– Выспался? – спросила Рен, приподняв бровь. Он метнул в ее сторону взгляд своих темных глаз, прежде чем вернуться к своему занятию.
– Ага.
Вот лжец. Он все еще был в перчатках (возможно, не хотел марать руки) и держал в правой руке маленький нож.
– Рядом не всегда будет река, в которой можно порыбачить, – сказал Джулиан, очевидно, чувствуя необходимость объясниться. – Я решил воспользоваться случаем, а остальные припасы приберечь на то время, когда мы войдем в самое сердце Одержимых земель.
Рен кивнула.
– Помощь нужна? – спросила она без особого энтузиазма, потому что Джулиан все ковырял и тыкал, но не сдавался.
Он уже открыл рот, чтобы отказаться, когда замер и по-настоящему посмотрел на нее снизу вверх. Он наконец обратил внимание на ее одежду, точнее, на ее отсутствие, но в ответ на увиденное лишь закатил глаза и откинулся на спинку стула. В ожидании Джулиан кивнул в сторону рыбы.
Призраков порождали только теплокровные животные, а значит, рыбы, рептилии и насекомые после смерти оставались безвредными. Даже крупный рогатый скот, домашнюю птицу и других животных можно было разделывать, но непосредственно сразу после убийства. Поскольку их связь с жизнью была не такой сильной, как у людей, у призраков животных просто не было шансов сформироваться.
Рен подняла ладони над разрезанной пополам рыбой и одну за другой вытащила из нежной мякоти косточки, притягивая их к ладоням, словно металлические опилки к магниту.
С довольной ухмылкой девушка бросила кости на стол, оставив после себя идеальную для приготовления рыбу.
– Впечатляет, – неохотно признал Джулиан и наклонился вперед, чтобы осмотреть результат ее работы. Он впервые похвалил ее. – Из тебя бы получился хороший торговец рыбой.
Похоже, его слова только казались похвалой.
– Эй, не будь к себе так строг, – ободряюще сказала Рен. – Ты же поймал рыбу и развел огонь, так что слуга из тебя получился бы феноменальный.
Джулиан покачал головой и понес рыбу к печке, в которую, судя по яркому пламени, он не так давно закинул немного дров.
– По тому, как ты себя ведешь, следовало догадаться, что ты благородного происхождения. Наверное, выросла в прекрасном замке, где за тобой ухаживали слуги.
Рен вынуждена была признать, что он был недалек от истины.
– Я и дворянка, и бастард, – затараторила она. – К тому же вела себя так плохо, что выполняла больше работы, – она указала на выпотрошенную рыбу, – чем слуги.
– И тебя сослали к Пограничной стене, – добавил Джулиан, взглянув на нее через плечо. – Судя по тому, что я слышал, мало кто хочет там служить.
– А как насчет тебя? – выпалила она в ответ. – Кузнецы славятся своим кодексом чести и искушенностью в боях. А ты обычный похититель, ничем не лучше тех бандитов. Так ты настоящий кузнец или марионетка какого-то надутого политика?
Джулиан отвернулся от нее:
– Ты ничего обо мне не знаешь.
Так и было. Но, несмотря на все обвинения, что он бросал в ее адрес, Рен подозревала, что и сам Джулиан был кем-то важным, раз его пытались убить. Будучи кузнецом, он мог стоять в ряду с теми, кто теперь правил на Землях Пролома. Вполне возможно, он являлся единственным представителем своего рода.
– Тогда расскажи мне о себе.
Когда он поднялся, на его лице отразилось подозрение.
– Что… нет.
– Тогда я просто буду считать, что ты здесь ради личной выгоды.
– Как ты?
Рен неловко поерзала:
– Вне зависимости от причины я поступаю правильно. Ты же похитил невинного человека.
– Он Валорианец. Он родился с руками, запачканными кровью. Таково их наследие.
– Наследие, которое помогло построить Дом Железа, – возразила она.
– Верно. А они воткнули нам нож в спину. Я сделаю все для своего народа. Вот, – сказал он, нанизывая рыбу на пару самодельных железных шампуров. Он протянул один из них Рен, которая тоже присела перед печью.
Рен обдало жаром, стоило ей устроиться рядом с Джулианом. Они сидели очень близко. Когда девушка сунула свой завтрак в огонь, жир капнул на горящие угли, и пламя заискрилось.
– Ох, – пробормотала она, слегка отпрянув, потому что несколько отлетевших искр опалили ее тунику.
– Поделом тебе, раз так разоделась.
– Это как – «так»?
Джулиан повернулся к ней и склонил голову набок, пристально посмотрев на нее:
– Как будто жаждешь внимания.
– Я всегда жажду внимания. И то, как я одета, не имеет к этому никакого отношения.
Он фыркнул:
– Полагаю, твой наряд имеет к этому самое прямое отношение. Уверен, для сна тебе не нужно подводить глаза.
– Так ты заметил, – отозвалась Рен, хлопая ресницами, будто он сделал ей еще один комплимент. В ответ Джулиан напрягся, а Рен приняла это за капитуляцию и пожала плечами:
– Мне было лень смывать. Тебе тоже не обязательно умываться в перчатках.
Джулиан резко встал, хотя Рен подозревала, что его рыбина все еще была сырой. Она задержалась еще на несколько мгновений, перевернув свою раз или два, а после тоже села за стол.
В то время как Джулиан снял рыбу с шампура и ел ее маленькими кусочками, Рен, как дикий зверь, вгрызлась в свою прямо на шампуре.
Кузнец в отвращении скривил губы.
Покончив с едой, Рен вытерла жирные пальцы о тунику и встала, чтобы одеться. Когда она подняла свою куртку, что-то с грохотом упало на пол.
Кольцо, которое она нашла в Костяном лесу и о котором совершенно забыла.
Теперь она вспомнила о загадочном темном шипе, что пронзал кость.
Подойдя к столу, она положила кольцо прямо перед Джулианом, который как раз заканчивал завтракать. Кузнец приподнял брови и спросил:
– Что это?
– Точно не уверена. Я нашла его дома, в Костяном лесу. Само кольцо сделано из кости, хотя обычно мы не изготавливаем украшений и уж тем более не рисуем на них узоры. – Она взглянула на Джулиана: – Шип… он из железа?
Удивленный ее словами, кузнец оторвался от разглядывания кольца.
– Из железа? Нет, с чего ты это взяла?
– Он черный, – объяснила Рен, разочарованная тем, что не получила ответа хотя бы на один из вопросов о своей находке, – и похож на гвоздь или что-то в этом роде…
Джулиан неуверенно протянул руку к кольцу, но в конце концов решил к нему не прикасаться.
– Точно не из железа.
Нахмурившись, Рен сунула кольцо в карман и закончила одеваться. Натянув доспехи и проверив оружие, она собрала костяную пыль. Она снова подкрасила глаза черным и тщательно подвела губы, смотрясь в нагрудник Джулиана – к его большому неудовольствию, поскольку кузнец уже успел его надеть.
Готовые отправиться в путь, они потушили огонь и сложили оставшиеся годные к употреблению дрова в один из мешков. В ближайшие дни им вряд ли удастся с таким же комфортом поспать, да еще и с крышей над головой, но, если повезет, они, по крайней мере, смогут погреться у костра.
Они направились на север, пересекли пологий участок Извилистой реки, прежде чем земля вокруг снова стала ровной, обозначая вход в густой лес. Река поворачивала на запад, по возвышенности, в то время как им предстояло отправиться на восток, к деревьям.
Джулиан на мгновение заколебался, смотря на воду, словно желая остаться у ее безопасных берегов.
Рен похлопала его по спине:
– Боюсь, отныне тебя защитить смогу только я.
– Звучит очень многообещающе.
Стоял ранний вечер, и температура снижалась вместе с клонившимся к закату солнцем. В лесу царили сумерки, а дыхание вырывалось у Рен из-под носа клубами пара.
– Если верить старым картам, мы выберемся из леса к утру, – сообщил Джулиан. – После этого можем разбить на несколько часов лагерь, а затем отправиться в долину. А дальше… придется разбираться по ходу дела. Я примерно знаю, где располагались поселения, но с тех пор все изменилось. И все же нам следует их избегать. Живых мы там не найдем, лучше всего вообще никому не попадаться.
Это была хорошая мысль, но Рен сомневалась, что Джулиан действительно понимал, как работает нежить, несмотря на то что жил к ней так близко. Призраков тянуло к жизни, а те, что обитали на Одержимых землях, должно быть, изголодались по ней. Появление двух живых будет подобно первым каплям дождя после засухи, так что любая нежить тут же почувствует их присутствие.
Она изо всех сил старалась уловить, есть ли кто-нибудь поблизости, но сверхчувствительность не всегда могла помочь. Кроме того, ее талант заключался в том, чтобы сражаться с нежитью, а не избегать ее. Если что-нибудь все-таки встретится им на пути, она будет готова.
Пока они продвигались сквозь лес, земля шла под наклоном, а деревья, которые поначалу были довольно редкими, вскоре стали расти так близко друг к другу, что между ними ничего нельзя было рассмотреть. Когда пришла ночь и наступила непроглядная тьма, какая-то часть Рен страстно желала увидеть призрака, почувствовать нежить. Все, что угодно, было лучше, чем задерживать дыхание в напряженном ожидании.
Они не разговаривали, хотя, к большому неудовольствию Джулиана, Рен несколько раз пыталась завести беседу. В итоге они шли молча и вокруг слышался только хруст под ботинками и их прерывистое дыхание.
Кузнец не сбавлял темпа, и Рен, несмотря на боль в ногах и огонь в легких, напомнила себе быть благодарной за это. Она скорее умерла бы, чем показала ему, что устала. Кроме того, ей не следовало жаловаться – чем скорее они спасут Лео, тем лучше.
– Как далеко… – начала Рен, но Джулиан перебил ее.
– Тсс, – сказал он уже не в первый раз.
– Сам ты тсс, – раздраженно бросила она в ответ. Нежить привлекал не шум, а биение их сердец.
Джулиан повернулся к ней, готовый разразиться гневной тирадой, но не сумел вымолвить и слова. Вместо этого он во все глаза уставился на что-то за ее спиной.
Рен резко обернулась.
Ее пульс ускорился, когда она заметила безошибочно узнаваемое свечение, парящее между деревьями. Призрак был слишком далеко, чтобы его можно было отчетливо разглядеть, – вероятно, в двадцати футах от них. Он только что восстал, но с каждой секундой его нечеткие очертания светились все ярче.