Схватившись обеими руками примерно на уровне головы, Рен кивнула кузнецу, и тот ослабил хватку. Девушка прыгнула, перенеся вес на руки, в то время как ногами пыталась нащупать ближайшее лезвие.
Ей удалось найти опору без особого труда, хотя это не шло ни в какое сравнение с тем, как она карабкалась по полкам библиотеки, или даже с тем, как поднималась по собственным мечам из той грязной могилы в Костяном лесу. Теперь она висела над пропастью, не удерживаемая ничем, кроме силы собственных мышц и странного железного хлыста.
Ее дыхание стало прерывистым, резким, а руки болели от того, как крепко она их сжимала. Мышцы, которыми, как Рен могла поклясться, она никогда раньше не пользовалась, начали гореть. Руки и грудная клетка девушки дрожали от напряжения. Но упрямство победило, так что, стиснув зубы, она начала карабкаться вверх. Хлыст дернулся, когда на него запрыгнул кузнец. Теперь, когда они оба поднимались, металлическая веревка раскачивалась, от чего Рен раз за разом стукалась о стену и яростно чертыхалась.
Она начала хвататься за лезвия и руками, найдя способ уцепиться за внутреннюю часть, не задевая внешние края. Когда Рен наконец осмелилась поднять глаза, она поняла, что они находились не так далеко от поверхности, как она думала. Оставалось совсем чуть-чуть.
Добравшись до финиша, девушка увидела, что хлыст действительно зацепился за переплетенные корни, которые она успела заметить перед тем, как они свалились с обрыва. Рен огляделась, но не обнаружила ни всадников, ни факелов. Она попыталась посмотреть вверх, на Стену, но ее скрывала роща, а значит, они тоже вдобавок к темноте ночи были скрыты за деревьями.
Это могло упростить им задачу.
Подгоняемая кузнецом, Рен, задыхаясь, с последним рывком перевалилась через край.
Вскоре после этого к ней присоединился кузнец. Правда, выбрался он с большим достоинством – положил руки на колени, чтобы перевести дыхание, а после призвал хлыст и снова превратил его в меч.
Вглядываясь в темноту, Рен поднялась на ноги. Позади пожары были потушены, а впереди она могла различить лишь очертания костяного Частокола, но магия восполняла то, чего не хватало ее глазам.
Рен осмотрела их обоих. Ее костяная броня определенно была бледнее кожи и выделялась на фоне темноты, но она и в сравнение не шла со всем железом ее компаньона. В его доспехах, словно солнечные блики на воде, отражались обрывки лунного света, пробивавшиеся сквозь дым и облака.
Но тратить время на то, чтобы снять их, не говоря уже о риске оказаться пойманными или замеченными, было еще опаснее.
Они встретились взглядами, и Рен поняла, что он заметил то же, что и она.
Оставалось только одно: бежать со всех ног.
Они бросились к костяному Частоколу, спотыкаясь о неровную почву, перепрыгивая через выныривавшие из тени камни и обломки.
Рен сохраняла чувства обостренными, чтобы расположенные впереди кости помогли ей не сбиться с пути. Девушка оглянулась только раз, но за ее спиной все было погружено во тьму, за исключением фонарей на Пограничной стене, но и те, окутанные дымом, казались тусклыми.
Наконец, когда перед ними вырос Частокол, они замедлили шаг и остановились за одним из возвышающихся костяных стражей, используя его в качестве прикрытия, чтобы перевести дыхание.
Рен прислонилась к кости, позволяя знакомому материалу успокоить ее бешено колотящееся сердце. Им удалось уйти незамеченными.
Теперь осталось только найти Золотого принца.
Глава14
Переведя дух, они двинулись на восток, все больше отдаляясь от Крепости.
Как только Частокол скрылся из виду, Рен посмотрела на кузнеца, ожидая, что он станет делать дальше.
Он на ходу вложил в ножны свой меч-хлыст и вместо него достал посох, который также был пристегнут к его спине. В посохе не было ничего примечательного, за исключением цвета, который указывал на то, что он изготовлен кузнецом.
Тут Рен осознала, что они даже не представились друг другу.
От борьбы друг с другом они перешли к совместной игре в прятки, а потом… к тому, что происходило сейчас. К шаткому союзу.
С кузнецом.
От беспокойства у Рен скрутило желудок. Позже, когда она будет рассказывать отцу о героическом спасении принца, эту деталь определенно следует опустить. К счастью, она была опытной лгуньей.
– Кстати, меня зовут Рен, – сказала девушка.
Казалось, кузнец был погружен в собственные мысли, потому что при звуке ее голоса вздрогнул и метнул в ее сторону взгляд.
– А ты? – надавила она, потому что кузнец так ничего и не сказал. – Я слышала, как другие обращались к тебе… до того, как попытались убить. Джеймс? Джулс… – При этих словах кузнец поморщился. – Если не скажешь свое имя, я буду вынуждена его придумать. Что-то мне подсказывает, что это тебе не понравится.
– Джулиан, – раздраженно бросил он. – Меня зовут Джулиан.
– Приятно познакомиться, – ответила Рен. Он бросил на нее свирепый взгляд, ведь их встреча произошла при худших обстоятельствах, которые только можно было вообразить.
Пожав плечами, Рен окинула взглядом ночной пейзаж. Здесь дыма было меньше, но наползающий с севера туман также затемнял все вокруг. Она повернулась к Джулиану:
– И что теперь? Тебе же известно, в каком направлении увезли принца?
– Я знаю, в каком направлении его намеревались увезти, но поскольку с тех пор похитители явно изменили свой план – учитывая покушение на мою жизнь, – сложно сказать, внесли ли они еще какие-то… изменения.
– Давай предположим, что их план остался прежним. Они ведь думают, что ты мертв, так что у них нет причин менять маршрут.
У кузнеца раздулись ноздри.
– Они должны были отправиться на юг. Главное для них – позаботиться, чтобы принцу не нанесли вред, так что они предпочтут остановиться в прибрежных городах.
– Тогда мы тоже направимся на юг, – сообщила Рен, развернувшись на пятках.
Она едва успела сделать шаг, когда из туманной дымки слева послышался какой-то шум. Девушка замерла.
Поскольку они шли недолго, Рен испугалась, что по ошибке повернула назад и каким-то образом наткнулась на патруль. Хотя такого просто не могло быть, учитывая, как далеко они находились от Частокола. Что-то зашевелилось в темноте, послышался тихий щелкающий звук.
Из тени выплыла спокойно направляющаяся к ним лошадь. Без всадника, но и без сбруи, указывающей на принадлежность к Крепости.
Рен взглянула на кузнеца. Была ли эта лошадь одного из похитителей принца? Она могла убежать во время сражения, и никто либо не заметил ее пропажи, либо не потрудился ее вернуть.
Именно это им и было нужно. Они преследовали всадников на лошадях пешком, а теперь могли и сами взобраться в седло. Просто идеально.
Слишком идеально?
Но каждая минута была на счету, и вокруг, казалось, никого…
Рен шагнула к лошади, и Джулиан рубанул рукой воздух в попытке остановить ее.
– Подожди! Нет!
– Почему? Что не так? – спросила она.
Кузнец не ответил. Вместо этого он осмотрелся.
– Да ладно тебе. Нам так повезло, нужно просто двигаться дальше.
– Дело не в везении, – сказал Джулиан, прежде чем его взгляд остановился на чем-то, чего не видела Рен. – Это ловушка.
И тут девушка услышала лязг оружия.
Из тумана вышли десять, а то и двадцать человек – худых, озлобленных и облаченных в лохмотья.
– Бандиты, – пробормотал Джулиан, поднимая свой посох двумя руками. Наконец-то опасность, которую ей обещали отец и Одиль. Рен напряглась и обнажила мечи; ей никогда не приходилось сражаться с таким количеством людей – во всяком случае, живых, – и большую часть боевого опыта она получила в спаррингах с Инарой.
Когда бандиты двинулись вперед, чтобы окружить их, туман зашевелился и расступился. Рен успела рассмотреть старый дорожный указатель и что-то похожее на развалины деревни. Гладкая земля под ногами наводила на мысль о том, что когда-то это место посещало множество людей. Вероятно, оно было частью переплетения Старых дорог, пересекавших эту часть Владений.
Теперь же здесь встречались только воры и мусорщики.
При ближайшем рассмотрении лошадь выглядела голодной и исхудавшей, точно так же, как и ее человеческие собратья. Должно быть, они использовали животное как приманку, как средство заманить в свои сети заблудившихся или ничего не подозревающих путешественников.
– Просто помалкивай. Говорить буду я, – пробормотал Джулиан, опуская свой посох и поднимая только одну, обтянутую перчаткой руку.
– Мы не причиним вам вреда, – сказал он, поворачиваясь к бандитам. – Мы путешествовали по Прибрежной дороге, но отстали от остальных. Если вы позволите, мы продолжим свой путь.
Рен посмотрела на него, склонив голову. Упоминал ли Джулиан о том, что они путешествовали в большой группе, чтобы отпугнуть бандитов, или он действительно пытался воззвать к их великодушию?
– Прибрежная дорога отсюда далеко, малец, – сказал мужчина со спутанными волосами и чем-то похожим на пиратскую треуголку на голове. В его голосе звучала насмешка.
– Значит, нам еще предстоит долгий путь, – продолжил Джулиан ровным голосом. В нем чувствовалась властная нотка, спокойная уверенность знатного человека, который привык, что ему не нужно повышать голос, чтобы быть услышанным. Подобное могло сработать на фермерах или жителях маленьких городков, но не на бандитах. – Ваша лошадь. Я готов дать за нее в два раза больше, чем предлагают на рынке.
Все бандиты как один повернулись к Джулиану в поисках толстого кошелька, подтверждающего, что у него действительно имеется такая сумма. Еще до рассвета они получат и кошелек, и лошадь, а когда наступит утро, от Рен и Джулиана останутся только трупы.
Возможно, почувствовав их намерения, кузнец крепче сжал свой посох. Из каждого конца выскочили железные лезвия, превращая простую палку в смертельное оружие.
По группе пронесся коллективный ропот. Очевидно, они только сейчас осознали, что имеют дело с кузнецом. Монеты в кошельке были забыты… Ведь оружие Джулиана стоило гораздо больше. Единственная проблема заключалась в том, что бандиты могли забрать этот посох только у мертвого кузнеца, а Рен успела убедиться, что Джулиан был не просто кузнецом. Он был воином. Даже без элемента неожиданности он, вероятно, смог бы уложить половину бандитов. Если для остальных его нежелание вступать в бой было неочевидным, то Рен видела его очень даже отчетливо. Только времени задумываться над причинами подобного поведения у нее не было. Бандиты подходили все ближе, и многие из них теперь устремили свои взгляды на Рен. Когда в последний раз они видели костолома по эту сторону Пограничной стены?