– Если б знать, как это сделать, то это был бы самый лучший вариант, – говорю я. – А так – слишком сложно.
– Согласен. Значит, первый вариант отпадает.
У Гевина хорошо получается планировать, продумывать ходы. У него мозги под это заточены. В бейсболе я был бы отличным игроком, а он – тренером.
– Вариант два – ты делаешь то, что у тебя получается лучше всего, – втираешься между Саймоном и Лорен, – говорит он. – Для этого ты прикидываешься крутым инвестором с хреновой тучей миллионов, кружишь Лорен голову, отбиваешь ее у Саймона. Она его бросает, и он опять приползает к Вики. И это можно было бы провернуть, – добавляет он, – будь у нас время. Но мы должны уложиться в неделю.
– Еще как можно, – говорю я. – Но ты прав, времени нет.
– Вариант три, – говорит Гевин. – Ты угрожаешь Лорен. Запугиваешь ее. Но это ненадежно. Для начала я даже не знаю, как ее напугать. Приставить ей к виску пистолет и требовать: «Брось Саймона?» А потом что? Вообще не представляю.
– Ты прав, это не сработает. – Я сажусь на диван рядом с ним. – Он сразу сообразит, что меня подослала Вики. А кто еще-то? И тогда он подаст на развод немедленно.
– Значит, у нас остается всего один вариант, друг мой. – Гевин хлопает меня по спине. – И вопрос: насколько сильно ты хочешь заполучить двадцать один миллион долларов?
57. Вики
– Значит, у нас остается всего один вариант, – говорит Кристиан, останавливаясь посреди гостиной своего кондо.
– А именно? – спрашиваю я его с дивана, где слушала, как он разносит в пух и прах все прочие варианты, которые и вариантами-то не были.
На часах половина седьмого. У Кристиана я во второй раз за день: сгоняла в Грейс-Парк, где вернула на место компьютер и зеленую тетрадь Саймона, а заодно поработала на интернет-сайте приюта – точнее, делала вид, что работаю, а сама больше гадала, что же придумает Кристиан.
– Заметь, я не говорю, что мы обязательно должны это сделать, – мямлит тем временем Кристиан. – Но я просто не вижу другого выхода…
– Говори давай, – перебиваю я.
– О’кей. – Он протягивает ко мне руку, как будто хочет меня успокоить. – Я весь день строил разные планы и, как мне кажется, нашел единственный выход, который отвечает всем нашим целям.
– Выкладывай.
– Ну, мы… ты понимаешь. – Он складывает пальцы одной руки так, что она становится похожей на пистолет, подносит «дуло» к виску и делает вид, что стреляет. – Ну, ты понимаешь.
Я смотрю на него, вытаращив глаза.
– Мы… заставим ее убраться, – шепчет он.
– Ты хочешь сказать, что мы убьем Лорен?
– Я… да. Да.
И ему понадобился целый день, чтобы додуматься до этого? Да я уже через десять секунд поняла, что другого выхода нет.
– Я боялась, что ты так скажешь.
Вообще-то я боялась совсем не этого: я боялась, что он этого не скажет и мне придется наталкивать его на эту мысль. Но он сказал сам, и так гораздо лучше.
– Я понимаю, это экстрим. – Кристиан разводит руками. – Но мне кажется, что просто отпугнуть ее не получится. Значит, придется изымать ее из уравнения полностью. Я не говорю, что мы сделаем это сами, только…
– Другого выхода нет.
– Точно, – соглашается он.
– Угу. – Я киваю. – И… гипотетически…
– Ну да, чисто гипотетически.
– …как это можно сделать? Если у Саймона с ней роман, то у нее в доме везде его следы. И, если с ней что-нибудь случится – ну, застрелят ее, задушат, зарежут или еще что-нибудь, – первым, на кого падет подозрение полиции, будет человек, у которого с ней роман. А вторым – жена этого человека.
– Да, наверняка ты, Саймон и Конрад будете основными подозреваемыми, – соглашается Кристиан. – Так что тебе никак не отвертеться. А если подозрение полиции падет на тебя или на Саймона, то ты не сможешь получить его деньги. Слишком много глаз будут следить за тобой со всех сторон.
– Ты прав. Ты совершенно прав.
– Вот почему я думаю… что сделать это придется мне.
– Ты?.. – Я вытаращиваю на него глаза. – Но…
– Что – но? – перебивает он. – Ты же сама только что сказала – нельзя, чтобы на тебя упала даже тень подозрения. Иначе тебе несдобровать.
– Я знаю, но… Кристиан, ты же успешный… у тебя куча денег и ты такой успешный… Зачем тебе лезть в это?
Он подходит, опускается передо мной на колени, берет мои руки.
– Для тебя эти деньги – все. Они – твой шанс на новую жизнь.
– Для меня – да. А тебе они зачем? У тебя-то денег больше, чем у бога.
– Но я же сделаю это не для себя, – говорит он. – А для тебя.
– Я не могу… не могу просить тебя об этом.
– Ты и не просишь. – Он касается пальцами моего лица. – Ты все еще не поняла, что значишь для меня?
Я опускаю взгляд и мотаю головой:
– Я никогда не… никогда…
– Я тоже. Пока не встретил тебя. И даже не знал, что смогу.
Я смеюсь:
– А я не думала, что смогу.
Кристиан начинает расстегивать мою блузку.
– Я сделаю это для тебя, – говорит он, – но только если ты согласишься. Ты должна сказать мне, что согласна.
Соглашусь ли я?.. Да я на все сто, абсолютно, совершенно, целиком и полностью согласна.
Потому что иначе зачем ты мне, Кристиан? Думаешь, я тебя люблю? Думаешь, ты такой неотразимый мачо? А я – «одинокая домохозяйка», ненасытная до твоего безразмерного, пульсирующего мужского начала?
Я тебя умоляю. Именно для этой задачи я тебя и выбрала. Ведь я знала о Лорен еще до того, как впервые увидела тебя. А сегодня просто настал день, когда я решила рассказать о ней тебе. Мой план созрел раньше, чем я вошла в твой шикарный офис.
И никакой ты не удачливый инвестор. Ты – Ник Караччи, дешевый надувала, аферист, мошенник, который верит, что встретил свой джекпот в моем лице.
И ты, конечно, никуда не вложишь мои деньги. Хотя бы потому, что я тебя к ним и близко не подпущу.
Мне от тебя только одно и нужно – чтобы ты убил Лорен Бетанкур.
58. Кристиан
Отлично. С Вики пока все в норме. Она в деле. Ждет не дождется, чтобы нам помочь.
Я не тороплюсь. Не хочу ошарашивать ее всем сразу, чтобы не отпугнуть. Но мы с Гевином уже все придумали, в общих чертах.
Во-первых, все должно случиться тридцать первого октября. Между сегодня и вторым ноября, когда Саймон пойдет подавать на развод, этот день самый удобный. Сегодня вторник, двадцать пятое. Завтра или послезавтра, в среду или в четверг, еще слишком рано, я не успею подготовиться. Уикенд тоже не годится. Пятницы и субботы слишком непредсказуемы, особенно вечера, к тому же Лорен, судя по ее странице в «Фейсбуке», привыкла проводить выходные с подружками где-нибудь в городе.
А вот понедельник, тридцать первое октября, самое то. Это же Хэллоуин! Все сидят по домам, встречают ряженых… Вот и я напялю костюмчик, в котором незаметно пройду куда угодно. И даже оружие спрятать смогу либо под костюм, либо в мешке для сладостей. Хэллоуин – единственный день в году, когда женщина спокойно откроет дверь своего дома мужчине в маске.
Но, как уже сказал, я не хочу ошарашивать Вики всем сразу, поэтому сначала выдаю ей «Ники спешиал» – трахаю ее стоя, прижав спиной к стене. Она обнимает меня ногами, а я долблю ее до тех пор, пока она не кончает с громким криком. Спорю на что угодно – Саймон никогда с ней такого не делал. Да куда ему – он ее на весу-то не удержит. А я удержу, да и кончает она быстро. Как правило. К тому же все эти разговоры об убийстве, они вроде афродизиака. Ну, для меня так точно.
Короче, пусть помнит, что она потеряет, если не разделается с малышом Саймоном.
После секса Вики, расслабленная и голенькая, в одной моей рубашке, накинутой на плечи, сидит на диване с бутылкой воды.
– Хэллоуин? Это… великолепно, – говорит она, когда я выкладываю ей все. – К тому же в Грейс-Виллидж – ты должен это знать – выключают свет после семи вечера.
Я не знал. Но теперь знаю благодаря ей.
– Все гасят свет в семь часов, – посвящает она меня в местные обычаи. – Так что ты можешь прийти туда чуть раньше – и окажешься последним, кому она откроет дверь.
Могу. Я до сих пор не верю, что планирую все это. Собираюсь кого-то застрелить. Убить человека. Но я повторяю четыре волшебных слова, проговариваю их про себя по слогам.
Двад-цать о-дин мил-ли-он дол-ла-ров.
О’кей, с этой частью плана я справился. Дальше может оказаться сложнее. Мы с Гевином долго об этом спорили, но чем больше я думал, тем яснее понимал, что он прав.
Вот оно.
– Слушай, есть одна проблема. Я имею в виду полицию. Что они подумают, когда найдут Лорен…
– Что она сдохла.
Надо же, сколько пыла, я и не ожидал. Но мне нравится ее злость. Чем больше злости, тем лучше – значит, она вовлечена.
– Да, – продолжаю я. – В этом ты права. Но, Вики, как, по-твоему, сколько им понадобится времени, чтобы узнать о ее романе с Саймоном? Думаю, немного. Как и о том, что начался он не вчера – это давняя история. Он ведь встречается с ней в ее пижонском жилом комплексе в центре, так? А там ведь наверняка и секьюрити есть, и швейцары, и…
– Полиция все это быстро сообразит, я знаю, – говорит она. – Это-то меня и беспокоит. Они станут смотреть на Саймона – и увидят меня, его жену.
– Есть у меня на этот счет одна мысль. Если уж они все равно начнут смотреть в его сторону, а от этого никуда не деться, то, может, поможем им сосредоточиться на нем одном?
Вики выпрямляется, настораживается.
– О чем ты?
– О том… Может, есть что-нибудь такое, что поможет нам подогреть интерес полиции к Саймону…
– То есть подставить его?
Я вскидываю обе руки.
– Я же защитить тебя хочу, Вики. Только защитить, и все…
– Хм. – Вики встает с дивана и начинает вышагивать по комнате.
«Хм» – это не то же самое, что «нет». С задумчивым видом она медленно расхаживает по гостиной и смотрит куда-то вдаль, словно представляет, как все будет.