– Даже не начинай, Ник. Мы это уже проходили. Твоя работа, ты и делаешь.
Я разминаю руки, потом шею. В жизни не держал в руках пистолета – и вот через два дня мне предстоит убить человека с близкого расстояния…
– Ты доверяешь Вики? – спрашивает вдруг Гевин.
Доверяю ли я женщине, которая готова убить из-за денег? Женщине, которая планирует ограбить мужа?
– Доверяю ли я ей – это отдельный вопрос, – говорю я. – Но вот что не вызывает у меня сомнений: она хочет денег – раз; хочет, чтобы я вложил их для нее – два; и еще она хочет меня – три. Точка. Вот в это я верю, а больше мне ничего и не нужно.
– Ну да. – Гевин ворочает подбородком, который не мешало бы побрить. – Да. Ну а потом? Что будет дальше? Когда вы убьете Лорен?
– Саймон будет в прострации, – говорю я. – Ему уже не надо будет срочно подавать на развод. Ему вообще… по-моему, так он просто умирать от горя должен. Ну а тут Вики, заботливая такая жена, типа, знать ничего не знает…
– А что, если Саймон заподозрит, что она к этому причастна? Не бином, знаешь ли, Ньютона. Он завел роман на стороне, планировал бросить жену, оставить ее без денег – и вдруг его пассию ни с того ни с сего находят мертвой, застреленной в упор?
– Вики говорит, что она им вертит как хочет. Похоже, так оно и есть.
– Вики им вертит… – Гевин задумывается. – А раньше что, не вертела, что ли? Как она допустила, что Саймон начал ходить налево, да еще так серьезно, а она ничего не заметила?
– Это, наверное, из-за меня. Я с ней переусердствовал. Она запала на меня и боялась только одного – чтобы Саймон не узнал про нас с ней, а о том, чем он занят за ее спиной, и думать забыла.
Гевин поворачивается и идет к тому месту, которое мы присмотрели для моих тренировок в стрельбе.
– Кажется, я не убедил тебя, – говорю я ему вслед.
– О’кей, Ники, представим, что Вики вертит Саймоном как хочет. Она разыграет из себя дурочку и примерную заботливую жену. Третье ноября придет и пройдет, она начнет контролировать деньги…
– Точно. В этом ключ. Она понянчится с Саймоном до третьего, а потом мы будем свободны и богаты.
– А как же копы? – Гевин поворачивается ко мне.
– Ну, если они хотя бы наполовину прилично делают свою работу, то вычислят, что у Саймона был роман с Лорен. И захотят его допросить.
– И Вики тоже.
– Да, может быть, и ее. Вики к этому готова, она справится. Все, что от нее требуется, это сыграть дурочку, так? Никаких связей между ней и мной нет.
– Похоже, ты очень на нее рассчитываешь.
– Не так, как ты думаешь, – говорю я. – С одной стороны, мы подставляем Саймона. На мне будут точно такие же ботинки, как у него, и костюм Мрачного Жнеца – такой же висит у него в шкафу. Если меня кто-нибудь увидит или полиция найдет следы ботинок, они приведут их к Саймону. Вряд ли они решат, что это наряд Вики. Да и продержаться нам надо всего дня два, понимаешь? Сразу после Хэллоуина, первого ноября, Саймон услышит новость, которая переедет его как грузовой поезд. Вики будет делать вид, что ничего не знает. Не исключено, что Саймон расскажет ей про свой роман. Или не расскажет. Но нам надо продержаться всего двадцать четыре часа – второе ноября, – а там уже наступит и третье, и мы в шоколаде.
– Точнее, в шоколаде будет Вики. – Гевин останавливается посреди тропы. Наверное, это как раз то место, которое он выбрал.
– Нет, в шоколаде будем мы.
Гевин демонстрирует мне свою фирменную ухмылку.
– Откуда ты знаешь? Может, после третьего ноября она и думать о тебе забудет…
– Не забудет, – говорю я. – Можешь мне поверить, не забудет.
– Откуда ты знаешь?
– Черт, Гев, ты мне не доверяешь? Я знаю, что делаю.
Гевин достает откуда-то пустую банку из-под содовой и ставит ее на пенек. Я достаю из спортивной сумки «Глок» с глушителем. Гевин отмечает место, откуда я буду целиться, примерно в десяти футах от пня.
– Тебе я доверяю, – говорит он. – Вики – нет. Что, если ты нужен ей только как парень, который спустит курок пистолета и застрелит подружку Саймона? А когда ты сделаешь за нее всю грязную работу, она скажет тебе: «Большое спасибо, Кристиан Ньюсом, ты свободен, я знать тебя не знаю»? Что, если весь твой смысл для нее в том, чтобы твоими руками решить проблему «подружки Саймона»?
Он еще не закончил, а я уже трясу головой:
– Бред. Во-первых, еще неделю назад у Вики не было никакой проблемы «подружки Саймона», она возникла два дня назад. А во-вторых, в последние два месяца Вики думала только о двух вещах – как бы и рыбку съесть, и на хрен сесть. Под рыбкой подразумеваются деньги, ну а хрен, естественно, мой. Я трахаю ее так, как не трахал никто и никогда в жизни; к тому же, в ее представлении, я в силах утроить ее деньги. И это – моя работа. Я нахожу свои мишени. Я притягиваю их к себе. И никогда не промахиваюсь. Не промахнусь и на этот раз.
Я поднимаю «Глок». Гевин отмечает расстояние – десять футов до мишени.
– А главное, – добавляю я, – я уже слишком близко подобрался к этим деньгам. И не позволю какой-нибудь блондинке лишить меня этих денег, повертев задницей перед Саймоном. Каков бы ни был риск, оно того стоит. Двадцать один миллион долларов на кону, Гев. Такие деньги не даются без риска. Ну а если что-то пойдет не так, тогда и будем думать, как быть.
Я навожу пистолет на пустую банку от содовой, которая стоит на пеньке, и спускаю курок. Раздается хлопок, даже близко не похожий на звук выстрела. Глушитель работает отлично. Вся проблема в том, кто держит оружие.
Банка стоит себе там же, где и стояла, а ведь от пенька до меня всего каких-то десять шагов.
– С глушителем труднее целиться, – говорит Гевин. – Он загораживает мишень.
– Я ни во что не попаду. Ноль из пяти.
– Да, но я-то отмерил тебе целых десять шагов, – говорит он. – А там тебе надо будет выстрелить всего шагов с двух. Да еще в человека. Это крупная мишень, по такой трудно промахнуться. Главное – целить в середину. Ты не промажешь. Я бы на твоем месте сделал несколько выстрелов, чтобы уж наверняка. В магазине семнадцать патронов. Бэнг-бэнг-бэнг. Знай жми на курок.
Я отбрасываю от себя пистолет.
– Просто не верю, что я это делаю.
– Эй, гляди-ка, – говорит вдруг Гевин. Я смотрю туда же, куда и он: на дереве висит автомобильная покрышка, привязанная веревкой к толстому суку, – самодельные качели. – А что, вот неплохой запасной вариант… Всегда ведь нужно иметь запасной вариант, да?
– Что, треснуть ее по башке покрышкой, что ли?
– Да нет, дурак, я про веревку. – Гевин подходит к дереву, разглядывает веревку. – По пути туда можешь завязать ее на себе, как пояс. С костюмом Жнеца будет смотреться что надо.
– Веревка для подстраховки? Может, тогда уж нож или еще что?
– Нет, нет, нет. – Он мотает головой. – Только не нож. От него один вред. Ты либо порежешься и оставишь на месте преступления свою ДНК, либо сам выпачкаешься ее кровью. А с веревкой никакой крови. Да, веревка нам подходит.
– Значит, если я не застрелю ее из пистолета, то мне придется удавить ее веревкой?
– Ну да, если до этого дойдет. – Он ощупывает веревку, перекинутую через толстый сук. По всей ее длине – футов, наверное, десять, а то и больше – затянуты узлы на расстоянии примерно фута один от другого. – Да, эта веревка мне нравится. Не скользкая, с узлами… И петля уже есть.
– Петля? Господи боже, Гев, да я ни за что этого не сделаю.
– Если начнешь, то придется кончить, Ник. А если что-то пойдет не так…
– Да что может пойти не так?
– Черт, откуда мне знать, – говорит он. – Зато я знаю другое – запасной план должен быть всегда. Помоги-ка мне снять эту штуковину.
Не верю. Я просто не верю, что это происходит со мной. Но пути назад нет.
Двадцать один миллион долларов.
Я или Лорен.
67. Вики
Утро воскресенья, 30 октября. Хэллоуин завтра.
Новый день – и новая прогулка. Я в спортивном костюме, с наушниками в ушах, энергично шагаю по улице – и по чистой случайности останавливаюсь, чтобы проверить телефон и ответить на якобы срочный звонок, прямо у дома Лорен Бетанкур по Латроу-авеню в Грейс-Виллидж, штат Иллинойс.
Надолго я не задерживаюсь. До дня Х осталось совсем немного. Я хожу по тротуару перед ее домом, шаг туда, два шага сюда, и говорю в трубку: «Слушай, да знаю я». И: «Думаешь, это ты удивился? Видел бы ты мое лицо!» Я говорю оживленно, даже хихикаю.
На самом деле мне нужно только одно – взглянуть на окно на южной стороне дома Лорен, то самое, которое выходит на изгородь и дорожку.
Оно открыто. За ним предположительно кухня. Окно не закрывали, по моим подсчетам, восемь дней подряд. А значит, скорее всего, его не закрывают вообще никогда. Скорее всего, она о нем забыла.
Окно выше уровня глаз. Похоже, чтобы заглянуть в него, придется подтащить лестницу, или садовый стул, или скамейку. Это уже проблема. Тут есть риск.
Но, главное, вход в ее дом найден.
68. Саймон
В 19.30 я затягиваю шнурки своих беговых туфель. Сегодня, в воскресенье, я бегу самую длинную дистанцию за неделю – долгожданные четырнадцать миль.
Как я ни люблю Западный Чикаго, уровень уличной преступности там очень высок – отрицать это было бы глупо, как и бегать там темным воскресным вечером. К тому же завтра Хэллоуин, и выставленные повсюду тематические декорации – все эти ведьмы, вампиры, вопящие лица, надо признать, порядком действуют мне на нервы.
Но я все равно бегаю именно там и никогда не перестану. Меня вдохновляет вид этих бедных улиц, переполненных школ и то упорство, с которым обитатели этих кварталов борются с нищетой и, хотя судьба, видимо, не дает им особых шансов, никогда не отчаиваются. Я-то всю жизнь живу как у Христа за пазухой. И я это знаю. Как бы мне ни было трудно порой, но у меня никогда не было сомнений в том, что на столе будет еда, что я пойду в колледж, мне никогда не приходилось отходить подальше от окон в собственном доме из страха схватить случайную пулю. Мне никогда не говорили, что для меня нет надежды. Мной никогда не пренебрегали.