Я тут же отстранилась:
– Слишком резкий запах?
Александр медленно взял меня за руку, прижался носом к запястью и глубоко вдохнул.
– Вовсе нет. Очень нежный. Очень мягкий аромат. То, что нужно для Верити.
– М-м-м.
Это был единственный звук, на который я оказалась способна: у меня перехватило дыхание, и я почувствовала, как внезапно внутри проснулось незнакомое мощное чувство – желание.
«Нет. Это нечто большее», – подумала я, ощущая, как тепло разливается по всему телу. Это больше чем желание. Это тоска, томление. Жажда. Я еще никогда не чувствовала ничего похожего. Она обрушилась на меня, как обломок скалы, сорвавшийся с высоты. Я даже не знала, что способна на такие чувства. Я не помню, чтобы в Хаймуре кто-либо когда-либо вызывал во мне такой внутренний жар.
Его губы были так близко, так близко, и внезапно я ощутила невероятное желание наклониться и поцеловать его. Я представила, как наши губы соприкасаются, знакомясь друг с другом, как он приоткрывает рот, поддаваясь моему нежному натиску…
Я отстранилась и выпрямилась, пока не успела перейти от мечтаний к действиям.
– Краски высохнут.
Я снова уселась на табурет и отерла рукой разгоряченное лицо, спрятавшись за холстом.
– Так пойдет? – спросил он, и я осмелилась выглянуть из-за мольберта. Он принял точно такое положение, как я показала.
– Ты идеален, – выпалила я, прежде чем успела подумать. – То есть твоя поза. Просто идеальна, – поправилась я, но он уже улыбался вовсю.
– Значит, можем начинать?
«Дорогая Аннали!
Спасибо за письмо и ящик свечей. Я зажигаю их почти каждый день. Я хотела сообщить, что у меня все хорошо. Работаю над портретом и… я… Если честно, мне кажется, что наследник Шонтилаль хочет ко мне посвататься…
Ты, наверное, обратила внимание, что я закончила предложение маленькими дугами. Я просто не решила, какой знак тут поставить – вопросительный или восклицательный. По правде говоря, я даже не знаю, как действовать в такой ситуации. Я невероятно польщена и, кажется, тоже начинаю в него влюбляться: он очень умный, и забавный, и очень, очень красивый. Но… (И снова эти дуги.)
Я никогда не получала столько внимания. Это странное пьянящее чувство, когда кажется, что ты нравишься. Интересно, можно ли влюбиться в состояние влюбленности? Как я вижу, эти чувства мешают здравым суждениям. Если бы ты была здесь! Если бы мы могли спрятаться у меня в комнате и открыто обо всем поговорить! Я скучаю по твоим мудрым советам. Я скучаю по тебе, сестра.
Как я понимаю, разговор с Камиллой ни к чему не привел? Мне было непросто, но я написала ей, что благополучно добралась. Ответа, правда, не получила. Хочется надеяться, что письмо просто задержалось, но ведь твое дошло очень быстро… Видимо, не все ссоры заканчиваются примирением.
Надеюсь на скорый ответ. Портрет будет готов всего через несколько недель. Поцелуй за меня маленькую Сесилию.
С любовью, Верити».
16
Ранним вечером того же дня я сидела у себя в комнате за письменным столом. Передо мной лежали чернила, перьевая ручка и конверт. Я аккуратно вывела адрес Аннали изумрудным цветом.
– Верити…
Ко мне заглянула Дофина, ожидая приглашения войти. Сегодня она была одета в сложный наряд со складками из лазурной парчи. Ее волосы удерживал гребень с блестящими павлиньими перьями, и я невольно задумалась, не принадлежали ли они одной из убитых отбракованных птиц.
– Входите, – приветствовала я ее, вставая со стула. – Я как раз закончила письмо для сестры. Хотела сообщить, что благополучно добралась. – С этими словами я как можно скорее спрятала письмо в конверт, чтобы Дофина случайно не заметила слов о ее сыне.
– Я могу отправить его, – предложила она, притянув конверт к себе.
– О, я еще его не запечатала, – начала я.
Она с улыбкой перебила меня:
– Ничего страшного. Я попрошу Бастиана сделать это перед тем, как отправить остальную корреспонденцию.
Не успела я возразить, как она спрятала конверт где-то в складках юбки.
– Нам не хватало вас за ужином. И с утра, – добавила она, тревожно сдвинув брови. – Александр сказал: павлины напугали вас. Мне ужасно жаль, что я забыла предупредить. Надеюсь, вам не очень плохо спалось?
Очевидно, она ждала, что я избавлю ее от чувства вины.
– Ничего страшного.
– А еще… Я подумала, может, съездим в город завтра утром? Будет весело. Вы так много трудились: сначала над портретом, потом над дурацкими цветами Жерара… Нужно отдохнуть. Думаю, мы могли бы пообедать, пройтись по магазинам. Можем отправиться сразу после завтрака.
– Звучит… – Я остановилась, подбирая правильное слово. Это было очень неожиданно. Я только приехала и думала, что Дофина будет торопить меня с завершением заказа.
– О, прошу, скажите «да», – продолжила она, не обращая внимания на мое замешательство. – Я сижу здесь в заточении со всеми этими мужчинами и… Маргаритой. – Она хитро улыбнулась. – Было бы прекрасно провести время с вами.
Подумав, я кивнула:
– Мне тоже было бы очень приятно, Дофина. Благодарю.
Она просияла.
– Ура, я так рада! Я сообщу кучеру. Как дела с портретом?
– Мне кажется, очень хорошо. Сегодня я начала первую пробу, чтобы оценить выбранную позу. И нам по-прежнему нужно найти подходящее место для портрета.
Дофина кивнула.
– Александр сказал, что ему очень нравится в вашем обществе.
Я вспомнила, как он взял меня за запястье, и покраснела.
– С ним приятно работать.
Дофина покрутила кольца на левой руке, и драгоценные камни ярко засверкали, несмотря на то что день уже клонился к вечеру.
– Он такой нежный мальчик. Я рада, что у него появился новый собеседник. Боюсь, у него здесь совсем нет компании. Особенно таких юных леди, как вы.
– Нет? – удивилась я. – Я думала…
Дофина покачала головой, отчего ее серьги с гигантскими изумрудами закачались из стороны в сторону.
– Александр очень осторожно впускает в свою жизнь новых людей. У него было очень одинокое детство. После несчастного случая я так боялась, что с ним еще что-нибудь случится, что делала все возможное для его безопасности. Возможно, я даже немного переборщила.
– Прекрасно понимаю, каково это – расти в изоляции.
– Еще бы! – воскликнула Дофина. – Хаймур ведь единственное поместье на вашем острове, если не ошибаюсь?
– Верно. До наших ближайших соседей нужно плыть около трех часов. В хорошую погоду, – добавила я.
Дофина нахмурилась:
– Что ж, тогда у вас, наверное, много общего. Не сомневаюсь, вы быстро подружитесь.
– Я… надеюсь.
– Я тоже, – с улыбкой ответила Дофина.
– Этот оттенок синего вам совершенно не подходит, – сказала продавщица, убирая лоскут ткани от моего лица.
– Но мне всегда нравилось…
– Нет, нет и еще раз нет. Он слишком контрастирует с вашим цветом кожи. Видите?
Она снова приложила к лицу атлас и указала на зеркало, окаймленное золотыми лебедями и россыпью позолоченных лепестков. Ее лицо исказила гримаса ужаса.
– А мне нравится.
Девушка покачала головой и убрала ткань так поспешно, как будто думала, что я попытаюсь ее отобрать. Дофина улыбнулась мне в знак сочувствия. Диван вокруг нее был усеян эскизами платьев.
– Здесь всегда так напряженно? – спросила я шепотом, чтобы не услышала продавщица.
– Только когда осмеливаешься озвучить неправильное мнение, – ответила она, смеясь. – Этот голубой цвет вас действительно бледнит.
– В этом нет необходимости, – сказала я, сходя с подставки. – Мне не нужно новое платье. Уж точно не такое шикарное, как все эти.
Я присела на другой конец дивана и стала перелистывать отверженные эскизы. Все они были нелепо перегружены: чрезвычайно пышные юбки с огромным количеством декоративных элементов, плечи, подчеркнутые такими острыми углами, что их обладательница больше походила бы на рептилию, чем на женщину, лифы, усеянные пайетками и драгоценными камнями.
– Женщине всегда нужно новое платье, – не унималась Дофина. – Это мой любимый салон в Блеме, и я хочу, чтобы у вас осталось что-то на память об этом месте, когда вы вернетесь домой. – Она вздохнула, как будто эта мысль причиняла ей боль. – Куда же вы отправитесь после того, как закончите портрет?
Я не задумывалась о том, как устроить свою жизнь после завершения заказа для семьи Лоран. Я сомневалась, что Камилла будет ждать меня в Хаймуре с распростертыми объятиями, и совсем не была уверена, что сама захочу туда вернуться. Но больше идти было некуда. Мерси жила во дворце в просторных апартаментах, но ее проживание было обусловлено только благосклонностью короля. Она не могла распоряжаться жильем по своему усмотрению и предоставлять комнаты непутевым членам семьи в трудную минуту. Онор, работая гувернанткой, находилась в таком же положении, а в домике на Гесперусе едва хватало места для Аннали и Кассиуса еще до появления их капризной малышки.
Я пересчитала в уме, сколько шелковых платьев было припрятано в одном из чемоданов в Шонтилаль. Негусто.
– Нам будет очень вас не хватать, – добавила Дофина, когда стало очевидно, что у меня нет ответа на ее вопрос.
– Мне тоже.
– Если бы… – Она остановилась и задумчиво покачала головой, словно отгоняя непрошеные мысли.
– Что?
– Так, ничего особенного. Наивные мечты матери.
Я вспомнила, как Камилла изначально отреагировала на письмо Дофины: она предполагала, что герцогиня Лоран хочет пригласить Мерси в гости, чтобы сосватать ей Алекса. Я думала, у такого привлекательного и обаятельного молодого человека, как Александр, должен быть целый список потенциальных невест, но Дофина сказала, что он очень замкнут, избирателен и любит одиночество. Возможно, Камилла была права. Возможно, Лораны искали жену для своего сына.
Я не возражала против союза по договоренности. Браки – особенно между знатными семьями – почти всегда были результатом тщательного планирования родителей. То, что я была сиротой, вовсе не означало, что мое будущее не может быть также предопределено…