– Он не скажет, – неожиданно проговорила сестра Доминика, которая всё это время пристально всматривалась в лицо убийцы. – И не потому что он – человек чести и хранит тайну сделки. Просто своего настоящего нанимателя он боится гораздо сильнее, чем всех нас вместе взятых.
– Включая Повелителя? – недоверчиво спросила я, плохо представляя себе силу, способную тягаться с Шегрилом по мощи. А уж бояться кого-то сильнее Повелителя мёртвых… В моей голове такое укладывалось плохо, точнее, совсем не укладывалось.
– Да, – сестра Доминика не отводила взгляда от лица шпиона, который, в свою очередь, словно пытался что-то прочесть в её глазах. – Тот, кто прислал этого человека, не слабее нашего гостя. И Ференц боится так, что готов умереть здесь и сейчас, лишь бы не навлечь на себя его гнев.
– Это так, – подтвердила Элла, – сестра Доминика очень верно сформулировала то, что я вижу.
Шегрил задумался, а я смотрела на него и могла думать только о том, как мне жаль, что он надел капюшон: на его удивительное лицо я могла бы смотреть бесконечно. Какое счастье, что кольцо скрывает мои эмоции от Домиана. В ином случае получила бы я по полной программе: шквал, гроза, ломающиеся вековые деревья и так далее. И это, так сказать, программа минимум. Откуда мне знать, на что способен в припадке ревности древний бог! Не знаю и, что характерно, узнать не стремлюсь.
Неожиданно Ференц повернулся ко мне и посмотрел, как мне показалось, с сожалением.
– Ничего личного, Элизабет, – негромко проговорил он, – это просто моя работа, не более того. Твоя смерть не доставила бы мне радости, поверь. Ты умная, интересная и сильная женщина, и познакомься мы при других обстоятельствах, я непременно постарался бы заслужить твою благосклонность. Но я профессионал, – тут Домиан насмешливо фыркнул, однако убийца не обратил на него ни малейшего внимания, – и никакие чувства и ситуации не могу помешать мне выполнить свою часть сделки.
С этими словами он неожиданно сделал лёгкий и изящный пасс, и с кончиков его пальцев сорвалось небольшое чёрное облачко. Оно стремительно полетело в мою сторону, а я могла только таращиться на него, не сообразив даже уклониться. Но, к счастью или к несчастью, плотность могущественных колдунов на один квадратный метр поляны перед домом явно превышала все мыслимые количества. Шегрил и Домиан одновременно встали передо мной, причём как переместился Повелитель, я даже не уловила. Вот он сидел спокойно в кресле, а вот уже стоит передо мной, закрывая от заклятья. Полагаю – смертельного.
Но, видимо, именно на это и рассчитывал Ференц, так как заклинание, отбитое Домианом вернулось к убийце, и он, вспыхнув, мгновенно осыпался горсткой чёрного пепла.
– Ты поспешил, seann dhia, – помолчав, прогрохотал Шегрил, – теперь он ничего нам не расскажет.
– А разве ты не сможешь расспросить его? Ты же повелеваешь мёртвыми? – моментально вылезла с вопросом я, так как не хотела, чтобы эти двое снова начали ругаться.
– После такого заклятья мне некого спрашивать, – с лёгкой досадой ответил Шегрил, – не осталось ничего. Но, – тут он вздохнул, и над лужайкой словно эхо далёкого грома прокатилось, – справедливость восторжествовала.
Он посмотрел на призраков, и те склонились в глубоких поклонах. Потом вперёд снова выступила Шелли.
– Мы благодарим Повелителя мёртвых и Древнего бога за справедливое наказание, – проговорила она, – и если мы можем быть чем-то полезны, то мы готовы. Не по долгу, а по желанию.
– Служите Хозяйке так, как служили бы мне, – пророкотал Шегрил, – берегите и защищайте даже ценой своего посмертия. Для вас её слово отныне значит столько же, сколько моё.
– Мы рады исполнить этот приказ, Повелитель, – поклонилась Шелли, – нам нравится Хозяйка и её гостьи.
– Это ты сейчас так изящно намекнула, что я не вхожу в число тех, кто вам нравится? – язвительности в голосе Каспера хватило бы на пятерых. – Чем же я заслужил такую немилость?
– Мы пока не знаем, как к тебе относиться, колдун, – ничуть не смутилась Шелли, – да ты и сам не знаешь. Но если ты решишь причинить вред тем, кто теперь под нашей защитой, – берегись.
– У вас есть ещё просьбы? – Шегрил встал и теперь возвышался непроглядной горой мрака. – Пользуйтесь случаем…
– Есть, Повелитель, – Шелли склонилась ещё ниже, – среди нас есть тот, кто уже настолько давно здесь, что почти совсем развоплотился. Можешь ли ты даровать ему покой?
– Хм… – Шегрил качнул головой, и во мраке сверкнули багровые огоньки, – кто он?
– Это Картер, он был первым из нас…
– Картер… Картер… – забормотал Домиан, хмуря идеальные брови, – говоришь, был первым… А, вспомнил! Вампир… Сильный был…
– Ты помнишь всех, кто здесь появлялся? – Каспер с удивлением посмотрел на Домиана. – Какое потрясающее внимание к… еде…
– Не нарывайся, колдун, – откликнулся Домиан, но как-то не слишком злобно, скорее, устало, – я помню всё и всегда. И своё обещание вышвырнуть тебя за периметр, если ты начнёшь вести себя неправильно, – тоже.
– Позовите его, – приказал Шегрил, и одна из девушек стремительно скользнула в сторону дома, чтобы почти сразу вернуться. Сначала мне показалось, что она никого не привела, и лишь спустя несколько мгновений я увидела едва заметное облачко рядом с ней.
Шегрил несколько минут всматривался в то, что осталось от неизвестного мне Картера, а потом сделал какой-то замысловатый жест, и облачко приняло вид мужчины неопределённого возраста в одежде, напомнившей мне исторические фильмы о мушкетёрах. В чём-то таком ходил там Людовик, порядковый номер которого я сейчас ни за что не вспомню.
Глава 10
Каспер
Я смотрел на проявившегося из едва заметного облачка мужчину и старался не показать растерянности, охватившей меня. Ещё совсем недавно я считал, что являюсь одним из наиболее могущественных существ нашего мира, ибо мне подвластны колоссальные силы, а заклятья обладают завидной мощью и универсальностью. Признавал я, пожалуй, только главенство Максимилиана, который благодаря крови отца и второй ипостаси был намного сильнее любого обычного мага.
Но теперь выясняется, что по сравнению с теми, кто веками преспокойно живёт себе в Франгайской чаще, я не более чем адепт, причём начальной ступени. Отвратительный кайрос, чуть не сожравший нас, Шегрил, от мощи которого начинали ныть зубы и мышцы, Домиан и остальные воплощения Дома… А ведь есть ещё Ирманская обитель, о которой в императорском окружении и в Совете магов вспоминают чрезвычайно редко. Тем не менее там даже обычная монахиня, как оказалось, может сотворить охранные заклинания такой силы, что половина членов Совета удавилась бы от зависти. Та же сестра Доминика – у меня пока категорически не получалось называть её матерью, хотя в глубине души я знал, что она говорит правду – сражалась с гольцами практически наравне со мной. Со мной! Вторым после императора Максимилиана!!
Так не является ли столь восхваляемая и лелеемая нами исключительность обычным мыльным пузырём? Тем, что мы сами придумали и во что охотно поверили, так как это льстило нашему самолюбию? Нет, я не готов пока принять это и уж тем более не собираюсь ни с кем делиться такими крамольными соображениями.
Жаль, конечно, что ле Ньер выбрал смерть, хотя в чём-то я его понимаю: вряд ли методы допроса Повелителя мёртвых отличаются гуманностью. Но кто же кроме меня стоял за ним? Все косвенные улики указывали на императора: именно он приказал мне поискать кандидатов среди аристократов-преступников, он сказал о том, что Лиз наверняка пожалеет страдальца… Максимилиан достаточно хорошо изучил меня и мог предугадать порядок моих действий, вовремя подсунув мне личное дело Ференца ле Ньера. Парень полностью соответствовал заданным параметрам, и шанс, что я его не пропущу, был высок. Так и получилось: среди кандидатов я особые надежды возлагал на Реджинальда фон Рествуда и на Ференца ле Ньера. И если с судьбой первого ещё предстоит разобраться, то второй успешно добрался до Лиз и даже смог попасть в дом. Но вот призраков я в расчёт не принял, и то, что император тоже просчитался, служило слабым утешением. Впрочем, с моим появлением здесь необходимость в шпионе отпала только у меня. А вот Максимилиан… Интересно, он почувствовал, что его лазутчик мёртв? Или магия Франгая глушит всё, что является чуждым, посторонним? Это же какую интригу можно было бы замутить! Но… увы, сделать это без согласования с местными колдунами я не смогу – буду откровенным хотя бы с самим собой: мне просто не хватит сил.
На самом-то деле мои мысли заняли совсем немного времени, и я с неподдельным интересом стал прислушиваться к разговору, который шёл между призраком и остальными.
Мужчина в костюме, сшитом по моде, царившей при дворе не меньше трёхсот лет назад, что-то с энтузиазмом говорил Лиз. Она смотрела на него круглыми глазами и только переводила взгляд с Шегрила на Домиана и обратно. Элла и… сестра Доминика стояли в стороне и тоже старались не пропустить не слова: это было видно по их заинтересованным лицам. Я прислушался.
– Ты действительно можешь это сделать? – Лиз выглядела, мягко говоря, озадаченной. – Но я же простой человек, хоть и пришла из-за Грани. Как я могу учиться магии?
– С чего ты взяла, что у тебя не получится? – видимо, не в первый раз спрашивал синеглазый гад, который по-прежнему не вызывал у меня никаких чувств кроме раздражения. – И ты не просто пришла, ты вернулась, Лиз! А до своего… исчезновения ты была очень неплохим магом, что и неудивительно при таких родителях. Иначе ты никогда не смогла бы уйти.
В его голосе мелькнули застарелая обида и упрёк, адресованный Лиз, которая тут же виновато пожала плечами.
– Хозяйка, ты не можешь быть обычным человеком, – голос у призрака оказался на удивление красивым, с этакой аристократической ленцой, – иначе ты не была бы здесь, не видела бы нас, не говорила бы с Повелителем… К тому же я чувствую в тебе магию, просто она словно запечатана.
– Ты прав, – прогрохотал Шегрил, и я уже почти привычно поморщился. Естественно – мысленно, зачем мне обострение отношений ещё и с Повелителем мёртвых. Мне уже имеющихся проблем более чем достаточно. Но сила гостя давила, прессовала, и я с трудом удерживал лицо. А Лиз ничего, словно и не исходила от Шегрила немыслимая тяжесть. Стоит, улыбается…