Галанис кивает – ему не хочется возлагать надежду еще на одну смерть, хотя она явно означала бы прекращение насилия в его городе.
– И сколько это займет времени?
– К сожалению, не могу сказать, сэр.
– Ну, приблизительно? Месяцы? Недели?
– Надеюсь, что меньше. Сейчас еще рано говорить.
– То есть речь все-таки может идти о месяцах, так?
– Мы будем расследовать это дело ровно столько, сколько потребуется, сэр, – говорит Джейн, собравшись с духом.
– Нет, конечно, речь не о месяцах, Алекс, – вмешивается шеф. – Сержант Бёрк ведет расследование в высшей степени методично. Но мы надеемся, что это не займет так много времени. Хотя гарантировать что-либо всегда трудно.
– Вы же знаете, что сейчас начнется, – говорит Галанис. – Начнут твердить, что у нас тут мало полиции, городок-то маленький. И подготовка у здешних полицейских всего лишь базовая, так что дело им просто не по зубам. Но это ведь не так? – Галанис переводит взгляд с одного собеседника на другого. – Или так?
– Но мы же не одни в этом деле. Мы сотрудничаем с ФБР, получаем помощь Центра по расследованию особо тяжких преступлений западного пригорода Чикаго… И людей у нас вполне достаточно.
Однако президенту этого, похоже, мало.
– Я хочу получать информацию о ходе расследования ежедневно. – Он застегивает пиджак на все пуговицы и выходит из кабинета.
Шеф смотрит на Джейн, подмигивая:
– Ну вот и еще один клиент удовлетворен. Так кто занимается с нами отслеживанием сигнала? Центр или ФБР?
– ФБР, – говорит Джейн. – У меня есть там знакомый агент, она хорошо разбирается в таких вещах.
– О’кей. И когда будет результат? Сегодня?
– Да, сэр.
– Хорошо. Да, Джейн, а что это нам сегодня прислали из Грейс-Парк? Коробки какие-то…
– Все, что у них есть на Саймона Добиаса, – отвечает Джейн.
– Это тот парень… который подавал жалобу в две тысячи четвертом?
– Так точно.
– Он все еще здесь? В Грейс-Парк?
– Согласно отчетам налоговой, за недвижимость он платит в Грейс-Парк, значит, и живет, наверное, тоже там.
– То есть ты думаешь, что тут есть связь? Дело-то давнее…
– Я знаю, – говорит Джейн. – Но дело в том, что я знаю этого парня. Немного – ходила с ним когда-то в одну школу.
– И можешь представить его себе в роли убийцы?
– Ну, как сказать… Я же не дружила с ним в школе. Так, знала понаслышке, и все.
– Ага, хороша наслышка… Ты расскажи шефу ту историю, которую рассказала мне, Джейн, – вмешивается Энди Тейт. – О том, что случилось у вас в школе. С Митчелом Китчензом.
74. Джейн
– Мы с Саймоном поступили в школу в один год, – начинает Джейн. – Я плохо его знала. Встречала пару раз на общих занятиях для первогодков, но их было немного. Сначала он был очень мелким, но к выпуску заметно прибавил в росте и стал отличным бегуном – знаете, поджарым таким, жилистым, самое то для беговой дорожки. Ну а тогда, в первый год, он был просто тощим коротышкой, застенчивым, но жутко умным. И его травили.
– Ничего удивительного, – отзывается шеф.
– Когда мы были первогодками, в выпускном классе учился один парень по имени Митчел Китченз, – продолжает она. – Здоровый такой, борец. Вроде бы даже лучший в штате в своей весовой категории. Я тогда встречалась с мальчиком-второгодком, который тоже занимался борьбой, – так для него и вообще для мальчишек помладше этот Митчел был ну прямо как бог, понимаете? Еще бы, здоровый, как конь, силач… Победитель первенства штата по борьбе, впереди колледж, персональная стипендия и все такое… Короче, вы понимаете.
– Ну да, – говорит шеф Карлайл.
– В общем, этот Митчел докопался до Саймона. Говорили, что, когда тот выходил из школьного автобуса утром, Митчел сразу хватал его и швырял.
– Швы… погоди-ка, в каком смысле – швырял?
– В прямом – хватал его за воротник и за ремень на брюках и подбрасывал в воздух.
– Типа как в барах – когда напьются, швыряют карликов, кто дальше бросит?
– Не знаю. Но думаю, что да, для Митчела это было что-то вроде соревнования, только с самим собой. Насколько далеко он зашвырнет коротышку-первоклассника сегодня?
– Господи… И что, никто его не остановил?
– Так он же не у всех на виду это делал. – Джейн пожимает плечами. – У борцов был отдельный спортзал, небольшой такой, прямо у входа в школу. Митчел вел Саймона туда и делал свой ежедневный бросок, а его друзья-борцы, надо полагать, ржали. А Саймон, насколько я понимаю, никому не жаловался.
– Мило…
– Но это еще не все – Саймон, видимо, приходил в школу со своим ланчем, и в нем всегда была бутылка «Гаторейда». В общем, Митчел забирал у него напиток. Просто подходил к его столу в школьной столовой и говорил: «Ну, где мой “Гаторейд”»? По крайней мере, так мне рассказывали потом, когда все случилось.
– Так, давай уже к главному, Джейн.
– Хорошо. Был как раз сезон борцовских поединков – вернее, конец сезона, когда начинаются региональные соревнования. Ну, как плей-офф, только для борцов. Следующий этап – первенство штата.
– Полуфинал, финал – ясно.
– Ну вот. Короче, этот Митчел Китченз, наш здоровенный борец, вышел в полуфинал. Его соперником был один парень, тоже классный борец, из той же весовой категории. Короче, битва титанов, не иначе. Мой тогдашний бойфренд, помню, был в диком восторге. Региональные соревнования принимала как раз наша школа, «Грейс консолидейтед». Дело было в пятницу. Людей понаехало отовсюду, сплошь борцы. Даже из Айовы кто-то приехал, а это, как я понимаю, было большое дело.
– О’кей.
– Все как с ума посходили. На открытой трибуне яблоку упасть негде; борцы, здоровенные такие качки, носятся в своих смешных облегающих костюмчиках, как у балетных, только без пачки…
– Ну, ну? – Шеф делает рукой вращательное движение, как будто подгоняя рассказ. – Митчел Китченз победил другого большого борца?
– Ха, в том-то и дело, – отвечает Джейн. – Нет. Митчела дисквалифицировали, когда он не прошел тест на допинг. У него в крови нашли запрещенное вещество. И объявили об этом на всю школу.
Шеф откидывается на спинку кресла, облизывая языком нижнюю губу и прищурившись.
– Что это было за вещество, я не помню, – продолжает Джейн. – Хлоро… что-то там. Кажется, диуретик… Помню, его еще называли «маскирующим агентом». То есть его принимают, когда хотят скрыть присутствие других веществ…
– Маскирующий агент, значит. Я о таких слышал. Но при чем здесь этот твой Саймон… – У шефа отвисает челюсть. – О, так ты хочешь сказать, что этот мальчик, Саймон Добиас, подмешивал запрещенное вещество в собственный напиток, зная, что Китченз все равно отберет его и выпьет?
– По крайней мере, так утверждал сам Митчел, – отвечает Джейн.
– Но тогда… но это же…
– Дьявольская хитрость, – вмешивается Энди Тейт. – По-другому не скажешь.
– И это смогли доказать? – спрашивает шеф.
– Что Саймон отравил собственный «Гаторейд»? Господи, ну конечно нет. Как это возможно? Такие наркотики остаются в крови много дней. Саймон мог потихоньку подмешать что-нибудь в бутылку, которую Митчел отнял у него еще в начале недели, за несколько дней до пробы. А когда пришел позитивный тест, пустая бутылка из-под «Гаторейда» давно лежала уже где-нибудь на свалке, погребенная под кучами мусора – как ее было найти, даже если предположить, что в ней были следы допинга? Нет, доказать ничего было нельзя. Митчел уверял всех, что это было так, и многие другие считали, что он прав, но доказать – нет, этого никто не мог.
– Ясно. – Шеф улыбается так, словно завидует. – Понятно.
– Митчел пытался доказать. Его родители пытались. Но часть проблемы заключалась в том, что объяснить, с чего это вдруг Саймон решил отравить его напиток, можно было, только рассказав всю историю с самого начала. То есть Митчелу пришлось признаться, что у него вошло в привычку забирать у младшего ученика часть его ланча. То есть он, конечно, утверждал, что мальчик сам отдавал ему напиток, по доброй воле, но в это никто не верил. Да и Саймон заявил, что Митчел отнимал у него напиток каждый день. И это подтвердили те, кто ел с ним за одним столом, – восемь или десять человек.
– Ну конечно. – Шеф кивает. – Вау… Чтобы указать на Саймона как на виновника, надо было предъявить мотив, и тут уж Митчелу пришлось признаться, что он доставал мелкого парнишку по полной.
– Вот именно. А теперь рассмотрим версию Саймона, – говорит Джейн. – Ему только и надо было, что все отрицать с самого начала. Знать, мол, ничего не знаю ни про какой допинг. Ни про борцовские соревнования, ни про допинг-тесты слыхом не слыхивал. Я – ботаник, заучка, и все. И никто не мог доказать обратного.
– И тот борец, Митчел, тоже остался при своем.
– Вот уж нет. После того как он предъявил обвинение Саймону, школа провела свое расследование, и выяснилось, что здоровый парень, борец, регулярно унижал и мучил маленького и слабого мальчишку-первогодка. Симпатий Митчелу это не добавило, а Саймон еще и приобрел репутацию жертвы, а не злодея.
– Что, в сущности, так и было.
– Ну да. Он был жертвой издевательств со стороны однокашника. Но надо было видеть, как повел себя Митчел, когда добрался до Саймона после несостоявшегося борцовского поединка… Это было, кажется, в понедельник, в школе. Вот тогда все и прорвалось.
– Неужели еще что-то случилось?
– Еще как случилось… Сама я, правда, не видела, но мне рассказывали. Эту историю у нас в школе передавали из уст в уста. Митчел встречал автобус у въезда в школу. Едва Саймон вышел, он сразу накинулся на него, швырнул на землю и начал молотить кулаками. Представляете себе сцену – здоровяк-старшеклассник лупит первогодка, который ему по пояс? Из школы выбежал коп-охранник и навалился на Митчела. Хотел оторвать его от первоклашки, но сам от него огреб.
– Митчел ударил копа?
– Ну да. Под конец в школу даже патрульная машина заехала, и не одна. Представляю себе картину… Митчела вырубили электрошокером, скрутили, надели на него наручники и увезли.