Не о чем нам говорить уходи пожалуйста!
Впусти меня, мы же взрослые люди. Давай поговорим. Я знаю, ты еще любишь меня. Зачем ты притворяешься?
Уходи
ВЕДИ себя как взрослый мне жаль но ты знаешь все кончено
Что ты делаешь ты что спятила??
Перестань пинать дверь я вызову полицию
Давай вызывай ну
Я открою если ты будешь вести себя спокойно
Обещаю клянусь
Ну вот и финал. Кристиан расстроен, он мчится к ней, устраивает у дверей сцену, ей ничего не остается, как впустить его. А когда она открывает ему, он ее убивает.
Очень хорошо. Дело почти сделано. Почти.
81. Кристиан
В восемь тридцать я уже у себя. По пути пришлось сделать две остановки: сначала, чтобы забросить костюм Мрачного Жнеца и ботинки в чей-то мусорный контейнер в паре миль от Грейс-Виллидж, и потом, чтобы избавиться от этого дурацкого, никчемного, гребаного пистолета, который всучил мне Гевин и который подвел меня сразу, как только он понадобился.
Дома я хватаюсь за бутылку «Бэзила Хайдена» и пью прямо из горлышка, чтобы успокоить нервы.
Я сделал это. И, кажется, у меня получилось.
Теперь, когда я дома и мне больше не надо думать о том, чтобы меня никто не увидел, я проигрываю в памяти, как все это было.
Я был в костюме. В лицо меня никто не видел. На руках перчатки. Отпечатки ботинок, если остались, ничем не отличаются от следов Саймона.
Я был скрыт с головы до ног. Значит, никакого ДНК. Крови не было – спасибо Гевину и его идее с веревкой. Отпечатков тоже не было – я же был в перчатках.
Я прогоняю воспоминание о звуках: Лорен Бетанкур задыхается в петле. Щелчок, с которым переломилась ее шея, когда я перекинул ее тело через перила.
Все кончено. Я все сделал. «Я или она, – твердил я себе. – Только один из нас получит двадцать один миллион долларов. Второй не получит ничего».
Лорен сама во всем виновата. Не надо было вызывать меня на ринг. Не надо было пытаться украсть мои деньги.
С Лорен Бетанкур меня ничего не связывает. И с Вики или с Саймоном Добиасом тоже. Я просто городской парень, который…
Я резко поворачиваю голову влево – внизу открывается дверь гаража. Кто-то пришел. Гевин? С чего бы ему…
– Алло? – окликаю я сверху. Сердце у меня колотится так, что мешает говорить.
Ее шаги я узнаю, когда она поднимается по лестнице.
– Это я.
Я встречаю ее на лестничной площадке.
– Что ты здесь делаешь? Тебе нельзя сюда приходить.
– Мне надо было тебя увидеть. – Она в пальто, волосы убраны под шерстяную шапочку-чулок, на носу очки. Руками в перчатках она касается моих щек. – Мне надо было убедиться, что ты в порядке. Я так переживала…
– Да в порядке я, в порядке. Тебе нельзя быть здесь. Я здесь все вычистил, так что…
– Я буду в перчатках, – говорит она. – И в шапке, и в пальто. Не волнуйся.
Ладно, не гнать же ее отсюда. Хотя я прав, и она не должна была приходить, но, честно говоря, я рад ее видеть, потому что мне нужна компания, нужен знакомый голос.
– Ну… расскажи, как там было?
– Как было, как было… – Я резко выдыхаю. – Кончилось все, вот как. Дело сделано.
– Правда? – На ее лице смесь облегчения и тревоги.
– Да, только… слушай, все пошло не так, как я планировал. Пистолет заело. Но я все равно все сделал. Дело сделано, и, по-моему, я не оставил своих следов.
– Но… она умерла? – шепчет Вики.
– Да.
– Точно?
– Абсолютно. – Я хватаю ее за руку и тяну на кухню. – Тебе надо уходить. Я хочу, чтобы ты осталась, но нельзя. Уходи через переулок.
– Нам надо поговорить, – отвечает она. – О Саймоне.
– Я думал, ты сама с ним справишься. Что… ну ладно, что там не так с Саймоном?
– Мне кажется… мне кажется, он что-то подозревает.
– Погоди, что? Что он подозревает?
– По-моему… он подозревает, что я с кем-то встречаюсь.
– Почему?
– Он был… – Она проскальзывает мимо меня, взмахивает руками. – Он задавал мне вопросы сегодня.
– Что ты делаешь?
– Наливаю себе выпить. Не волнуйся, я в перчатках. Сядь и расслабься. Я и так на нервах, а ты меня еще больше нервируешь. Вообще-то…
– Что вообще-то?
– Прими-ка ты душ, Кристиан. Вода успокаивает. Смоешь с себя все, потом и поговорим.
Хотя мне и тревожно, но идея принять душ мне нравится.
Душ помог. Моюсь я быстро, но тщательно – прочищаю каждое отверстие своего тела, от макушки до пяток, потом намыливаюсь и смываю обильную пену. Закончив, вытираюсь, надеваю футболку и шорты. Хочу побриться, но где… Где моя бритва? Черт возьми, где эта хренова бритва?
– Ну, сколько тебя еще ждать? – окликает меня Вики из комнаты.
Ладно, потом. Я возвращаюсь к ней. Слава богу, что она не разделась, так и сидит во всем зимнем – в шапке, в пальто и даже в перчатках. Конечно, я еще пройдусь здесь пылесосом, когда она уйдет, но следы после нее вряд ли останутся.
– За нас, – говорит она, когда мы чокаемся стаканами с «Бэзилом Хайденом». Я налил себе большую порцию, которую выпиваю залпом. Сегодня я пью не для удовольствия. Главное – сохранить спокойствие.
Вики пригубливает свою порцию.
– Не забудь помыть стакан после моего ухода.
– Не волнуйся, вымою. – Глубокий вдох, теперь выдох. – Так что там сказал Саймон?
Она опускается на диван рядом со мной.
– Сегодня он задал мне вопрос. Прямой. Он спросил: «Ты была верна мне все время?» Не так сказал, как будто обвинял меня в чем-то. Скорее так, как будто принял решение. И добавил: «Я знаю, между нами не всегда все было так, как следовало бы».
Плохая новость. Очень, очень плохая.
– Это он к разводу готовится, – говорю я. – Вернее, тебя готовит. Медленно, постепенно. Хочет облегчить себе задачу, уличив в измене тебя.
Так обычно ведут себя люди в подобных ситуациях, а я видел немало таких ситуаций и таких людей, ведь я сам разбил не один брак. Когда кто-то стыдится того, что он делает с тобой, он стремится выставить плохим парнем тебя. И становится жестоким.
Вики смотрит в свой стакан.
– Может быть. Но теперь…
– Теперь, когда он обнаружит, что Лорен убита, то, может, забудет обо всем остальном – по крайней мере, на время.
– До третьего ноября, – говорит она. – Больше нам и не нужно.
Точно, это первый рубеж, который нам надо пройти, иначе Вики останется без денег. Главное – преодолеть его, а с остальным мы как-нибудь разберемся. Нельзя, чтобы Саймон и Вики развелись раньше, иначе им придется делить деньги. То есть мне нужно, чтобы Вики и Саймон продолжали свое дело долго и счастливо – по крайней мере, до тех пор, пока она не возьмет контроль над деньгами в свои руки и не передаст его мне. Надо продолжать думать о дне, когда это случится. Двадцать один миллион долларов.
– Будь ласкова с ним в ближайшие дни и продолжай разыгрывать дурочку. – До чего же хорошо давать советы – чувствуешь себя так, как будто контролируешь ситуацию.
– О Лорен он услышит только завтра. Наверное, это будет в новостях.
– То есть первого ноября. Значит, нам останется провести тебя еще через два дня.
Мы сможем. Вики справится. Сил ей хватит.
– Я только посижу с тобой пару минут, – говорит она. – Я смотрю на тебя, и мне становится спокойнее…
Я тоже успокаиваюсь. Мне уже лучше. Я проскочил! Сделал дело и не попался…
Или все-таки облажался в чем-нибудь? На меня снова накатывает страх. Я опять начинаю просчитывать худшие сценарии. И все равно не вижу, как можно связать меня с Саймоном или Вики.
Мы сидим молча. Вики потягивает виски. Я наливаю себе еще.
Напряжение ослабевает. Все получилось. Сработало. Все сработало, и все теперь будет олл райт, как поет Боб Марли.
И почему я вечно так волнуюсь? Зря я волнуюсь. Все идет хорошо. И будет отлично.
– Ты как? – спрашивает вдруг Вики.
Лучше. Мне уже лучше. Гораздо, гораздо лучше.
– Все будет как надо, – говорит она. – У нас есть алиби.
Алиби. Какое забавное слово… Если долго повторять одно и то же слово, оно начинает казаться смешным. Алиби. Али-би. Почти как Али-баба. Али-баба и сорок разбойников. Помню, я читал такую сказку в детстве.
А потом сам стал разбойником!
Забавно.
Даже не знаю, чего я так волновался.
Может, я даже возьму Али-бабу своим следующим псевдонимом. Хотя зачем псевдонимы, у меня будут деньги!
– Чему ты смеешься? – спрашивает Вики, наклонив голову.
– Сам не знаю, наверное, из-за сна… я не спал прошлой ночью… просто…
Вики вдруг придвигается ко мне и усаживается на меня сверху, раздвинув ноги. Ее вес прижимает меня к дивану, лицо оказывается совсем рядом с моим.
– Ты измучился. У тебя измученный вид, Кристиан. Тебе надо поспать. Все сделано. Ты все сделал. Теперь тебе надо спать. Завтра мы подойдем еще на шаг ближе к тому, чтобы быть вместе.
Я кладу голову на спинку дивана.
Я, я-а-а… как я устал.
– Зато теперь ты можешь отдохнуть, – говорит она и кладет обе ладони мне на грудь. – Нас никто не поймает. Я получу двадцать один миллион долларов и отдам их тебе, а ты превратишь их в сто миллионов.
Я закрываю глаза, волна изнеможения прокатывается по моему телу, которое делается легким, как во сне.
– Да. Это… будет.
Она отталкивается от меня и встает с дивана.
– Куда ты…
– Пойду, помою стакан. Чтобы моей ДНК не осталось, понял?
– Да, то… то… точно. – Глаза закрываются. Ничего не могу с собой поделать.
Что такое?
– Привет, это снова я. – Вики опять оседлала меня, дышит мне в лицо. – Похоже, ты совсем устал, Кристиан. Ты готов ложиться спать, малыш?
Я чуть-чуть приоткрываю глаза.
– Ага…
– Вот и хорошо, сейчас поспишь. Стакан я помыла. А ты уничтожил все мои следы в этой квартире?
Я киваю. Кажется, киваю. По крайней мере, голова у меня точно двигается.