Марта радостно улыбнулась.
— Можно поставить?
— Угу.
— А ты мне покажешь как?
— Запросто. — Керри лучезарно улыбнулся радиоле. — Знаешь, это весьма хитрые штуки. Только одного они не могут — думать.
— Жаль, что они не моют посуду, — заметила Марта, поставила стакан, встала и исчезла на кухне.
Керри включил настольную лампу и подошел к новой радиоле, чтобы хорошенько осмотреть ее. Новейшая модель фирмы «Мидистерн» со всеми усовершенствованиями. Стоит дорого, но Керри мог себе это позволить. Старая радиола никуда не годилась.
Как он заметил, устройство не было включено. Кроме того, не было видно ни гнезд, ни штекеров. Видимо, новинка с вмонтированной антенной и заземлением. Керри присел, нашел вилку и включил аппарат.
Открыв крышку, некоторое время он с удовлетворением разглядывал всяческие рукоятки. Внезапно прямо ему в глаза ударила вспышка голубого света, а из глубины аппарата донеслось слабое тиканье, которое сразу же стихло. Керри поморгал, потрогал ручки и переключатели, погрыз ноготь.
— Психологическая схема снята и зарегистрирована, — бесстрастно произнес динамик.
— Что? — Керри покрутил ручку. — Интересно, что это было? Какая-то любительская станция… Нет, их антенна не ловит. Странно…
Он пожал плечами, перебрался на кресло возле полки с пластинками и окинул взглядом фамилии композиторов и названия. Куда же делся «Туонельский лебедь» Сибелиуса? А, вот он, рядом с «Финляндией»…[9] Керри снял альбом с полки и положил на колени. Свободной рукой достал из кармана сигарету, сунул в рот и принялся на ощупь искать на столике спички. Нащупал, зажег, но спичка тут же погасла.
Он бросил ее в камин и уже собрался было зажечь следующую, когда внимание его привлек какой-то звук. Это была радиола — она шагала к нему через комнату. Непонятно откуда возникло длинное щупальце, взяло спичку, чиркнуло ею о нижнюю поверхность столешницы, как это всегда делал сам Керри, и подало ему огонь.
Керри автоматически затянулся, после чего резко выдохнул и зашелся в раздирающем легкие кашле. Сложившись пополам, он некоторое время ничего не видел и не слышал.
Когда он снова оглядел комнату, радиола стояла на своем месте.
Керри закусил губу.
— Марта! — позвал он.
— Суп на столе, — донесся голос Марты.
Керри пропустил ее призыв мимо ушей. Он встал, подошел к радиоле и подозрительно осмотрел ее. Штепсель был вытащен из розетки, и Керри осторожно воткнул его на место, после чего присел, осматривая ножки аппарата. Отлично отполированное дерево.
Он пощупал их, но это тоже не дало ничего нового — дерево, твердое и совершенно мертвое.
Черт возьми, каким же чудом…
— Обед! — снова крикнула Марта.
Керри швырнул сигарету в камин и медленно вышел из комнаты. Жена — она как раз ставила на стол соусник — внимательно посмотрела на него.
— Сколько мартини ты выпил?
— Только один, — ответил Керри. — Я, кажется, задремал. Да, точно, задремал…
— Давай закусывай, — приказала Марта. — Это твой последний шанс отъесться на моих хлебах, по крайней мере на этой неделе.
Керри машинально нащупал в кармане бумажник, вынул из него конверт и бросил его Марте.
— Вот твой билет, ангел мой. Не потеряй.
— Правда? Целое купе для меня одной? — Марта сунула билет обратно в конверт, радостно напевая. — Ты точно справишься без меня?
— Что? А, да-да, думаю, справлюсь. — Керри посолил авокадо и встряхнулся, словно освобождаясь от дремы. — Конечно справлюсь. А ты езжай в Денвер и помоги Кэрол родить ребенка. Как говорится, семейственность — прежде всего.
— Она моя единственная сестра. — Марта широко улыбнулась. — Ты же знаешь, какие они с Биллом нескладные. Им нужна твердая рука.
Керри не ответил. Он размышлял, наколов на вилку кусок авокадо и бормоча что-то под нос о Беде Достопочтенном.
— О чем это ты?
— У меня завтра лекция. Каждый семестр возимся с этим Бедой, черт его знает почему.
— Ты уже подготовился?
— Конечно, — кивнул Керри.
Он читал в университете уже восемь лет и знал программу наизусть.
Немного позже, за кофе и сигаретой, Марта взглянула на часы.
— Скоро поезд. Пойду закончу собираться. Посуду…
— Я помою.
Керри двинулся в спальню следом за женой, делая вид, что помогает ей. Потом отнес чемоданы в машину. Марта уселась, и они поехали на станцию.
Поезд пришел вовремя. Полчаса спустя Керри уже поставил машину в гараж, вошел в дом и широко зевнул. Итак: посуда, пиво — и в постель с книжкой.
Подозрительно поглядывая на радиолу, он прошел на кухню и принялся мыть посуду. В холле зазвонил телефон.
Звонил Майк Фицджеральд, он читал в университете психологию.
— Привет, Фиц.
— Привет. Марта уехала?
— Да, я только что со станции.
— Не хочешь немного поболтать? У меня есть неплохое шотландское виски. Забежишь на часок?
— Я бы с удовольствием, — ответил Керри, снова зевая. — Но буквально с ног валюсь, а завтра у меня тяжелый день. А как у тебя, подготовился?
— Спрашиваешь! Только что закончил очередную порцию бумаг, и мне нужно встряхнуться. Что с тобой?
— Ничего. Подожди минутку.
Керри положил трубку, оглянулся, и у него перехватило дух. Что такое?! Он пересек холл и остановился в дверях кухни, вытаращив глаза.
Радиола мыла посуду. Он вернулся к телефону.
— Ну? — спросил Фицджеральд.
— Моя новая радиола, — сказал Керри, старательно выговаривая слова, — моет посуду.
Какое-то время Фиц молчал, потом рассмеялся, но как-то неубедительно.
— Что ты несешь?!
— Я потом перезвоню, — ответил Керри и положил трубку.
Некоторое время он стоял, кусая губы, потом вернулся на кухню и стал разглядывать аппарат.
Радиола стояла к нему задом, ловко манипулируя несколькими тонкими щупальцами: погружала тарелки в горячую воду с моющим составом, драила щеткой, ополаскивала в чистой воде и наконец ровно устанавливала на сушилку. Лапки, похожие на плети, были единственным доказательством активности устройства. Деревянные ножки надежно упирались в пол.
— Эй! — окликнул Керри.
Ответа не последовало.
Он осторожно приблизился. Щупальца росли из отверстия под одной из ручек. Провод бесполезно болтался сзади. Значит, радиола работала без питания. Но как…
Керри отступил на шаг и вытащил сигарету. Радиола тут же повернулась, вынула из коробка спичку и подковыляла к хозяину. Глядя на ее ножки, Керри недоверчиво заморгал. Все-таки они не могли быть деревянными, поскольку гнулись, будто резиновые.
Радиола угостила Керри горящей спичкой и вернулась к раковине мыть посуду.
Вскоре Керри снова позвонил Фицджеральду.
— Я тебя не обманывал. Либо у меня галлюцинации, либо еще что-то в этом роде. Но чертова радиола дала мне прикурить!
— Подожди-ка, — неуверенно прервал его Фицджеральд. — Это шутка, да?
— Нет. Больше того, я очень сомневаюсь в собственном рассудке. А это уже твоя область. Ты не мог бы заскочить и пару раз стукнуть меня молотком по колену?
— Хорошо, — ответил Фиц. — Дай мне десять минут и приготовь что-нибудь выпить.
Из телефонной трубки донеслись короткие гудки. Керри, в свою очередь опуская трубку на рычаг, заметил, что радиола направилась из кухни обратно в гостиную. Своими угловатыми формами аппарат напоминал какого-то жуткого, пугающего карлика. Керри вздрогнул.
Последовав за радиолой, он нашел ее на обычном месте, неподвижную и безмолвную. Керри поднял крышку, тщательно осмотрел вертушку, звукосниматель, все кнопки и рукоятки. Внешне все соответствовало норме. Он еще раз потрогал ножки. Все-таки они не были деревянными, скорее, их сделали из какого-то пластика, только очень твердого. А может… может, все-таки из дерева? Чтобы убедиться, нужно поцарапать полировку, но Керри не хотел портить свое приобретение.
Он включил радио — местные станции ловились отлично. «Какой чистый прием, — подумал Керри. — Прямо-таки неестественно чистый. Так, теперь проигрыватель…»
Он вытащил наугад «Шествие бояр» Хальворсена, положил пластинку на вертушку и закрыл крышку. Полная тишина. Детальный осмотр подтвердил, что игла ровно скользит по звуковой канавке, но без малейшего акустического эффекта. В чем же дело?
Керри снял пластинку, и в ту же секунду в дверь позвонили. Это пришел Фицджеральд — худой как палка мужчина с разлинованным морщинами лицом и спутанной шапкой седеющих волос.
— Ну, где мой стакан?
— Извини, Фиц. Пошли на кухню, сейчас приготовлю. Виски с водой?
— Согласен.
— О’кей. — Керри двинулся первым. — Но не пей сразу, сначала я хочу показать тебе свое новое приобретение.
— Радиолу, что моет посуду? — спросил Фицджеральд. — А что еще она умеет?
Керри подал ему стакан.
— Скорее не умеет. Например, она наотрез отказывается играть пластинки.
— Это можно и пережить. Зато она по дому суетится. Ну, показывай давай.
Зайдя в гостиную, Фицджеральд снял с полки «Послеполуденный отдых фавна» и приблизился с пластинкой к аппарату.
— Эй, да она же у тебя не включена!
— Ей это без разницы, — ответил Керри, чувствуя себя на грани нервного срыва.
— Что, на батарейках работает? — Фицджеральд установил пластинку на диск и покрутил ручки. — Так, посмотрим теперь. — Он триумфально уставился на Керри. — Ну, что скажешь? Играет!
И действительно, радиола играла.
— А попробуй-ка Хальворсена. На вот. — Керри передал пластинку Фицджеральду.
Звукосниматель опустился на диск, но на сей раз радиола не издала ни звука. Судя по всему, «Шествие бояр» пришлось ей не по душе.
— Забавненько, — буркнул Фицджеральд. — Наверное, пластинка испорчена. Попробуем другую.
С «Дафнисом и Хлоей» проблем не возникло, зато «Болеро»[10] того же Равеля было с презрением отвергнуто.
Керри сел и указал приятелю на кресло рядом.