– Его арестовали? Предъявили обвинение?
– Да и да, – говорит Джейн. – Предъявил не Саймон, но о нем к тому времени уже и думать забыли – Митчел ударил копа. Парню уже исполнилось семнадцать, так что ему вполне могли предъявить обвинение как взрослому. Оскорбление действием при отягчающих обстоятельствах и сопротивление полиции. Срок, правда, не дали, судья назначил условный. Но из школы выгнали и судимость зачли. Кажется, он… я слышала он работает на стройке.
Шеф выслушивает ее, качает головой, подается вперед.
– Ну ладно, допустим – просто допустим, – что этот Саймон Добиас какой-то злой гений. Дьявольский интеллект, – повторяет он словцо Энди и кивает ему. – И обвел вокруг пальца того туповатого силача, превратив банальную кражу напитка в настоящий акт самоуничтожения для Митчела.
– Причем так, что доказать это было практически невозможно, – добавляет Джейн. – А потом еще заставил хулигана признаться в хулиганстве.
– Да уж, знатно он уделал обидчика, – говорит Энди Тейт. – Со всех сторон прямо.
– Ладно, давайте лучше вот о чем: в две тысячи десятом году в Сент-Луисе умер отец Добиаса, – продолжает шеф. – Почему в полиции Сент-Луиса считают, что его убил Саймон Добиас?
– Чтобы разобраться в истории гибели Теодора Добиаса в две тысячи десятом году, – говорит Джейн, – придется сначала заглянуть в две тысячи четвертый, когда Саймон подал жалобу в полицейское отделение Грейс-Виллидж. Она-то и связывает эти события вместе.
75. Джейн
– Так, пока мне все понятно, – говорит шеф. – Значит, в две тысячи втором у матери Саймона Добиаса случается удар, который практически превратил ее в инвалида: она жила дома, передвигалась в инвалидной коляске, позаботиться о себе почти не могла…
– Верно, – говорит Джейн.
– А его отец – Тед, да?
– Да, сэр. Теодор Добиас, больше, судя по всему, известный как Тед.
Шеф машет на нее рукой.
– Тед зашибил большую деньгу на процессе по причинению ущерба здоровью, стал богат, известен, почувствовал себя мистером Успешным Успехом, и в какой-то момент ему пришло в голову, что жена-инвалид, которая не в состоянии сама донести ложку до рта, как-то не соответствует его новому имиджу и стилю жизни. Ему нужна привлекательная и желательно молодая особа, эдакая ручная карамелька. Я прав?
– Да, сэр.
– И он спустил на эту особу все свои деньги, так что ему стало буквально нечем оплачивать помощь для жены, когда она в этой помощи нуждалась.
– Вот только Саймон не называл это «спустить деньги». В своей жалобе он написал, что деньги у них украли.
– Кто украл?
Джейн и Энди коротко переглядываются, и Джейн отвечает:
– Лорен Лемуан.
Шеф вытаращивает глаза.
– Лорен? Это кто, наша жертва, Лорен?
– Да, Лорен Лемуан, в замужестве Лорен Бетанкур.
– Это она украла деньги семьи Добиас? – Шеф хлопает по столу ладонью. – Она была ручной карамелькой?
– Да и еще раз да, – говорит Джейн. – Лорен Лемуан была, как вы выражаетесь, «ручной карамелькой» Теда. Тогда они работали в одной адвокатской фирме. Он был старшим партнером, а она – молодой и прекрасной помощницей. Не история, а прямо одно клише на другом, но тут уж ничего не поделаешь.
– А ты меня не дуришь?
– Не дурю. По всей видимости, Саймон однажды застал их в кабинете отца, где они занимались сексом. Но их интрижка на этом не кончилась. Тед не хотел ее прекращать. Он был влюблен.
– В жалобе, которую настрочил тогда Саймон Добиас, речь шла о краже, мошенничестве и вообще обо всем, что парень только смог придумать, – вмешивается Энди Тейт. – Он требовал, чтобы полицейские из отделения в Грейс-Виллидж арестовали Лорен. Он утверждал, что это она соблазнила Теда, затеяла с ним продолжительный роман, убедила, что любит его, но мало того – она убедила его сделать еще одну вещь, а именно вписать ее имя в его банковский счет.
– Ну и что? – спрашивает шеф. – Они ее арестовали?
Джейн пожимает плечами:
– Никакого преступления не было. Тед сам вписал ее имя в счет. Она стала одной из сторон с правом подписи и с полным доступом ко всем денежным средствам. С точки зрения закона у нее были точно такие же права на эти деньги, как и у самого Теда.
Шеф задумчиво водит языком по внутренней стороне щеки.
– И сколько денег она увела?
– Более шести миллионов долларов, – отвечает Джейн. – Все, что было на счете. А там лежали практически все деньги Теда – то есть деньги его семьи. Она забрала все, до последнего цента.
– Гос-споди, – шеф качает головой. – Значит, она смылась, оставив семью в полном разорении, да еще и с матерью-инвалидом…
– По крайней мере, денег на круглосуточную домашнюю сиделку у них больше не было, – подтверждает Джейн. – Мать решено было отправить в специальное заведение.
– И тогда она покончила с собой… Из-за его романа?
– Наверное, из-за всего сразу. Она потеряла здоровье, муж ей изменил, денег не стало, ей светил дом инвалидов – а кто знает, в каком психологическом состоянии она была после инсульта? Но роман мужа, конечно, мог стать последней каплей. В общем, Лорен произвела в семье Добиасов настоящее опустошение, включая трагическую кончину одного из членов семьи. – Джейн разводит руками. – Так что теперь вы понимаете, почему детективы из Сент-Луиса уверены, что Саймон Добиас убил отца.
– Ну да – тот бросил мать и впустил в семейное логово молодую львицу.
– А еще вы понимаете, какие у него могли быть мотивы, чтобы убить Лорен Бетанкур. Ведь она не просто трахалась с его отцом и разбила сердце его матери. Хотя есть люди, которым и этого было бы достаточно…
– Нет, она натворила куда больше, – соглашается шеф. – Саймон, скорее всего, считает Лорен Бетанкур виновной в смерти его матери и разрушении семьи.
76. Джейн
– Считаю ли я, что Саймон Добиас убил своего отца? Да, я так считаю.
Джейн, Энди и шеф Карлайл сидят за столом. Перед ними раскрытый лэптоп шефа; на его экране идет зум-конференция с нынешним лейтенантом полицейского управления Сент-Луиса Брендой Таркингтон и бывшим – Риком Галли, теперь пенсионером из Вайоминга.
– Поддерживаю Бренду, – говорит Галли. – В последнюю неделю учебы в колледже, перед самым выпускным экзаменом, он приехал на машине в Сент-Луис, стукнул Теда Добиаса по голове бутылкой, а когда тот упал на колени, пырнул его ножом в живот и столкнул в бассейн, возле которого все и произошло. Потом сел в машину и поехал назад, в Чикаго. Ехал всю ночь, а ранним утром позвонил своей мозгоправше и покаялся ей во всех грехах. Но мы не смогли заставить ее заговорить – у мозгоправов тоже, видите ли, своя тайна исповеди, как у священников. Нам запретил ее допрашивать суд. Парень не обращался к ней уже несколько лет, но суд все равно решил, что он контактировал с ней по «медико-терапевтическим вопросам».
– А без ее свидетельства, – говорит Джейн, – вам ничего доказать не удалось.
– Улик не хватило, – говорит Галли. – На ноже не оказалось отпечатков. С бутылки кое-что сняли, на винном бокале обнаружили ДНК женщины, но в общей базе таких образцов не было, а отпечатки на бутылке не совпали с отпечатками Саймона. Так что бутылка, скорее всего, была случайным оружием – просто под руку подвернулась: Тед, видно, выпивал с подружкой. И вот еще что…
– Техника тогда была еще не та, что сейчас, – перебивает его лейтенант Таркингтон. – Саймон ездил на старом автомобиле, без джи-пи-эс-навигатора, без функции памяти, так что проверить, куда он ездил в ту ночь и ездил ли вообще куда-нибудь, мы не могли. На шоссе еще не было камер слежения, как сейчас. Если он останавливался где-нибудь на заправке, то не пользовался кредиткой. А ведь мы тогда прошерстили все заправки вдоль всего шоссе от Сент-Луиса до Чикаго, снимали показания за ту ночь со всех камер… Правда, оказалось, что на некоторых заправках камеры были не рабочие, а так, для вида, на других записи той ночи уже затерли, а на тех, которые сохранились, Саймона Добиаса не было.
– Нам нечем было опровергнуть его утверждение, что он всю ночь сидел дома и готовился к экзамену, – говорит Рик Галли. – Ничего не указывало на то, что он врет. Окружной прокурор завернул наше дело.
– У него, кажется, сохранился чек за пиццу, которую он заказал на дом, или нет? – уточняет Таркингтон.
Да. Джейн видела его в папке с документами по тому делу, присланной из Сент-Луиса.
– Да, черт, о нем-то я и забыл… – Галли хохочет. – Мы же по нему вычислили временной промежуток. Он расплатился кредиткой за доставку пиццы в самом начале вечера, часов, кажется, в пять. Разносчик пиццы подтвердил, что Саймон сам открыл ему дверь и сам принял заказ. А еще дал ему очень большие чаевые, это я тоже помню.
Джейн фыркает. Большие чаевые обычно дают, когда хотят запомниться.
– Умный парень, – шепчет Энди Тейт.
– В общем, от момента доставки пиццы вечером до появления парня на экзамене в восемь часов утра прошло ровно столько времени, сколько нужно, чтобы доехать до Сент-Луиса, пырнуть там кого-то ножом и вернуться в Чикаго. Впритык, но хватало, – говорит Таркингтон.
– Почти безупречное алиби, – поддакивает Галли.
– А больше вы никого не подозревали? – спрашивает Джейн.
– А кого еще-то? У отца в доме были деньги, но следов грабежа мы не обнаружили. У Теда могли быть враги в тех компаниях, от которых он добивался огромных компенсаций за ущерб здоровью работников, но большие компании обычно не убивают адвокатов истцов. То есть они, может, и убивали бы, да какой толк: одного убьешь, на его месте тут же другой выскочит.
– Девушки у Теда Тобиаса тогда не имелось, – говорит Таркингтон. – Вообще, судя по тому, что нам о нем рассказывали, женщины были его слабым местом. Он пользовался услугами эскортниц, крутил романы с девушками, которые у него работали… Но ничего серьезного ни с кем из них. Наверное, урок Лорен Лемуан не прошел для него даром. Правда, тогда мы ничего не знали о Лорен – нам сообщили о ней из полицейского управления в Грейс-Парк намного позже.