочил из нее и бросился к двери. Она не была заперта, а стучать я не собирался. Я просто распахнул ее и ворвался внутрь.
Первая комната была пуста, но я услышал шаги, и в следующий миг появилась Глория. Она резко остановилась, и лицо ее выразило удивление.
— Шелл! Каким...
— Вы одна?
— Да.
— В Акапулько находится девушка с оранжевыми волосами. Имя — Ева. Большие голубые глаза, полная грудь, красивые ноги. Имеет какое-то отношение к рэкету. Знаете ее?
— Похоже, Ева Уилсон. Но где вы были? Я пыталась дозвониться вам, Шелл. Что вы здесь делаете?
— Вы знаете, где эта Ева Уилсон? Мне срочно нужно ее найти.
— Она как раз здесь.
— Здесь? В этом коттедже?
— Здесь, в «Эль Фикантадо». Коттедж номер 6...
Но я не стал ждать конца фразы, повернулся и бросился обратно к машине. И остановился. Что сказала Глория? Я обернулся и спросил ее:
— Что вы сказали? Дозвониться мне? Почему? Зачем?