лицом в грязь.
– А мне плевать, подозрительно или нет. Это твоя проблема. Решайся, Вики. Что ты предпочитаешь – попасть под подозрение или не увидеть ни цента из этих денег? Выбор нетрудный. Ты что-нибудь придумаешь. О, – он оборачивается, прежде чем уйти, как будто что-то вспомнил, – счастливого Хэллоуина!
84. Саймон
Я обхожу осколки разбитой вазы, прохожу мимо мертвой Лорен и поднимаюсь на второй этаж, старательно отпечатывая следы ботинок по всей лестнице, снизу доверху. Длиннющий балахон замедляет движения. Да и ходить весь вечер в ботинках тринадцатого размера при одиннадцатом размере ноги не слишком-то удобно.
Я на втором этаже. На полу кровь; особенно много ее там, где веревка просунута между завитками и разными коваными фигурами, из которых состоят перила. Интересно, выдержат ли они вес Лорен до утра? Скорее всего, да. Судя по всему, сделаны на совесть. Хотя мне, в общем-то, все равно.
Нельзя терять время. Каждая секунда на счету. Может быть, кто-то все же вызвал полицию, и, может быть, полицейские уже в пути, но если я сделаю свою работу быстро, то могу еще успеть покинуть дом раньше, чем они появятся.
Начинать надо с главного – с розового телефона. Если ничего больше не успею, то хотя бы с ним надо успеть.
Кровь на полу – след борьбы. Что бы здесь ни случилось, как бы это ни выглядело, произошло все именно в этом месте. Я даже могу представить себе, как все было. Да, я представляю себе их борьбу, страх Лорен и ее боль…
На площадке второго этажа стоит небольшой коричневый столик с гнутыми ножками. На нем – ваза со свежими цветами и фото в рамке: Лорен и ее муж Конрад.
Под крышкой столика – полочка.
Если просто положить телефон туда, полицейские зададутся вопросом, почему убийца не взял его с собой. Нет, надо прятать.
Надо, чтобы телефон завалился куда-то во время борьбы. А Кристиан, в панике после завязавшейся драки, либо не вспомнил про телефон вовремя, либо просто не хотел терять время на его поиски.
Я присаживаюсь на корточки, аккуратно, чтобы не вляпаться в кровь, кладу телефон на деревянный пол и слегка подталкиваю его вперед.
Черт. Он не докатился до стенки… Ладно, значит, борьба была нешуточной, и телефон толкнули опять.
Я ставлю палец своей затянутой в перчатку руки на верхнюю панель телефона и двигаю его вперед так, чтобы он уперся в стену под столиком.
Вот так. Теперь как раз то, что надо. Кристиан спешил – он ведь только что убил женщину, которую любил, и, не слишком хорошо соображая после драки, сбежал, а телефон просто не заметил.
Но я пока бежать не готов.
Я толкаю столик резко и сильно. Ваза качается и падает на пол, разливая воду и рассыпая цветы, следом по всей площадке разлетаются осколки стекла. Рамка с фото Конрада и Лорен падает плашмя лицевой стороной вниз. Картина над столиком остается висеть на своем месте. Вот и хорошо.
Ну что, может быть, хватит? Пора уже развернуться и уходить?
Может быть. Но я все же закончу то, что начал.
Разуваюсь – просто выскальзываю из ботинок, которые на два размера больше, чем нужно – и оставляю их стоять на площадке. Оглядываю площадку вокруг столика. Явных следов крови нет.
На всякий случай я все же перепрыгиваю через это место и в одних носках приземляюсь у самой хозяйской спальни. В руках у меня мешок для сладостей.
Захожу в спальню, а оттуда – в ванную комнату, где и завершаю свое дело.
Под конец на меня накатывает паника. Я уже покинул дом, никем не замеченный, в костюме Мрачного Жнеца прошел через весь городок, не увидев по пути ни одной полицейской машины, и свернул в парк, откуда по диагональной аллее можно пройти из Грейс-Виллидж в Грейс-Парк.
Но паника охватывает меня так властно, что, как бы я ни боролся, какие бы словесные игры ни выдумывал для успокоения, ноги буквально подгибаются от ужаса, и я больше не могу идти. Ныряю за сарай с парковым инвентарем, падаю на землю, срываю капюшон с маской и горячим, мокрым от пота затылком прижимаюсь к каменной стене.
Запускаю руку в мешок для сладостей – вернее, в большую наволочку. Она стала гораздо легче, ведь костюм теперь на мне, а он довольно громоздкий в сложенном состоянии. Еще у меня в наволочке большой кухонный нож – я прихватил его на всякий случай, но он не понадобился.
Надо успокоиться. Я достаю зеленый телефон и пишу:
Прости меня, Лорен. Прости за то, что я сделал, за то, что ты не любила меня. Но я нисколько не жалею, что любил тебя так, как никто другой. Надеюсь, там ты примешь меня и позволишь любить тебя так, как не хотела быть любимой здесь.
Но кнопку «отправить» я пока не нажимаю. Не сейчас. Позже. Я копирую сообщение – на всякий случай, вдруг затеряется, – кладу телефон на колени, вытягиваю руку ладонью вниз и, держа на весу, пристально смотрю на нее. Рука не дрожит.
Значит, все в порядке. Я готов.
Снова натягиваю маску Обамы, поверх нее капюшон, и иду к Гарлем-авеню. Движение там оживленное, поймать такси можно в любое время суток. Таксист, правда, смотрит на меня с подозрением – еще бы, на мне черный балахон, и он совсем не видит моего лица под капюшоном – но ведь сегодня же Хэллоуин, да и двадцатипятидолларовая купюра, которую я протягиваю ему, едва сев в машину, заметно успокаивает его нервы.
– Викер-парк, – говорю я водиле.
Всю дорогу смотрю себе под ноги, чтобы он ненароком не увидел моего лица. С голосом хуже – я не умею его менять, поэтому молчу, а все необходимые слова произношу хрипло и даже немного кашляю для усиления эффекта.
В машине играет поп-музыка, что-то из «Panic! at the Disco», – не иначе как кто-то наверху считает, что я заслужил наказание.
– Норт, Дамен и Милуоки, – уточняю я.
До дома Кристиана остается всего пара кварталов.
Дни после Хэллоуина85. Джейн
– Спасибо, Саймон. До вечера.
Встреча с Саймоном Добиасом назначена, Джейн выключает телефон и обводит взглядом хозяйскую спальню особняка Лорен Бетанкур. Комната просторная, красиво декорированная, но без показной роскоши, которую ожидала увидеть здесь Джейн. Все элегантно и просто. Высокие потолки с лепным карнизом, на стене большой плоский телевизор, по обе стороны от него бра, под ним камин. Никаких комодов или шкафчиков: они стоят в гардеробной по соседству. Наверное, это очень мило.
– Сегодня – отлично. Чем раньше, тем лучше. – Энди тоже выключает телефон и поворачивается к Джейн: – Старший офицер службы безопасности Грант-Торнтон-тауэр составит для нас список компаний, которые арендуют помещения в его здании, и тех, кто для входа пользуется собственным электронным ключом, – сообщает он. – К концу дня мы его получим. В списке должны быть имена и фамилии всех, кто работает в старом Тайтл-энд-Траст-билдинг, как называет его твоя знакомая из ФБР. А ты поговорила с Добиасом?
– Да, с Саймоном я поговорила. Мы поедем к нему домой сегодня, в восемь вечера.
Джейн смотрит на часы. Ну и денек выдался… Ощущение такое, что уже за полночь, а на часах всего половина пятого. Сегодня второе ноября, идет второй день расследования, а кажется, будто двадцатая неделя, не меньше…
– Мы к нему? А не его к нам?
Она пожимает плечами:
– Я хочу посмотреть, где он живет. А главное, мне надо было посмотреть, как он будет реагировать, когда я скажу, что хочу приехать к нему домой.
– Ты думала, он не захочет, чтобы ты к нему приезжала? Станет придумывать отговорки, предложит подъехать к нам в участок?
– Вот именно. Но он не стал возражать. Наоборот, предложил мне самой выбрать время, когда мне будет удобно.
– Как будто ему совершенно не о чем беспокоиться… – Энди грозит ей пальцем: – Вот как он хочет, чтобы мы думали!
– Ну вот, теперь ты издеваешься надо мной.
– Точно, издеваюсь. Но это еще не значит, что я считаю тебя неправой. Просто, по-моему, еще слишком рано соглашаться с одной версией. Надо сохранять беспристрастие до конца. Я хочу сказать, у нас есть множество причин считать, что у Лорен был роман, который закончился плохо – но ведь мы же не думаем, что это был роман с Саймоном, да? При их-то прошлом… Да Лорен, пожалуй, последняя женщина на Земле, с которой Саймон стал бы заводить шуры-муры. И, подозреваю, он для нее – тоже.
– Верно, и поэтому мы здесь, так? – Джейн взмахивает рукой. – Давай-ка попробуем отыскать здесь что-нибудь такое, что указывает на присутствие другого мужчины. Не Конрада. Если предположить, конечно, что их свидания проходили именно здесь.
– А почему нет? – отвечает Энди, подходя к двери в огромный стенной шкаф. – Если он женат, как мы думаем, то они не могут пойти к нему. Конрад с середины сентября постоянно живет в городской квартире. Так зачем им заморачиваться с отелем, светиться там перед камерами, службой безопасности, да еще платить картой, которую легко отследить, когда можно просто прийти домой и вволю потрахаться?
– Пойду, проверю ванную. – Джейн стряхивает с плеча на кровать сумку и достает оттуда пару бумажных пакетов для сбора вещественных доказательств.
Энди выходит из шкафа.
– На первый взгляд ничего такого нет. Конрад забрал все свои вещи. Его сторона совсем пустая.
Джейн заходит в хозяйскую ванную: там везде мрамор, а посредине стоит огромная ванна на львиных лапах. Двойной туалетный столик с зеркалами, по краям – шкафы-аптечки из красного дерева. Джейн вспоминает свою крошечную ванную и вздыхает.
Входит Эндрю и сразу направляется к шкафчику слева.
– Похоже, что им пользовалась Лорен, – говорит он.
Джейн открывает другую аптечку, справа. Жидкость для глазных линз, лосьон для бритья, ибупрофен, витамины…
– Эй, – окликает напарника она, – иди-ка погляди.
Энди подходит.
– Электробритва. Черная, а блестит как… Дорогая, наверное. А это что – триммер? Похоже, они в комплекте, да?
– Да, это триммер, только для волос в носу или в ушах. Очень дорогой, – отвечает Джейн, но не спешит прикасаться к предметам руками, пусть даже и в специальных перчатках. – Сделано из… здесь сказано – из титана. Да, они дорогие.