– Я знаю, он небезразличен тебе, но…
– Был небезразличен, пока я не узнала, что он трахает Лорен, – перебивает она. – И протрахивает с ней мои деньги.
Надо это запомнить. Когда я уведу у Вики все деньги, мне лучше будет сесть на самолет и улететь куда-нибудь подальше.
А пока пусть думает, не буду ее подталкивать. Я делаю себе кофе и выпиваю чашечку, а она все кружит по комнате, то бубнит что-то себе под нос, то качает головой, как будто не верит, что дело дошло до этого. Мечется между злостью на неверность Саймона, злостью на собственную глупость и поисками ответа на вопрос, как далеко она готова зайти, чтобы исправить положение.
Нарезая уже двадцатый круг по моей гостиной, Вики вдруг останавливается, поворачивается на пятке и, поставив руки на бедра, кивает:
– Так мы и сделаем. Увлечем копов настолько, чтобы они думать обо мне забыли и во все глаза глядели только на Саймона. Подставим этого хитрожопого ублюдка. – Она качает указательным пальцем. – И я совершенно точно знаю, как это сделать.
День после Хэллоуина59. Джейн
Джейн Бёрк возвращается в дом Бетанкуров в конце самого длинного рабочего дня, который выпадал на ее долю за годы службы в полиции, а сама все время думает о школе.
– Роб, – говорит она, сидя за рулем с гарнитурой в ухе.
– Привет, Джейн, – отвечает Роберт Далилло, сержант отделения-близнеца их собственного отделения, полиции Грейс-Парк. – Слышал, у вас там прямо настоящее преступление случилось?
– Ага, и догадайся, кто ведет расследование?
– Да ну? Повезло тебе. Зачем звонишь?
– Помнишь Саймона Добиаса из нашей школы?
– Э-э… нет. А что, должен? Он был в моем классе или в твоем?
– В моем, – отвечает Джейн. – Умный такой парнишка. Речь говорил. На выпуске.
– Я мало кого знал из тех, кто был моложе.
– Да ладно, не важно. Слушай, там твои ребята отыскали в архивах жалобу, которую Саймон Добиас подавал в две тысячи четвертом году…
– Это имеет какое-то отношение к вашему убийству?
– Поживем – увидим. Слушай, не могли бы твои ребята еще поискать в архивах и передать мне все, что у вас есть на него? Саймон Добиас. Д-О-Б-И-А-С.
– Да конечно, Джейн, не проблема. Завтра с утра займусь. Думаешь, парнишка из твоего класса угробил вашу мадам?
– Рано пока говорить, – отвечает Джейн, сворачивая на Латроу у дома Бетанкуров. – Ладно, до завтра. Мне пора.
– Надеюсь, ты не весь день провела здесь, – говорит Джейн эксперту-криминалисту Риа Пераино, которая встречает ее на пороге дома Бетанкуров.
– Нет, я съездила домой, уложила детей спать и вернулась. Знала, что тебе и без меня есть чем заняться. К тому же мою работу лучше делать ночью. Днем свет мешает: окна большие, на улице солнце… Ничего не разглядишь.
Джейн натягивает на руки перчатки, на ноги – бахилы и, ступая след в след, идет за Риа, идет по проложенной тропе, вверх по лестнице на площадку второго этажа, где все и случилось – именно здесь преступник нагнал жертву, одолел ее и накинул петлю ей на шею.
Риа опрыскивает деревянный пол люминолом. Пшиканье баллончика наводит Джейн на мысли о том, какая грязь у нее дома и как там давно не было уборки.
– Готова?
– Готова, – отвечает Джейн.
Риа выключает свет, погружая во тьму весь дом. В темноте по всей лестничной площадке второго этажа проступают цепочки мерцающих голубоватых пятен – точки, штрихи, мелкие лужицы, химолюминесцентная реакция, результат взаимодействия люминола с частичками железа, содержащегося в крови человека.
Как обычно, крови оказывается больше, чем кажется на первый взгляд. На полу в холле брызги в основном разрозненные, но на участке между лестницей и перевернутым столиком они сгущаются, как кляксы на промокательной бумаге.
– Преступник ударил ее по голове сзади, справа, возможно, прямо здесь, – говорит Риа, показывая пальцем; его контуры еле видны на мерцающем фоне голубой от реактива крови. – Там, где капель больше всего, они самые крупные и, значит, самые тяжелые. Капли помельче и полегче разлетаются дальше.
Джейн прослеживает расстояние взглядом.
– Крови не очень много, да и рана была не слишком серьезной.
– Зато есть второе сгущение кровяных следов, у столика, – говорит Джейн. – Там, где мы нашли телефон.
– Да, а вот это интересно, правда?
Риа распыляет раствор люминола на кровь возле столика, отчего голубое свечение становится еще ярче.
– Пятна крови. Сначала телефон упал и проскользил по полу несколько футов, но до столика не долетел. А потом скользнул еще на несколько футов и оказался там, где мы его нашли.
Джейн видит следы. Действительно, небольшой предмет скользнул по полу, замер – пятно побольше и более четкое; потом скольжение продолжилось, но под другим углом, на десять-пятнадцать градусов в сторону от первоначального направления, и завершилось прямо под столом.
– Вот что мне здесь кажется странным, – говорит Риа. – С первым пятном все понятно. В пылу борьбы телефон упал и скользнул в сторону. На его корпус попала кровь, вот из-за нее он и катился по полу так легко.
– Ну и?..
– Это могло произойти несколькими разными способами. Например, преступник мог напасть на жертву вот здесь, скрутить, подтащить к лестнице, ударить по голове, отчего кровь брызнула в разные стороны, жертва упала, выронила телефон, и тот отлетел в сторону.
– А может быть, преступник отшвырнул телефон сам, – предполагает Джейн. – Чтобы не дать жертве воспользоваться им.
– Может быть, и так. А может, это она уронила телефон, потом потянулась за ним, но не смогла схватить, а, наоборот, оттолкнула еще дальше – в разгаре борьбы такое бывает… Короче, неизвестно. Но дело не в этом. Меня смущает совсем не то, что телефон скользнул по полу.
– А что тебя смущает?
– То, что он сделал это дважды. Причем во второй раз под слегка другим углом, видишь?
– Вижу, конечно.
– Вот это второе движение телефона меня и настораживает.
– Согласна, – говорит Джейн. – Значит, во второй раз его подтолкнули. Во время борьбы он мог скользнуть и сам, но во второй раз ему точно кто-то помог. Может… может, это она пыталась схватить его, чтобы позвонить в «девять-один-один». Или нападающий пнул телефон ногой, чтобы не дать ей до него дотянуться…
– Конечно, в теории все возможно, но есть одна вещь, – говорит Риа. – Если кто-то пнет, или толкнет, или как-то иначе воздействует на телефон, уже лежащий на полу, то рука или нога этого человека, скорее всего, войдет в контакт с полом, так?
– Ну… наверное, так, да.
– Не наверное, а точно, Джейн. Вот представь: я бросаюсь на пол в попытке схватить телефон. Я уже ранена, я борюсь за жизнь, но при этом аккуратно беру телефон за корпус двумя пальчиками сверху? Да нет же, я скорее упаду прямо на него, и тут все будет в моей крови, так что и не разберешь, что вообще случилось. А что видим мы? Мы видим точно прочерченную линию, чуть надломленную посередине – след двух движений телефона.
– То есть никто не бросался за телефоном. Его просто подтолкнули ногой?
– Тоже нет. Никто не наступал ни на сам кровяной след, ни рядом с ним. Следов обуви нет. Видишь?
– О’кей, значит, кто-то встал рядом с кровавой полосой, не наступая на нее, и слегка толкнул телефон носком или боковой стороной ботинка. Поэтому и следов не осталось, верно?
Риа включает свет.
– Ну, в общем, да, – говорит она. – Но разве это не странно?
Глаза Джейн не сразу привыкают к яркому свету.
– О ком мы говорим? В холле в момент убийства были двое – убийца и его жертва. Жертва никак не могла встать, подойти к телефону и аккуратным движением ноги послать его точно под стол, как гольфист посылает мяч в лунку.
– Разумеется, нет, – соглашается Джейн. – Жертва вообще ничего не могла делать аккуратно. Она же боролась с убийцей. Значит, это сделал он.
– Согласна. Но, пока Лорен жива, он тоже вряд ли будет действовать спокойно, аккуратно, размеренно и методично. Так он сможет себя вести, когда все будет кончено. Когда умрет жертва. Разве не так?
– Так. – Джейн переводит дыхание, задумывается. – Телефон подтолкнул убийца, и сделал он это, когда Лорен уже была мертва.
– Вот и представь. – Риа начинает ходить по площадке, в действии реконструируя свою теорию. – Жертва мертва, убийца подходит к телефону и осторожно, чтобы не наступить в кровь… – Она делает левой ступней такое движение, как будто загоняет что-то под стол. – И отправляет телефон под стол, даже не коснувшись ногой пола.
Джейн ненадолго задумывается, кивает:
– Согласна. Похоже, что все именно так и было.
– Но зачем отправлять телефон под стол?
– Чтобы… чтобы спрятать его. Нет?
Но Риа не по вкусу эта теория.
– Джейн, Лорен в это время уже болталась в петле. Кругом была кровь. Преступник же не дурак. Он не мог не знать, что убийство будут расследовать и копы прочешут весь дом, и особенно холл, до последнего уголка. Или ты думаешь, он надеялся, что мы не догадаемся заглянуть за столик в пяти шагах от того места, где убийца сбил жертву с ног?
– Так-то оно так, но не забывай: преступники постоянно делают ошибки. Особенно непрофессионалы. Они же нервничают. Вот смотри: он только что убил Лорен, он психует, видит телефон и пинком загоняет его под стол. Это, конечно, не самый интеллектуальный поступок в его жизни, но разве не мог убийца просто свалять дурака?
Риа мотает головой.
– Я что-то упустила? – спрашивает Джейн.
Риа пожимает плечами:
– Да нет, ты, может, и права. Ну, увидел он телефон, психанул и в панике закинул его куда подальше…
– Вот именно.
– Но почему он просто не забрал аппарат с собой?
– Почему не… ха. – Джейн начинает мерить шагами комнату, как делает всегда, когда раздумывает над чем-то сложным, но тут же останавливается, вспомнив, сколько тут следов, которые легко испортить. – Так, – говорит она. – Допустим, я – убийца. У меня роман с Лорен. У нас есть предоплаченные телефоны, которыми мы пользуемся только для одной цели – посылать друг другу любовные сообщения.