– Что? – спросила я, рассеянно ощупывая ее руку и не веря своим глазам.
– Мне труднее делать это, когда вы прикасаетесь ко мне.
По спине пробежали мурашки. Страх медленно пополз вниз по позвоночнику, словно длинноногий паук, плетущий паутину.
– Делать что? – с трудом выдавила я, и меня охватило странное ощущение, что мы движемся слишком медленно, будто попав во временную петлю.
– Трогать предметы, – призналась она. – Двигать предметы. Быть здесь.
Моя рука, только что крепко державшая ее, внезапно опустела. Она исчезла, растворившись в воздухе, как свеча, погасшая от сквозняка. Оглядевшись по сторонам, я поняла, что на кухне нет никого, кроме меня.
– Констанс? – позвала я, и мой голос глухо и одиноко прозвучал в пустом пространстве.
Она исчезла.
– Констанс? – повторила я, чувствуя приближение истерики.
Тишина. Конечно, отвечать было некому. Констанс, той самой Констанс Жерара, больше нет. Нет, как будто никогда и не было. Нет как призрака, которым она теперь стала.
31
Призрак. Констанс стала призраком.
– Но как? – спросила я вслух, чувствуя себя полной дурой.
На кухне никого не было. Никто мне не ответит. Уж точно не Констанс, которая… Я покачала головой. Это неправда! Это не может быть правдой! Я испугалась, что она может быть призраком, в день нашей первой встречи, когда она стояла у меня в комнате и завороженно рассматривала платье, напоминавшее огромную конфету. Я была уверена, что она привидение, пока не… взяла ее за руку. Или она меня? Что-то такое было. Что-то в тот день развеяло мои страхи и убедило в том, что она живая.
Правда, сегодня я тоже дотрагивалась до нее. Или нет? Я потерла лоб, напрягая память. Я видела, как она достала банку с маковым чаем. Видела, как она срывает покрывала со статуй в кладовой. Я не прикасалась к ней. По крайней мере, в коридоре. Когда я поняла, что это любовница Жерара, меня буквально скрутило от отвращения, и последнее, что мне хотелось бы сделать, – это дотронуться до нее. Но как же чай?.. А чай выпал у нее из рук. Точнее, прошел сквозь руки. Я вспомнила, как звякнула банка при ударе о столешницу. А в кладовой… Я была так сосредоточена на том, чтобы как можно скорее снять все покрывала, что, вполне вероятно, могла сдернуть их сама, без ее помощи…
Внезапно мне захотелось закричать во все горло, и я зажала рот рукой. Констанс была жива и здорова в день моей помолвки. А теперь она стала призраком. Еще совсем недавно живая, а теперь… мертвая. Что с ней случилось?
Неожиданно в тишине прозвучал вопль. Это не свист чайника. И не я. И не павлины. Крики эхом отражались от стен, выложенных плиткой, и меня пробрала дрожь. Ровный монотонный вой наполнил ночь мучительной болью, которую было невозможно игнорировать. Страшно представить, что могло вызвать такой звук, но я не могла делать вид, что ничего не слышу.
Задержав дыхание, я тихонько вышла из кухни, ожидая увидеть любые ужасы. В коридоре было пусто… Или нет? В дальнем конце коридора мелькнуло голубое льняное платье Констанс. Она появилась и тут же исчезла, как солнце, скрывающееся за тучами в пасмурный день. Через мгновение я увидела ее снова, только еще дальше. Она направлялась куда-то в глубь дома.
– Констанс! – тихо окликнула я.
Она не обернулась и не подала виду, что услышала меня.
– Констанс! – прошипела я.
Нет ответа. Она пошла дальше по коридору, то появляясь, то исчезая. Мне хотелось позвать ее, закричать как можно громче, но меня останавливала тишина Шонтилаль. Я ничего не узнаю, если разбужу весь дом, поэтому я продолжила молча следовать за ней.
Констанс дошла до развилки и повернула налево. Я поспешила за ней, чтобы не потерять ее из виду. Подойдя ближе, я поняла, что она что-то говорит – очень тихо, как будто не хочет, чтобы ее услышали. Я напрягла слух.
– Ты должен сделать что-нибудь для них. Они… – Она прервалась на полуслове и снова исчезла, а через мгновение снова появилась чуть дальше по коридору. – Ты сказал, что можешь помочь мне. Ты сказал, что можешь помочь им.
Ее голос становился все более громким, тревожным и взволнованным.
– Констанс?
На этот раз она остановилась и обернулась, оглядев коридор. Она явно волновалась. При этом мы даже не встретились с ней взглядом, как будто она вообще меня не видела, как будто призраком была я, а не она.
– Кажется, я что-то слышала, – прошептала она.
Она внимательно осматривала темный коридор. Взгляд темно-карих глаз на мгновение остановился на мне, но Констанс тут же вернулась к разговору:
– Мне кажется, за нами кто-то идет.
Она снова исчезла, и я осталась одна. Казалось, будто тени вокруг меня сгустились и стали еще темнее, чем обычно. Тишина тянулась длинной шелковой лентой, распадающейся на тонкие волокна. Наконец Констанс снова появилась – на этот раз сзади – и повернула за угол, точно так же, как несколько мгновений назад. Я едва не закричала на весь дом.
– Ты должен сделать что-нибудь для них. Ты сказал, что можешь помочь мне. Ты сказал, что можешь помочь им.
Я нахмурилась. Разве она уже не говорила это?
– Кажется, я что-то слышала. – Она внимательно осмотрела коридор с тем же самым выражением лица. – Мне кажется, за нами кто-то идет.
Констанс снова исчезла, потом снова появилась сзади и повторила то же самое. Потом еще и еще раз. Мне оставалось только вертеть головой, как будто я наблюдала за близняшками Камиллы, которые играли в бадминтон на лужайке Хаймура.
Кажется, Констанс раз за разом проходила путь, который совершала при жизни, словно попала в бурный поток и не могла выбраться из него самостоятельно. Когда она начала повторять одни и те же действия в очередной раз, я преградила ей путь, чтобы она изменила маршрут, но она не глядя прошла сквозь меня. Стало холодно, будто меня окатили ледяной водой. На самом деле произошла ужасающая ошибка: эта сущность застряла в неправильном времени и неправильном месте. Мне хотелось помочь ей, но я никак не могла остановить этот бесконечный цикл.
– Что было дальше? – прошептала я, потирая плечи. Мне было нехорошо, будто Констанс каким-то образом передала мне эту «неправильность», которая не позволяла ей вырваться из замкнутого круга. – Что ты пытаешься показать мне, Констанс?
– Ты сказал, что можешь помочь мне. – Она замерцала. – Ты сказал, что можешь помочь им. – Снова пауза. Снова эти слова. – Кажется, я что-то слышала.
Однако на этот раз Констанс исчезла, не договорив последнюю фразу. Я оглянулась в сторону кухни, ожидая очередного воспроизведения ситуации, но внезапно Констанс появилась в середине коридора, гораздо дальше, чем до этого. Она застыла у барельефа с перекошенным от ярости лицом.
– Нет! Нет! Ты говорил, ты сможешь исправить их, – возразила она. – Этого мало!
Я увидела, как она поднимает руки и замахивается на невидимого собеседника. И тут ее плечо дернулось, будто ее ударили в ответ, и ее глаза округлились от страха. Силуэт Констанс начал мерцать гораздо чаще и стал почти прозрачным. Мне показалось, что у нее заканчиваются силы. Я никогда не замечала такого у Ханны – иначе я разгадала бы ее тайну гораздо раньше, – хотя ее не было в живых гораздо дольше, чем Констанс.
– Иди посмотри. – Она провела руками по барельефу.
Ее пальцы погрузились в каменные цветы, и она просто прошла сквозь стену, оставив меня в коридоре. Я пригляделась к цветам, не сомневаясь, что за этой стеной скрывается тайный ход. Наконец я различила острые листья олеандра и обрадовалась. Олеандр означал недоверие и предупреждал о том, что не стоит верить своим глазам. Улыбнувшись, я слегка надавила на цветы, и скрытая дверь отворилась. В открывшемся туннеле было темно как в могиле. Я оглянулась в надежде взять в коридоре свечу или фонарь, чтобы осветить себе путь. Однако там не нашлось ничего подходящего, и я засомневалась. Я слышала, как голос Констанс эхом отражается от кирпичных стен, постепенно замирая. Придется идти вслепую.
Дверь за моей спиной скрипнула и закрылась. Я помахала руками перед собой, пытаясь сориентироваться в темном пространстве. Туннель оказался совсем узким, с грубыми шершавыми стенами. Впереди не было ничего, кроме пустоты, пыли и паутины.
– Ты должен прекратить это.
Голос Констанс прозвучал пронзительно, как сирена. Я торопилась. Пол был неровным, с неожиданными провалами, из-за которых я то и дело натыкалась на стены. Бедра болели, и я знала, что уже поставила несколько синяков, но упорно двигалась вперед.
– Она никогда не пойдет на это.
Постепенно туннель стал подниматься под таким углом, что, по моим оценкам, мы уже должны были покинуть первый этаж усадьбы, но вроде бы еще не добрались до второго.
– Я все расскажу ей, – предупредила Констанс. Теперь ее голос звучал ближе, хотя я по-прежнему не видела ее. – Я расскажу ей сегодня вечером.
Я протянула руку в надежде ухватиться за нее.
– Ты поплатишься за это, – пригрозила она. – Она обо всем узнает.
– О чем узнает? – спросила я и вдруг врезалась во что-то. Голова закружилась, и перед глазами замелькали звездочки.
– Не подходи ко мне, – прошипела Констанс. – Не смей!
На мгновение мне показалось, что она ударила меня, но это оказалась очередная кирпичная стена. Туннель, видимо, раздваивался. Слева я увидела слабый отблеск свечи, освещавшей поверхность туннеля тускло-серым цветом. Между мной и источником света стояла Констанс, и ее колеблющийся силуэт заполнял все тесное пространство.
– Прекрати! – Она подняла руки в защитном жесте и отшатнулась от меня. – Опусти это немедленно, – приказала она. – Ты не посмеешь сделать мне больно. Ты не сможешь. Они не выживут без меня.
Констанс вдруг ударилась спиной о стену, явно не ожидая удара и пытаясь защититься от невидимого нападающего. Она схватилась за грудь, и по ее корсету начало растекаться кровавое пятно. Ее ударили снова, и она издала низкий, утробный вопль.
– Нет! Нет, умоляю! Я не хотела. Я не буду… Клянусь…