инужденно заметила я, когда мы вышли из ателье.
Братья были единодушны в том, что разговор с Дофиной должен состояться не в Шонтилаль.
– Может, побалуем себя перед тем, как вернуться домой?
Дофина удивленно вскинула брови:
– Верити… Это ведь последняя примерка. Даже сама мадам Фудзивара не сможет подогнать это платье, если ты наберешь хоть одну унцию до свадьбы.
– Только чай, – с обезоруживающей улыбкой попросила я. – Я надеялась, что смогу поговорить с вами кое о чем… вне дома.
Она посмотрела на часовую башню, возвышающуюся над площадью.
– Не сегодня, я думаю. Наш список дел, вероятно, длиннее Стены-Зверинца.
Я схватила ее за руку, прежде чем она успела сделать знак извозчику, что мы готовы к отъезду.
– Я думала о… подарке… для Алекса. В день свадьбы. Я просто… Я не хочу, чтобы он подслушал.
Дофина лукаво усмехнулась:
– Моя дорогая, его главный подарок – это ты. – Она задумчиво скривила губы. – Кстати. Нам следует пересмотреть твой гардероб. Тебе понадобятся новые ночные рубашки… сорочки… шелковые чулки…
– Осязаемый подарок, – уточнила я, чувствуя, как горят уши. – Алекс точно не будет ожидать такого.
– Ну и прекрасно! Будет приятный сюрприз.
Она внимательно посмотрела на меня; было видно, что ее решимость постепенно улетучивается.
– Понимаете… – начала я, отчаянно пытаясь придумать веский довод, чтобы она согласилась. – Я хотела поговорить с вами о… некоторых вещах… по поводу нашей первой ночи, – запинаясь, произнесла я. – Как вы знаете… Я выросла без матери, а мои сестры так далеко…
Дофина понимающе вздохнула:
– Ах да! Конечно. Конечно, милая, мы можем поговорить. Но не здесь. Такие разговоры требуют уединения, а жена пекаря – та еще сплетница: полгорода узнает ваши секреты еще до того, как вы доедите свой первый макарун. – Она оглядела улицу и просияла. – За углом есть таверна, которую любит посещать Жерар. У них есть небольшой уголок специально для него, представляешь?
– Титул герцога дает много привилегий, – пробормотала я, надеясь, что сумела вложить в свои слова достаточно благоговения.
– И герцогини тоже, – с улыбкой заметила Дофина, увлекая меня за собой по променаду.
42
Личная комната герцога, на удивление, была оформлена в рустикальном стиле, но в то же время идеально отвечала вкусам Жерара, и мне стало интересно, как часто он сюда наведывался, пока мы все думали, что он неустанно трудится в оранжерее. Здесь были грубо оштукатуренные стены и деревянные балки. По обе стороны от небольшого камина висели подробные ботанические иллюстрации. На камине лежала стопка книг, а также стеклянные колпаки с засушенными цветами и диковинными камнями. За дощатым столом стояло два кресла из темной кожи, создавая интимную атмосферу.
Дофина распахнула глаза, вглядываясь во все детали:
– Я никогда раньше здесь не была. Жерар говорит, что ему нравится работать в одиночестве.
Ее взгляд упал на второе кресло, в котором сейчас сидела я, и она встревожилась. Я рассматривала рисунки на стене. На одном была изображен гранат, разделенный на две части, обнажающие мясистые внутренности. На другом рисунке я увидела цветок орхидеи с широко раскрытыми лепестками. Они неприятно напомнили мне иллюстрации из секретных папок Жерара, и я поежилась от странных откровенных чувств, которые они вызывали.
Не успели мы сделать заказ, как официантка принесла бутылку вина в плетеной корзине и два бокала. У нее были светло-русые волосы и усыпанное веснушками лицо.
– О нет, – категорично сказала Дофина. – Только чай.
Официантка остановилась:
– Но герцог всегда заказывает это вино, когда приезжает. Особенно когда развлекает таких прекрасных дам.
Она улыбнулась, и мы заметили, что у нее не хватает зубов.
– Сегодня его не будет, – звенящим голосом ответила Дофина, поскольку ее опасения подтвердились, и ответ на них был высказан вслух, причем в такой грубой манере. – Мы будем вдвоем.
Официантка смутилась:
– Но я уже открыла вино…
– Предложите его кому-то еще, – вмешалась я, желая, чтобы она поскорее ушла. Чем скорее я выведаю секреты Дофины, тем скорее мы сможем покинуть эту неприятную комнату. – Похоже, в таверне довольно много народу. Уверена, оно не пропадет.
– Но это вино герцога… – Девушка прижала поднос к груди, глаза ее стали такими же широкими, как у страшных черных цветов, охраняющих сады Жерара.
Дофина вздохнула:
– Тогда мы возьмем его. – Она налила по бокалу мне и себе, потом на секунду замешкалась. – Где третий бокал?
– Простите?
– Если вы думали, что герцог тоже придет, то где третий бокал?
Девушка окончательно стушевалась под пристальным взглядом Дофины и, так ничего и не ответив, выбежала из комнаты. Дофина потерла лоб, словно отгоняя головную боль.
– Он выбирает самые странные места для своего покровительства. – Она пожала плечами и, словно очнувшись, посмотрела на меня. – Неважно. За что выпьем?
Я нахмурилась, перебирая в уме варианты. Нужно было выбрать тему, которая поможет направить разговор в правильное русло. Ощутив неожиданный прилив вдохновения, я подняла бокал и сказала:
– За мужчин рода Лоран!
Дофина удивленно усмехнулась, но чокнулась со мной:
– За мужчин рода Лоран. Пусть твой досаждает тебе только в хорошем смысле. – Она сделала большой глоток и поморщилась.
Вино было невероятно терпким и кислым.
– Неужели это действительно из нашего погреба? – задумчиво произнесла она, разглядывая бокал на свету.
Дверь снова распахнулась, и появилась официантка с корзинкой хлеба и блюдом с оливковым маслом, чесноком и молотым черным перцем.
– Вы уверены, что это вино было открыто только что? – спросила Дофина, пригвоздив девушку взглядом.
– Да, миледи. Я сама открыла бутылку.
Дофина сделала еще один глоток, поджав губы. Официантка, казалось, была готова сбежать, но застыла на цыпочках, готовая к другим требованиям герцогини.
– Могу ли я предложить вам что-нибудь еще, миледи?
– Пока все.
Официантка поспешила прочь. Я сделала маленький глоток и немного подержала вино во рту, чтобы решить, какую тактику избрать. Вино оказалось достаточно резким, и я взяла кусочек хлеба в надежде перебить этот вкус.
– Он часто досаждает вам? Жерар.
Дофина ломала хлеб пополам и макала в масло. Немного пожевав, она ответила:
– Сейчас это трудно представить, но с годами ты поймешь, что все мужчины, даже хорошие, будут огорчать тебя чаще, чем радовать. – Она снова отпила вина и закусила хлебом. – Таков уж наш женский удел – терпеть… Но к чему невесте эти тоскливые разговоры за несколько дней до свадьбы? У нас впереди еще много лет, чтобы погоревать по этому поводу.
Я кивнула, стараясь быть как можно более покладистой:
– И все же мне так обидно за вас! Он тратит столько времени на свою работу…
Дофина расхохоталась, оборвав меня на полуслове:
– Ты и половины не знаешь. Он никогда не перестает работать. Даже если вытащить его из оранжереи, он продолжает думать и записывать. Ты представляешь, сколько тетрадей он исписывает за год, делая пометки, рисунки, фиксируя размышления? – Она покачала головой, взбалтывая вино в бокале.
– И где он все это хранит?
Жюлиан предполагал, что где-то в поместье, вдали от оранжереи, есть лаборатория, где Жерар проводит большинство своих экспериментов. Знает ли об этом Дофина? Она потянулась за очередным куском хлеба, и браслеты зазвенели на ее запястье.
– Какой странный вопрос.
Я прикусила губу:
– Просто… просто я знаю, как трудно хранить холсты, законченные работы и наброски… Стало любопытно.
Дофина пожала плечами, откинувшись на спинку кресла в самой расслабленной позе, какую я когда-либо видела.
– Дом большой. Я не знаю… Какие удивительно удобные кресла! Может, стоит купить что-то подобное в Шонтилаль? Например, в Сиреневый кабинет. Как думаешь?
– И вся эта работа, все время… все эти растения… – продолжала я, не меняя тему и надеясь на дальнейшие откровения.
Дофина неохотно улыбнулась:
– Да… Но я знаю, что Александр не будет таким. Он всегда был разумным мальчиком. Даже в детстве. Как жаль, что он…
– Что?
Она покачала головой:
– Глупо желать невозможного, но иногда я задаюсь вопросом, каким бы он был, если бы не… – Дофина сжала губы.
– Упал? – подсказала я.
– Да. Если бы не упал, – согласилась она. – Он рассказывал тебе об этом дне?
Я кивнула.
– Как он запомнил его?
Ее формулировка показалась мне весьма странной.
– Он говорил, что бежал по лестнице и упал.
Я заметила, что ее бокал опустел, и поспешила наполнить его.
– О, Верити, не стоит.
– Я никому не расскажу, если вы тоже не расскажете, – сказала я, подмигнув, и с облегчением выдохнула, когда она рассмеялась. – А каким Алекс должен помнить этот день? Было что-то еще?
Она поднесла бокал к губам и застыла.
– Эти ступени такие крутые, – аккуратно продолжала я. – Представляю, как трудно было маленькому мальчику взбираться по ним.
– Ты вроде хотела поговорить о свадебной ночи, – заметила Дофина, резко сменив тему, и я поняла, что не стоит напирать. – Полагаю, у тебя есть примерное представление о том, что должно произойти?
Она сделала большой глоток вина, как будто готовилась к долгому разговору.
– Ну… более-менее.
Дофина кивнула:
– Что ж… Полагаю… поначалу могут быть… сложности. Что касается травм Александра… Честно говоря, я даже не знаю, как у вас все будет происходить.
Она обвела пальцем край бокала. Я еще никогда не видела ее такой смущенной. Впрочем, если ей неудобно говорить на эту тему, может, она захочет поговорить о чем-нибудь более важном.
– Алекс предупредил меня, что мы, вероятно, не сможем полностью… завершить… наши отношения.
Щеки Дофины запылали.
– О-о-о… Я никогда не задумывалась об этом.